Два других узника, измученные, грязные и избитые, только молча кивнули, Кахан сидел, опустив голову и стиснув зубы.
– Не делайте этого, – сказал Кахан, глядя в пол клетки.
Что-то у него внутри зашевелилось, но он его удержал. Те, кто обладал капюшоном, могли почувствовать капюшон у других.
Ты во мне нуждаешься.
Нет.
Он не должен.
– Тихо, – сказал Ванху. У него было жестокое лицо. Со шрамами войны, обожженное от использования капюшона. И бледные глаза, такие Кахан часто видел у немолодых владельцев капюшонов – бледные и усталые, как их мораль. – Если ты заговоришь еще раз, я сам тобой займусь, а я сильный, ты этого не хочешь.
Кахану пришлось очень постараться, чтобы не посмотреть в глаза Ванху, старая гордость рвалась наружу.
Капюшон вертелся у него под кожей.
Ты во мне нуждаешься.
Нет.
Взгляд Рэю в глаза для бескланового означал смерть. А порка? Он мог ее перенести, с ним подобное уже случалось, он переживет плети еще раз.
Это не порка.
Нет.
Он знал, что это не порка. Но странный туман у него в голове. Может быть, на самом деле речь шла лишь о порке?
Это пробуждение.
Других пленников спустили с плота и подвели к шестам, вкопанным в землю. Всего шестов было четыре. Мужчин связали так, что руки были подняты у них над головой. Интересно, подумал Кахан, почему они так пассивны, почему позволяют все это с собой делать.
Тот, у кого была сломана рука, даже не закричал, когда ему подняли руки над головой.
Когда они пришли за Каханом, он был готов с ними сразиться.
Клетку отперли, и два Рэя, Сорха и Кийк, протянули к нему руки. Разум приказал ему сражаться, но тело отказывалось. Конечности, ноги и руки не желали повиноваться.
Солоноватая вода, которую ему дали в тюрьме. То, как тюремщица отвернулась, когда он пил. Должно быть, его чем-то опоили.
Должно быть, его желание вырваться, не поддержанное телом, оставило след у него на лице. Рэй по имени Сорха улыбнулась.
– Ты думал, что сможешь устроить нам неприятности, большой парень? – сказала она, со смехом вытаскивая его из клетки.
Тело едва его слушалось, в таком состоянии он не мог бежать, не говоря уже о том, чтобы оказывать сопротивление. Рэи подтащили его к шесту и связали запястья над головой.
Он чувствовал, что лес за ними наблюдает.
Казалось, деревья затаили дыхание.
Когда его привязали, Рэи не стали его раздевать для порки. Сейчас все трое были связаны и оставались совершенно беспомощными, так что Рэи решили больше не прикидываться.
Мужчины молчали, они так и не вышли из обморочного состояния. Кахан висел на руках, и плечи у него болели все сильнее. Он надеялся, что к нему медленно возвращается контроль над телом. Впрочем, едва ли это могло ему помочь.
Ты нуждаешься во мне.
Он закрыл глаза. Изгнал голос.
Рэи не спеша разожгли огонь. Когда пламя разгорелось и стало потрескивать в холодном ночном воздухе, они достали охапку растений из сумки и бросили ее в костер.
Затем они раздели триона до нижней туники и начали прикладывать горевшие растения к его коже, бормоча слова и заклинания, а трион закашлялся из-за дыма. Кахан не понимал значения слов, но знал похожие, очень старые, передающиеся из покления в поколение. После каждых четырех предложений самый старший, Ванху, поднимал тлевшие растения к небу и выкрикивал имя Тарл-ан-Гига. Кахан подумал, что они глупцы, если решили проводить огненный ритуал в лесу: даже здесь, почти на границе Харнвуда, это могло привлечь внимание тех, кого никто не хотел бы увидеть – орита, свардена, гринлинга или скинфетча. Существ реальных, наполовину забытых и воображаемых. Или еще того хуже, боуреев, Древесных Аристократов Вирдвуда, старых богов с их собственными желаниями, которых никто не понимал.
Но тревога из-за существ леса отступила из-за боли в руках и плечах, когда он висел на шесте, а его ноги едва касались земли. Казалось, остальных пленников ничего не тревожило, но они были меньше, чем он. Видимо, на них снадобье подействовало лучше или доза оказалась больше. И конечно, у них не имелось капюшона под кожей. Один из мужчин застонал, и Рэй Ванху посмотрел на него.
– Видишь, Венн, действие сока галлана заканчивается. – Он подвел триона к первому шесту. В мерцавшем пламени его походка казалась дерганой, как у марионетки. Мужчина, привязанный к шесту, тупо на него смотрел и молчал. В уголках его рта появилась слюна. – Ритуал завершен, ваш капюшон готов. Этот человек… – он схватил привязанного мужчину за волосы и оттянул голову назад, – бесклановый. Он низкого происхождения и поклоняется грязным лесным богам или вообще никому. От него отказались великие монастыри. Его жизнь, Венн, ничего не стоит. Он преступник. – Ванху отпустил волосы. Отступил на шаг. – Но его плоть может принести пользу. Он станет тем, чем сейчас не является.
– Я не хочу, – сказал трион, и его слова прозвучали как шорох новой листвы. – Я не стану этого делать.
– Твои желания здесь не имеют значения, – сказал Ванху, – ты рожден, чтобы стать Рэем. Ты должен обрести силу. Она необходима. Капюшону требуется смерть, чтобы пробудиться. Чем больше боли вы причините, тем более могущественным он окажется.
