Кахан рассмеялся, и Юдинни улыбнулась.
Они снова зашагали вперед.
Его оценка оказалась почти верной: наступил день, когда они наконец вышли из Вудэджа. Как только это произошло, ребенок зашевелился и сел на волокуше.
– Где я? – спросил он.
– На пути домой, Иссофур, – ответила Юдинни и указала в сторону теней от стен Харна на горизонте. – Поспи, мы уже скоро там окажемся.
– Будет хорошо вернуться домой, – сказал мальчик, но когда он произносил эти слова, его взгляд был устремлен в сторону леса, а не на стены деревни.
36
Кахан не знал, чего он ожидал, когда они приближались к Харну с мальчиком.
Фанфар? Флагов? Людей, встречающих героев, которые успешно выполнили свою миссию?
Конечно, ничего подобного не произошло, хотя стражи у ворот не стали преграждать им путь и требовать взятки.
Тассниг, монах Тарл-ан-Гига, стоял в головном уборе из палок и смотрел, как они шли мимо; его взгляд оставался мрачным, но он молчал. Может быть, это было наилучшим приветствием, которое Кахан мог ожидать от Харна.
Внутри стен собирались люди, тихие, недоверчивые, они с опаской посматривали на Кахана и Юдинни, когда те шли к дому Леорик, и он подумал, что не имело значения то, как ему удалось помочь деревне, в Харне он никогда не станет своим. Кахана не хотели здесь видеть из-за отсутствия краски у него на лице.
Он навсегда останется бесклановым. Если поможет им, они будут считать, что он обязан это делать, а если нет – лишь подтвердит их худшие мысли о нем.
– Он жив, – услышал Кахан шепот за спиной.
А затем послышался новый тихий голос:
– Потерянный Анджиин! Он привел ребенка обратно!
Шум голосов, дверь дома распахнулась, и на улицу вышли Леорик и ее помощник, Дайон, в конической желтой шляпе, которую он так низко надвинул на лоб, что едва не закрыл глаза.
– Иссофур? – спросила Леорик, обращаясь к Кахану.
Ее лицо искажал страх, и он сообразил, что загородил от нее волокушу.
– Здесь, – сказал он, снимая лямки и разворачивая волокушу, чтобы она смогла увидеть спавшего ребенка.
– Иссофур, – повторила она и погладила мальчика по щеке, потом улыбнулась так, что потрескался белый грим на ее лице.
Глаза мальчика открылись. Он посмотрел на нее.
– Мать, – тихо сказал он. – Я устал. Мне приснился странный сон.
– Спи, Исси, – нежно сказала она, – ты пережил замечательное приключение.
Он кивнул.
– Я нашел новых друзей, – сказал Иссофур, а потом опустил голову и снова заснул.
– Значит, ты подружился с моим сыном?
– Он нас не знает, Леорик. Иссофур проспал весь обратный путь, – ответил Кахан, и на ее лице появилось замешательство. – Нам нужно поговорить.
Леорик заметно встревожилась.
– Заходите в мой дом, – сказала она. – Дайон! – Ее помощник кивнул и открыл дверь.
Внутри было дымно, в центре горел огонь, а над ним висел тот же котелок с кипевшим бульоном, который Кахан видел раньше.
– Должно быть, вы проголодались, – сказала она, направилась в дальнюю часть дома, чтобы уложить сына, и почти сразу вернулась.
– Да, – сказала Юдинни прежде, чем Кахан успел открыть рот, – мы ели только нашу обувь в течение всего путешествия.
Леорик Фарин бросила на нее странный взгляд, затем взяла несколько мисок с полки и налила в них бульон. Он оказался густым, с соусом и овощами, в нем даже было немного мяса. Кахан сел на один из стоявших возле огня стульев и сделал глоток.
– Вкусно, – сказал он, – спасибо тебе.
– Превосходно, – проговорила Юдинни, – я побывала в разных уголках Круа и клянусь всеми богами, которые были и будут, что Фарин готовит лучший бульон во всей стране.
– Спасибо тебе, Юдинни, – сказала Фарин.
Леорик выглядела усталой, когда присоединилась к ним, чтобы поесть.
– Все дело в травах, – с полным ртом заявила Юдинни.
– Что произошло в лесу? – спросила Фарин, поворачиваясь к монашке.
Кахан поднял глаза от миски и посмотрел на Дайона, стоявшего за спиной у Леорик.
– Дайон со мной уже много лет, – заметила Леорик. – Ты можешь говорить в его присутствии все, что хотел бы сказать мне.
– У меня сложилось впечатление, что он не слишком хорошо ко мне относится, – ответил Кахан.
– Лесничий, – сказала Юдинни, – я думала, что наше путешествие через лес излечило тебя от мрачности. – Он смотрел на нее до тех пор, пока она не покачала головой и не принялась снова за бульон. – Оказывается, я ошиблась.
Лесничий отвернулся от нее и посмотрел на Фарин.
– Лес позвал твоего сына, Фарин, – сказал он.
– Я знаю. Нам кое-что известно про лес, ведь мы живем рядом с ним, – проговорила она.
– Его выбрали боуреи.
Фарин замерла с ложкой в руке.
Затем положила ложку в миску и поставила ее на пол.
– Но вы вернулись? Как? Они никому не позволяют возвращаться, по крайней мере живыми. – Ее голос дрогнул, но она взяла себя в руки. – Мой мальчик, он?..
Она встала, но Кахан поднял руку и остановил ее.
– Юдинни предложила себя вместо ребенка.
