– Я читаю, – отвечал Фалнист, – а потом прогуливаюсь, но опуская глаза в пол.
– И тогда прекращается головная боль?
– На самом деле нет, – сказал он и снова обратился к пергаменту.
Кирвен подождала, не скажет ли он что-нибудь еще, но Фалнист даже не смотрел на нее.
– Ты можешь уйти, – сказала Кирвен.
– Но кто будет…
– Я позову, когда потребуется, – сказала она.
Фалнист немного подождал, и Кирвен не сомневалась, что трион раздражен. Хорошо.
Она не простила того, что Фалнист ею манипулировал, что не слушал ее и Венна. К тому же в открытую Фалнист не мог ее ослушаться.
– Хорошо, Высокая Леорик, – сказал он.
Кирвен ждала, глядя, как он уходит по наводившему тревогу коридору, чувствуя, как пульсирует от боли голова. Когда он ушел и Кирвен услышала негромкий звук шагов по ступеням лестницы, она распахнула дверь и вошла.
Венн стоял у окна и смотрел на Харншпиль, на север, в сторону Вирдвуда. Казалось, он не обратил внимания на открывшуюся дверь, Кирвен немного подождала, глядя на своего ребенка. Изменился ли он?
Ей показалось, что изменился, хотя она не понимала, почему у нее возникло такое ощущение. Может быть, спина стала более прямой? Или нечто необъяснимое – то, что она воспринимала лишь дальней, животной частью своего разума. Тем местом, которое испытывало отвращение рядом с хеттонами, хотя сейчас она его не чувствовала.
Может быть, он немного вырос.
– Венн, – тихо позвала она.
Он повернулся. Чистый, недавно нанесенный белый грим и аккуратная синяя полоса, короткие темные волосы, еще влажные.
– Мама, – сказал он.
– Ты по-прежнему не носишь краску клана, – заметила Кирвен.
– Да.
– Я боялась за тебя, Венн. – Кирвен шагнула вперед.
Ей показалось странным не запирать за собой дверь, но она не стала этого делать. Она знала, что произошли изменения, хотя не понимала, в чем они состояли.
– Как только я поняла, как только до меня дошло, кем был мужчина в клетке, я сразу послала к тебе помощь, Венн.
– Он мог убить меня, – тихо сказал Венн.
– Я знаю, он…
– Нет, не пленник, – перебил ее Венн. – Ванху. Он предельно ясно дал мне это понять. Он бы меня убил.
– Я отдала ему приказ, Венн, но не давала разрешения причинить тебе вред. Он лишь пытался тебя напугать.
Ее ребенок подошел к ней. Теперь он стал таким же высоким, как Кирвен.
– Возможно, ты отдала ему приказ, – сказал он. – Я смотрел ему в глаза, когда он мне угрожал.
В этот момент что-то в нем дрогнуло, и выражение лица изменилось.
Боль от пережитого ужаса никогда не забывается, она остается навсегда, и попытка ее стереть приводит лишь к тому, что шрамы становятся глубже.
– Венн, ты помнишь, Мадрайн? Рэй?
Венн смотрел на нее.
– Я помню, что все ее боялись.
Кирвен кивнула.
– Она часто говорила, что убьет меня, и была несколько раз к этому близка. Ей нравилось топить людей, Венн. Когда она говорила, что убьет меня, я не сомневалась, что она могла. И никогда – до тех пор, пока она не умерла, – я не понимала, что она не собиралась делать ничего подобного. Ей доставлял удовольствие мой страх, он позволял ей меня контролировать, как и всех нас. Она любила причинять мне боль, делая так, что моя смерть казалась близкой, и я ей верила.
– Однако она убила своего мужа и нашего отца, ты сама нам говорила.
– Но они выступили против нее.
Кирвен теряла Венна и понимала это.
Она чувствовала, что момент сопереживания ускользал.
– Но дело не в этом. Я имела в виду, что Рэи очень хорошо умеют пугать людей, чтобы получить то, что они хотят. Я не отправила бы тебя в лес, если бы думала, что Ванху сможет причинить тебе вред.
– Ты отправила меня в цветущую комнату, – сказал он.
Кирвен ответила после небольшой паузы:
– Я никогда в тебе не сомневалась, я знала, что у тебя есть сила.
– Ты дважды с радостью позволила мне умереть.
– Нет! – выкрикнула Кирвен, но постаралась успокоиться. – Никогда такого не было. В тот момент, когда я поняла, какое существо они поймали и посадили на плот, я послала за тобой Галдерина.
– Существо? – сказал Венн. – Он всего лишь человек.
Она покачала головой:
– Нет, он нечто другое.
– Что?
Кирвен остановилась.
То, что она знала, являлось тайной, которую она поклялась хранить. Она ни с кем не могла поделиться или даже упоминать о Кахане Дю-Нахири. Но наступит момент, когда Венн будет править вместе с ней и все равно узнает.
Она нуждалась в доверии Венна. Он внимательно смотрел на нее, словно рассчитывал выкрасть то, что Кирвен знала, из ее глаз.
– До того как пришли новые Капюшон-Рэи, всюду царил хаос. Тысячи темных богов леса, похожих друг на друга, появились на севере, юге, востоке и западе – везде. Многие из них являлись обманщиками. Огромное число людей погибло, потому что они поверили в их ложь. Среди них вся моя семья. – Венн нахмурился, словно пытался осмыслить ее слова. – Но иногда – никто не знает как – им удавалось вырастить тех, кто имел капюшон. Как правило, они слабы, эти фальшивые Капюшон-Рэи. Но если они действуют внезапно… вы сами видели, на что они способны в лесу.