– Не делайте этого, – тихо сказал Кахан.
Они не обратили на него внимания. Снадобье все еще действовало на его тело, лес перед глазами стал размытым, словно пришел в движение.
Ты во мне нуждаешься.
Нет.
– Пора, трион, – сказал Ванху. – Огонь – это самый простой и быстрый способ.
– И самый впечатляющий, – добавила Сорха.
– Но, Венн, – продолжал Ванху, – если тебя тревожит, что ты окажешься слабым перед лицом боли, что запах горящей плоти может сделать твои кости мягкими, вода убьет их быстро, не оставив следов.
– Это труднее контролировать, – сказала Сорха, – они не кричат.
За ее спиной, в тени, стоял третий Рэй, Кийк, теперь он шагнул вперед и улыбнулся.
– Не делайте этого, – громче сказал Кахан.
– Когда ты станешь более сильным, – сказал Ванху, – появится множество вещей, которые ты сможешь делать, например приказать капюшону разорвать человека на части, и я слышал, что Капюшон-Рэи даже способны возвращать своих мертвых воинов к жизни. Я знаю, что они способны уложить всех врагов на поле сражения. Я видел.
– Нет, – сказал трион.
– Но чтобы обуздать такую силу, Венн, – продолжал Ванху, – ты должен накормить капюшона. Это просто: положи руку на эту бесполезную плоть, причини ей боль, чтобы жизнь пробудила того, кто находится у тебя внутри. – Он указал на мужчину. – Это можно сделать только при помощи прикосновения: ты должен поделиться опытом с капюшоном, или он останется голодным, не вырастет и не увеличит свои возможности.
Трион не шевелился, он стоял, застыв в неподвижности на россыпи листьев. Требуется сделать очень большой шаг, чтобы забрать жизнь.
– Это просто, – сказала Сорха. – Прикоснись к нему и направь свой капюшон на него. Тебе даже не нужно выбирать метод, капюшон сам все сделает. Но не позволяй ему устроить пир, пусть он немного поголодает, заставь повиноваться. – Она сделала шаг и приблизилась, и огонь отразился от ее доспехов. – Это хороший способ узнать своего капюшона, а потом овладеть им и подчинить себе.
– Слушай, дитя, – холодно заговорил Ванху. – Эти мужчины уже мертвы. Они лишь бремя для других. Ты окажешь синим севера услугу.
– Я не хочу причинять им боль, – сказал трион, не отрывая взгляда от земли; его голос был полон боли и тоски.
Ванху улыбнулся.
– Не делайте этого, – сказал Кахан.
Ванху посмотрел на остальных Рэев.
– Сорха, – сказал он женщине с копьем. – Венн явно хочет избежать боли, он заботится о других. Используй первого из мужчин. Покажи Венну, как это делается.
– Не делай этого! – Теперь Кахан закричал.
На этот раз Рэи повернулись к нему. Они его увидели.
Ты нуждаешься во мне.
– Бесклановый глупец думает, что может отдавать приказы тем, кто лучше него, – сказал Ванху, обращаясь к Венну. – Видишь, что происходит, когда ты недостаточно силен, трион? Они думают, что ты слаб, и ты можешь не сомневаться, что если они считают тебя слабым, то обязательно попытаются забрать то, что тебе принадлежит.
– Я не стану причинять им вред, – сказал трион.
– Этот трион сильнее, чем все вы! – крикнул Кахан.
Ванху подошел к нему, сучки ломались у него под ногами. Вокруг потрескивал огонь. Он посмотрел в лицо лесничего.
– Мы посмотрим, будет ли он нравиться тебе и дальше, – Ванху указал на триона, – когда он сожжет кожу на твоем теле. Ты большой, у тебя много кожи. – Ванху улыбнулся. – Венн убьет второго мужчину, чтобы избавить его от боли, такова его слабость. – Он приблизил лицо к Кахану. – Но потом капюшон его получит, и тогда он не станет больше переживать из-за боли. Я использую тебя, чтобы научить его контролю. – Он склонил голову набок. – Ты будешь долго кричать сегодня ночью.
Ты нуждаешься во мне.
– Ты об этом пожалеешь, – сказал Кахан сквозь стиснутые зубы. – Уходи.
Иней паники сковал его внутренние органы, щупальца ярости скользнули вокруг легких, затрудняя дыхание. И он вновь услышал голос.
Ты во мне нуждаешься.
Лицо Рэя дернулось. Быть может, он почувствовал капюшон, – Рэи обладали такой способностью. Но он наверняка подумал, что это ошибка. Бесклановый с капюшоном?
Для такого, как он, это представлялось немыслимым. Он отвернулся от Кахана к женщине с копьем.
– Сорха, покажи Венну путь, – приказал Ванху.
Она кивнула и потянулась к первому мужчине. Сначала он молчал.
Едва ли он понимал, что с ним происходило. Рэй положила руку ему на плечо, а потом повернулась к триону.
– Прикоснись к нему, Венн, как сказал Ванху, только так ты сможешь накормить твоего капюшона. – Она коротко кивнула Венну. – Этот момент между ним, тобой и твоим капюшоном, непосредственная общность с Тарл-ан-Гигом, священен, дитя. Ты говоришь с богом через страдание человека. Ты приносишь жертву, чтобы привести нас к их могуществу. Мы Рэи. Ифтал разрушил свое тело, чтобы Осере не мог контролировать его могущество. Но дал нам капюшоны, чтобы мы могли исполнить волю бога. Ты направишь своего капюшона в тех, кто сможет его накормить. И в этот момент ста