– Меня зовут Кахан, я лесничий. Со мной мой друг, Юдинни, монахиня Раньи.
– И зачем вы пришли сюда, Кахан-лесничий и Юдинни, монахиня Раньи? Зачем тревожите мой лес?
Кахан снял лямки волокуши и переместил ее так, чтобы она оказалась перед ним.
– Я хочу лишь пройти, оставив твой лес непотревоженным! – крикнул Кахан в ответ. – Этого мальчика увлек лес. Его мать попросила меня найти и вернуть ребенка.
– Нужно быть смелым, чтобы отважиться зайти так далеко, – последовал ответ.
– Мы не рассчитывали и не хотели заходить так далеко. Лес привел нас сюда, – сказал Кахан.
– И какой вред вы причинили, Кахан-лесничий и Юдинни, монахиня Раньи, продираясь через зеленые владения, где вас никто не ждал?
Кахан уже понял, за каким кустом спрятался лучник. Кахан не сомневался, что если бы он захотел, то сумел бы до него добраться. А если бы побежал зигзагами, лучник мог промахнуться. Он подумал, но решил, что оно того не стоило. Вероятно, это форестолы, а они никогда не охотились в одиночку.
Он остался на месте.
Ждал. Думал.
Лес вокруг него замер.
– Мы никому не причинили вреда! – крикнул в ответ Кахан, и его голос эхом разнесся между деревьями. – Никому не причиняй вреда, и ты не пострадаешь, разве не такой здесь закон? – Кахан уловил отчаяние в собственном голосе.
Долгое молчание. Никакого ответа.
– Мы никому не причинили вреда! – снова закричал он. – Мы просим лишь одного: свободно пройти, Высокий Сера.
Как только он прокричал имя, лес снова пробудился.
Летучие пасти зашевелились высоко над их головой, тысячи различных существ зашумели в сумраке. «Возможно, – подумал Кахан, – ты ошибся, и голос принадлежал не тому человеку, которого ты встречал в Вудэдже, когда шел в Большой Харн».
Лучник вышел из кустов, затем появились и другие. Люди, одетые в зеленые и коричневые цвета леса, с вплетенными в ткань ветками и листьями. Кожу они красили в те же оттенки, а потому их маскировка была идеальной, и Кахан понял, что они могли идти за ними несколько дней и он бы их не заметил. Но теперь, когда они оказались рядом, он чувствовал их через капюшон; они являлись частью леса, но не такой, как он и какой стала Юдинни.
– Форестолы, – тихо сказала монахиня.
Кахан кивнул. Остальные существа леса: ориты, летучие пасти, корнинги и даже свардены – были ему понятны, каждый по-своему. Они вели себя так, как вели, потому что следовали своей природе, и да, они представляли опасность. Но они были такими, какие есть, и даже худшие из них, свардены и скинфетчи, если держаться от них подальше и не мешать, тебя не тронут.
Но форестолы – совсем другое дело: они люди, и едва ли существовали существа столь же опасные и непредсказуемые, как люди.
Вожак снял капюшон. У него были блестящие глаза, в одной руке он держал лук, более длинный, чем он сам. Его соратники также вооружились луками, но, в отличие от него, приготовили стрелы.
– Ты далеко от того места, где мы встретились в первый раз, лесничий, – сказал Высокий Сера.
– Я могу сказать то же самое о тебе.
Высокий Сера смотрел на него, и в его глазах Кахан увидел веселье.
– Мы живем в лесу, мы его защитники. Это наше место.
– Мы никому не причинили вреда, – повторил Кахан.
– Снимите заплечные мешки, – сказал он, – и бросьте их сюда. Медленно, или мы выпустим стрелы – и на этот раз не в землю.
Кахан кивнул и начал снимать заплечный мешок, Юдинни последовала его примеру.
Они бросили мешки форестолам. Высокий Сера отправил двух своих людей, похожих на двуногие кусты, проверить содержимое.
– Вы не найдете там ничего полезного, – сказал Кахан.
– Возьмите все, – сказал Высокий Сера.
– Оставьте хотя бы тыквы с водой. – Кахан указал на тыквы, привязанные к мешкам. – Водная лоза редко встречается в Вирдвуде.
– Ты говоришь так, словно рассчитываешь, что мы сохраним вам жизнь, – со смехом сказал Высокий Сера. – Почему у тебя сложилось такое впечатление?
– Прежде ты сохранил мне жизнь, – ответил Кахан, и Высокий Сера кивнул.
– Анайя дала тебе слово, – сказал он и вытащил стрелу из колчана. – У тебя больше нет защиты, лесничий. Тебе следовало бы знать, что ждет тех, кто заходит на территорию форестолов. – Он наложил стрелу на тетиву. – А ребенка, если его позвал лес, не тебе забирать. Теперь он принадлежит лесу.
Он поднял лук и натянул тетиву.
– Боуреи отдали нам ребенка! – крикнула Юдинни, встав между Каханом и лучником. – Они позволили нам беспрепятственно уйти вместе с мальчиком.
Вожак форестолов ослабил натяжение тетивы, пытаясь сделать вид, что слова Юдинни не произвели на него впечатления и не показались странными, но не сумел скрыть своих чувств.
– Боуреи? – переспросил он. – Вы их встречали?
– Ребенок был у них, возле большого тафф-камня, – сказала она. – Мы попросили, и они разрешили нам его забрать.
– Вот так, просто? – Скупая улыбка появилась на его губах, и он снова поднял лук, одним быстрым движением взяв на прицел Юдинни и Кахана.
