– Джиллет, – сказала она.
– Ты правильно сделала, что сбежала, Джиллет.
Она кивнула, глядя на хлеб.
– Я не сбежала. Меня послали.
– Леорик?
Она покачала головой, ее темные косы извивались, как змеи.
– Нет, лесничий, меня послали Рэи.
Он посмотрел на нее, решив, что она все перепутала.
– Но ты принесла мне послание от Леорик.
Она кивнула.
Темные мысли о предательстве начали собираться в голове у Кахана. Загорелся внутренний огонь. Капюшон у него внутри зашевелился.
Ты во мне нуждаешься
– Я боялась идти в Вудэдж одна, – проговорила девочка, продолжая жевать хлеб, – там меня могли забрать деревья и превратить в корнинга. – Она кивнула собственным мыслям. – Рэй рассердилась, но Леорик не хотела меня посылать. Сказала, что отправит своего мальчика. – Джиллет посмотрела на Кахана. – Иссофур любит лес. – По его спине пробежала дрожь. – Но Рэй ей не разрешила. Сказала, что он нужен и важен, ведь он мальчик Леорик, пусть у него и не все в порядке с головой. – Она снова откусила кусок хлеба и продолжала: – Тогда Леорик поговорила со мной. Сказала, что я смелая и мне нужно передать тебе, чтобы ты бежал и взял меня с собой. И что я не должна передавать тебе сообщение Рэй.
Она вытащила из хлеба камешек и бросила его на пол.
– Ну, Джиллет, – сказал он мягко, отходя от огня и усаживаясь на стул рядом с девочкой. – Ты все отлично сделала и передала мне послание Леорик. – Она окинула взглядом комнату, и ее глаза остановились на куклах, которые он сделал из сена, когда у него было свободное время.
Кахан собирался продать их в Харне в Середине Сурового. Он снял одну из кукол со связки.
– Тебе нравится? – Она кивнула. – Мне интересно: что Рэй просила мне передать?
– Леорик сказала, что я не должна…
– Но ты передала мне послание Леорик, и я собираюсь убежать, как она и просила. Но мне интересно знать, что тебе сказала Рэй. – Он повернул куклу, такую изящную в его больших руках, и посмотрел на ее пустое лицо, сделанное из толстого стебля, который он привязал к шее. – Если ты мне расскажешь, я отдам ее тебе.
Она нахмурилась, и ему стало любопытно, что для нее важнее: кукла или слова Леорик.
Девочка облизнула губы, взглянула на хлеб и снова улыбнулась.
– Рэй сказала, что тебе нужно прийти в Харн до того, как свет поднимется высоко. И она не называла тебя лесничим, поэтому я не знаю, известно ли ей, кто ты такой.
Она коротко кивнула, как если бы ответила на его вопрос, но он продолжал держать куклу, когда она протянула к ней руку.
– Дай мне ее, – сказала девочка.
– Как она меня называла, дитя?
Она посмотрела на куклу.
– Как-то глупо: Карн волоса.
– Кахан Дю-Нахири?
Девочка кивнула и снова протянула руку к кукле.
Капюшон зашевелился у него под кожей.
Ты во мне нуждаешься
Он ощутил холод.
– Что еще она сказала?
Девочка бросила на него дерзкий взгляд, но желание получить куклу победило.
– Сказала глупость. – Она отвернулась от него. – Если ты не придешь до ухода света, Харн заплатит. – Джиллет рассмеялась. – Я подумала, что она ничего не знает про Харн, ведь всем известно, что мы совсем бедные и не сможем заплатить. – Она снова протянула руку. – А теперь отдай.
Он отдал ей куклу, и она принялась укачивать ее, как ребенка, а потом сделала вид, что кормит хлебом.
– Твоя семья осталась в Харне, девочка?
Она покачала головой:
– У меня нет семьи; был отец, но он умер, когда в последний раз приходили ориты, его укусили, он заболел и умер.
Кахан посмотрел на девочку.
– Тогда оставайся здесь, Джиллет. Если увидишь, что идут солдаты, спрячься в лесу. Если ты не причинишь ему вреда, он тебя не тронет.