Венн заморгал. Он продолжал молчать.
– Лесные культы, – продолжала Кирвен, – неправильно поняли слова Тарл-ан-Гига – вот почему они были так похожи. Но только не Кахан Дю-Нахири.
– И чем он от них отличается? – тихо спросил Венн.
– Он пришел из монастыря бога по имени Зорир. Те монахи были другими. Они не верили, что Капюшон-Рэи хотят улучшить людей севера.
– Не верили? – спросил Венн.
Кирвен покачала головой:
– Да, они считали, что Круа нужно уничтожить, сжечь, и огонь должен бушевать по всей земле, и только в том случае, если все мужчины, женщины и трионы отправятся на Звездную Тропу, наша земля станет правильной. – Она склонила голову. – Фальшивые Капюшон-Рэи по-своему опасны, Венн, все до единого. Но Кахан Дю-Нахири… Если у него появится шанс, он убьет всех нас – и будет считать, что так нам будет только лучше.
Венн некоторое время молчал.
– Но меня он не убил, – наконец сказал он. – И никогда не говорил о том, что намерен убивать других.
– Самых лучших убийц, Венн, никогда не подозревают. Возможно, он посчитал тебя важным и рассчитывал, что ты поможешь ему добиться цели, какой бы она ни была.
Кирвен хотелось узнать, что произошло в лесу, но она не собиралась давить на триона. Они разговаривали, и у Кирвен возникло ощущение, что их отношения улучшаются.
– Ты видел, как он умер? – спросила Кирвен.
– Когда я уходил, – сказал Венн, – то думал, что он не выживет.
Целое мгновение Кирвен ужасно хотелось закричать.
Как мог ее ребенок не знать о способности Капюшон-Рэев исцеляться? И насколько трудно их убить? Их окружали Рэи. Но она подавила крик. Удержала его в себе.
Сейчас требовалась мягкость. Жесткость придет позже, если понадобится. В данный момент ей было необходимо разобраться в более важных вещах.
– Хорошо, – сказала она. – Хорошо. – Затем Кирвен отвернулась, понимая, что следующая ее фраза будет непростой: – Перед тем как умер Ванху, Венн. Ты… – Она смолкла.
Лицо Венна отвердело, но тут же смягчилось. Возможно, он вспоминал то, что ему довелось пережить? Может быть, схватку? Неужели все страхи и тревоги оказались напрасными? Кирвен поняла, что в Венне шла внутренняя борьба, словно он владел какой-то тайной. И еще она увидела вызов. Интересно, заметил ли Венн, что сжал руки в кулаки и начал кусать губы? Затем он склонил голову.
– Да, – сказал он. – Да, я это сделал.
– Я знала, что ты изменился, – сказала Кирвен и обняла триона.
Она почувствовала, как напрягся Венн, но потом расслабился, словно что-то у него внутри разжалось. Как если бы какой-то ключ, о котором она не знала, повернулся и боль, сидевшая в клетке, вырвалась наружу.
– Я все еще должен оставаться взаперти, мама? – спросил он.
Кирвен слегка отстранилась и положила руки на плечи Венна. И посмотрела ему в глаза.
– Ты больше не должен оставаться в комнате, вся башня твоя, Венн. Иди куда пожелаешь. Я организую стражу и полагаю, что Рэй Галдерин захочет научить тебя, как использовать капюшон…
– Нет.
– Нет?
– Я не понимаю свой капюшон, – сказал он. – Но знаю, что отличаюсь от других, ведь я трион. Я должен найти собственный путь.
Кирвен посмотрела на Венн, обдумывая и взвешивая его слова.
– Да, конечно, – сказала она и улыбнулась. – Конечно. Я назначу стражу для тебя, Венн, ты слишком важен, чтобы ходить без охраны.
– А сейчас я устал, мама, – сказал он. – Я хочу отдохнуть.
– А как насчет краски клана, Венн? – спросила Кирвен. – Ты будешь ее носить?
Он отвернулся.
– Может быть, когда я ее заслужу, мать, – ответил он.
– Я понимаю, – сказала Кирвен и отступила к дверному проему, где задержалась перед уходом.
Она смотрела на него и испытывала гордость. Она так долго ждала, когда Венн примет свою силу. То, что он наконец это сделал, наполняло Кирвен такой радостью, что ей даже не пришло в голову, что Венн мог солгать. И что в обмен на свободу ее ребенок будет говорить ей то, что она хотела услышать.
34
Мальчик заснул на руках Юдинни, и они разбили лагерь рядом с тафф-камнем, где недавно стояли боуреи.
Лесничий и монашка не испытывали страха или тревоги, и ни один из них не мог объяснить произошедшего, если не считать того, что боуреи приняли Юдинни как «свою».
Они легли спать, когда в Вирдвуде начались пляски света, и спали крепко и мирно, как дети, словно у них не осталось никаких забот и печалей.
Кахан проснулся в сумраке дня и уловил движение краем глаза. Он не чувствовал необходимости начать действовать и позволил себе медленно перейти от сна к бодрствованию. Только теперь он понял, как сильно его утомила необходимость постоянно быть начеку.
Когда он полностью проснулся, то обнаружил, что вокруг них разбросаны орехи и ягоды, и их так много, что достаточно протянуть руку, чтобы набрать полную пригоршню. Он принялся есть ягоды, чтобы утолить жажду.