Остальные последовали его примеру.
– Нет, – ответила Юдинни. – Не так просто. Я предложила себя в обмен.
– Однако ты стоишь здесь. – Он рассмеялся, но смех тут же смолк, и он заговорил серьезно: – Мы не любим лжецов. И еще меньше тех, кто напрасно поминает Аристократов Леса.
В этот момент Кахан решил, что они мертвы и все потеряно.
Юдинни задрожала, словно подул ледяной ветер. Потом замерла, лес утратил четкость, слабый свет заклубился вокруг нее, и она заговорила голосом, который Кахан не смог узнать. Поза Юдинни изменилась, она вдруг стала выше.
– Я Юдинни Хак-Меревард из Тилтшпиля, и я отдана боуреям Вирдвуда.
Краем глаза Кахан заметил легкое движение, но не сомневался, что это корнинги, которые выглядывали из кустов вокруг них, словно их привлекли звуки голоса Юдинни.
Высокий Сера охнул и упал на одно колено, остальные форестолы последовали его примеру.
– Простите нас и отведите от нас ваш взор, Аристократы, – прошептал он. – Мы не знали.
Юдинни снова содрогнулась, а потом в смятении огляделась:
– Почему они упали на колени, Кахан?
Свет исчез, она снова стала обычного размера.
– Форестолы больше не считают нас лжецами.
Он не понимал, что боуреи с ней сделали.
Высокий Сера поднял взгляд, затем встал, хотя все его люди продолжали стоять на одном колене. Он подошел к заплечным мешкам, поднял их и сначала отнес мешок Юдинни и вложил его ей в руки.
Потом бросил мешок на землю у ног Кахана. Вблизи от Высокого Сера пахло чистотой и свежестью, как от хвойных деревьев, которые очень хорошо горели и быстро вырастали в Вудэдже. Он посмотрел на волокушу, и на его лице появилось недоумение.
– Вы прошли такой долгий путь ради ребенка. Ты либо смел, либо глуп, лесничий.
– Наверное, немного того и другого.
Кахан повернулся и посмотрел на мальчика, спавшего на постели из листвы.
– Ты зря тратишь свое время, – сказал Высокий Сера. – Те, кого выбрал лес, всегда возвращаются; впрочем, ты и сам знаешь. – Он повернулся и зашагал прочь, однако перед кустами остановился. – Ты не можешь идти дальше прежней дорогой. – Он вздохнул и наклонил голову. Расправил плечи. – Если честно, я не могу тебе помешать – твоего друга выбрали боуреи, и мои люди не станут этого делать, даже если я их попрошу. – Кахан кивнул. – Но я прошу вас оказать мне услугу, лесничий и Юдинни, монахиня Раньи, и тогда в ответ буду вашим должником.
– У меня нет желания проходить через места, которые являются тайными для тебя, если таково твое желание, – сказал Кахан. Высокий Сера кивнул. – Мы оказались здесь из-за того, что заблудились и знали только, что должны двигаться на юг, чтобы добраться до Харнвуда.
Вожак форестолов засунул руку в карман, Кахан услышал шорох листьев и веточек, нашел там что-то и бросил Кахану. Тот поймал одной рукой предмет, который был плоским, гладким и темно-коричневым, с одним закругленным концом, а другим – острым.
– Что это? – спросил Кахан.
– Орех-указатель. Мох на туче-древах не обязательно такой же, как на деревьях Харнвуда, сейчас ты шел на северо-восток, углубляясь в Вирдвуд.
– Вот как, – сказал Кахан.
– Подбрось орех в воздух. Он всегда падает на землю, указывая на север. И не спрашивай почему, никто не знает. Просто он такой.
Кахан кивнул.
– Отсюда иди на восток до тех пор, пока дальше пути не будет, – продолжал Высокий Сера. – Затем поверни на юг, и тогда ты не увидишь того, чего тебе видеть не следует.
– Спасибо, – сказал Кахан.
Высокий Сера кивнул и вместе с другими форестолами исчез в кустах. Если бы не орех-указатель в руке, Кахан мог бы подумать, что форестолов не существует.
– Как ты думаешь, что он имел в виду, когда сказал: «до тех пор, пока дальше пути не будет»? – спросила Юдинни. – В лесу есть медленные земли?
– Я не знаю. – Кахан пожал плечами. – Но думаю, мы это выясним.
Он подбросил орех-указатель в воздух, потом повторил процедуру несколько раз, чтобы проверить: не обманул ли его форестол. Всякий раз острый конец указывал в одном направлении.
– Тогда вперед, – сказала Юдинни.
35
Они пошли на восток, и Кахан отдал Юдинни орех-указатель.
Она с детской радостью подбрасывала его в воздух и веселилась, когда он всякий раз показывал одно и то же направление.
– Такое впечатление, что я не должна выпускать его из рук.
Она рассмеялась и снова его подбросила.
Эта часть путешествия оказалась намного более простой, чем путь, который привел их к боуреям. Появилось ощущение, что лес вокруг них дышал, открывался и позволял им идти вперед, не создавая дополнительных трудностей. Ребенок спал, он дышал тихо и ровно, лежа на волокуше. Юдинни и Кахан в уютном молчании шагали по мягкому ковру из крошечных листьев туче-древ. Пока они шли, у Кахана все больше возникала уверенность, что кто-то следовал за ними, и действительно, когда миновало некоторое время, преследователи начали появляться.