Фарин посмотрела на него.
– Они не причинили вреда Иссофуру?
– Нет, – сказал он.
Она повернулась к Юдинни, продолжавшей пить бульон:
– А тебе, Юдинни?
– Я не пострадала, – сказала она. – Но меня преследует жуткий голод.
Она протянула миску, а Леорик смотрела на нее, – очевидно, у нее появилось множество вопросов. После недолгих колебаний Фарин взяла миску и снова ее наполнила.
– Они позволили нам уйти, Фарин, – сказал Кахан, когда та передала полную миску Юдинни, – но сказали, что потребуют плату в другое время.
Леорик подняла свою миску, посмотрела на нее, а потом вылила бульон обратно в котел.
У нее пропал аппетит, а еда была слишком ценной, чтобы ее выбрасывать.
– У меня нет слов, чтобы отблагодарить вас, – тихо сказала Фарин.
– В этом нет необходимости, – проговорила Юдинни. – У нас получилось замечательное приключение.
– Они освободили твоего мальчика, Леорик, – сказал Кахан, – но очень немногие остаются прежними после того, как побывали в Вирдвуде.
– Юдинни выглядит прежней. Она не изменилась, – заметила Фарин, указывая на монашку, которая продолжала орудовать ложкой.
Монахиня Раньи подняла голову.
– О, тут ты ошибаешься, Леорик. – Она улыбнулась и вытерла рот. – Я много видела, мои глаза не раз широко раскрывались во время нашего путешествия. Моя вера в Ранью стала сильнее.
Кахан не мог не обратить внимания на то, как моргнула Леорик, которая посмотрела на Дайона, когда монашка упомянула Ранью.
Возможно, Дайон был сильнее в своей вере, чем она.
То, что Юдинни не изменилась, ну… он также в этом сомневался, но если Фарин так думала, он решил не спорить.
– Хорошо, – тихо сказала Фарин и выпрямила спину. – Ты по-прежнему не собираешься проповедовать от имени своей богини?
Она снова бросила быстрый взгляд на Дайона.
– Путь Раньи этого не предполагает, – ответила Юдинни с полным ртом.
Дайон посмотрел на монахиню.
– Однако ты намерена остаться? – спросил он, и по его тону Кахан понял, что тот этого не хотел.
Юдинни кивнула.
– Ну, мы твои должники. Дать тебе у нас место – меньшее, что мы можем сделать, – сказала Фарин. – Будет хорошо, если ты присмотришь за Иссофуром. – Она посмотрела на Дайона, наклонилась вперед и добавила, понизив голос: – Но держись подальше от Тасснига.
– А есть еще бульон? – спросила Юдинни.
Леорик улыбнулась и с довольным видом покачала головой. Она явно находила забавным аппетит Юдинни.
– Бери добавку, Юдинни, да и ты, лесничий, вы оказали мне огромную услугу.
Кахан кивнул, но добавку брать не стал. Жители Харна не были богатыми, а его ферма обеспечивала его всем необходимым. Сейчас он хотел лишь одного: снова оказаться в одиночестве. Общество Юдинни ему понравилось, но, оказавшись рядом с людьми Харна, заметив, как они на него смотрели, он вспомнил, почему старался их избегать. Однако пока он сидел здесь, в окружении бедности, и видел, с какой легкостью Леорик расставалась с едой, хотя сама почти ничего не ела, он почувствовал, что перед уходом должен поделиться тем, что знал.
– Мы кое-что обнаружили в лесу, – сказал он.
Леорик посмотрела на него так, что он смутился.
Словно она боялась того, что он скажет, не меньше, чем боуреев.
– В Вирдвуде произошел древопад.
– Древопад! – воскликнул Дайон у нее за спиной и впервые за все время, что Кахан его знал, улыбнулся. – Фарин, это замечательно. Мы все в Харне будем богатыми! Истинно, Тарл-ан-Гиг выбрал нас и благословил.
– Говори тише, Дайон, иначе Осере услышат и выполнят твое желание, – сказала Фарин. – Жизнь не так проста, как тебе кажется.
– Но древопад, Леорик, – сказал он, шагнув вперед, – он обеспечит нас всем, что нам потребуется, на несколько поколений вперед, именно так в Джинненге все разбогатели, это…
– Лесничий, – тихо заговорила Леорик, – ты оказался рядом с древопадом случайно или тебя к нему привели?
Она склонила голову набок, ее глаза вопросительно смотрели на Кахана, и он задумался.
О том, как форестолы отправили его к ветке.
– Я думаю, меня туда привели, – ответил он.
– Форестолы, – добавила Юдинни. – Они оказались вовсе не такими чудовищами, как нам говорили, а еще они дали нам удивительную вещь, которая называется… – Она смолкла, почувствовав взгляд Леорик.
Затем Фарин повернулась к Дайону.
– Это не дар, как тебе кажется, Дайон, – негромко сказала Леорик. – Форестолы нападают на наши караваны, хотя у нас мало что можно взять. Ты не задавался вопросом, почему они это делают?
– Какое это отношение имеет к древопаду? – спросил Дайон.
– Это ловушка, – тихо ответила Леорик. – Древопад принесет нам богатство, тут ты прав. Форестолы хотят, чтобы им было что у нас забирать. Богатства, торговцы. – Она тяжело вздохнула: – Рэи.
– Пусть они попытаются нас ограбить, – с неприятным смехом заявил Дайон. – С деньгами от древопада мы сможем нанять настоящую охрану. Нас защитят Рэи.