Она посмотрела на него – очень серьезно для такого маленького ребенка.
– Могу я взять мою куколку?
– Да. Если я не вернусь сюда, это место твое.
– Здесь странно пахнет.
– Ты привыкнешь.
Он снял зимнюю куртку с двери, надел ее, взял посох и вышел из дома.
Кахан понимал, что ему следовало направиться в лес, идти на юг, избегать Большого Харна, избегать людей в Харне и на всем севере. Может быть, ему удастся найти спокойное место в Тилте. Там расположен командный пост новых Капюшон-Рэев, и никто не поверит, что он туда пошел.
Но в Круа всегда обсуждают новых людей, а отсутствие краски клана привлечет к нему ненужное ему внимание.
Конечно, он мог нарисовать на лице принадлежность к какому-нибудь клану. Но достаточно вопроса от первого встречного, на который он не сумеет ответить. У него был один шанс – найти работу на небесном плоту, но команда ведь будет время от времени заходить в города и деревни.
И Рэй, которая сейчас в Харне, знала его имя, как и те, что приходили на ферму раньше. Это плохо. Во всем Харне только Юдинни и Леорик было известно его настоящее имя.
Он не верил, что Юдинни могла его предать, а если так поступила Леорик, зачем тогда она его предупредила?
Кто знал его имя? Кто сказал им, где его искать?
Он должен выяснить, что происходит в Харне.
Нет, он должен бежать. Если он уйдет, это их спасет.
Со временем Рэям, которые его ищут, станет скучно, и они оставят Харн в покое.
Ложь. Он знал, что означали слова о «цене». Рэи невероятно жестоки, а капюшон постоянно испытывает голод. И они становятся еще более злобными, когда не получают то, что хотят.
Ты нуждаешься во мне.
Возможно, девочка ошиблась и там не так много солдат, как ей показалось. Он всегда хорошо умел лгать себе, но сейчас у него не получалось. Цену придется заплатить: одна его жизнь или всей деревни.
Он свистнул, и к нему подбежал Сегур из загона с короноголовыми. Гараур сразу забрался к нему на шею и принес столь необходимое тепло в темноте.
– Мы идем в Харн, Сегур, – сказал он и почесал ему голову, гараур довольно заурчал, – и я боюсь, что мы не найдем там ничего хорошего.
Вудэдж показался ему более свежим и приятным в холодной ночи, растения и деревья покрылись инеем, светящиеся существа стали тише, словно опасались, что их голоса нарушат изящную филигрань льда, покрывавшего каждую веточку или травинку. Кахан не стал идти по известным тропинкам, а двинулся через лес, как форестол, пробираясь между кустами, чтобы скрыть свой силуэт; он шел так бесшумно, что даже пугливые ночные летучие пасти его не замечали. Кахан научился этому не в юности, когда жил в монастыре, а позднее, в то время, которое забыл. Он наслаждался своими умениями так, как никогда не наслаждался насилием или силой капюшона, потому что их ему никто не навязывал. Они были его собственными.
Он подошел к опушке леса вокруг Харна, когда свет уже поднялся над кронами деревьев и превратил стены вокруг Харна в плоский черный силуэт. Обычно над воротами горели факелы, но только не сегодня, и он не слышал шума, характерного для проснувшейся деревни. И он заметил кое-что еще, нечто неправильное. Не хеттоны, но очень на них похожее.
Ворота со скрипом распахнулись. Послышались крики, и появились солдаты Рэев, их деревянные доспехи украшали ярко-синие линии и балансирующие фигуры Тарл-ан-Гига. Кахан наблюдал за стражами из Вудэджа, изучал Харн. Подойти к деревне так, чтобы его не заметили, было невозможно. Здравый смысл подсказывал, что ему следовало вернуться на ферму, взять все, что необходимо, и уйти. Но он опустился на колени за кустом вместе с Сегуром, так и оставшимся у него на плечах для тепла, и стал наблюдать.
Через открытые ворота он видел деревню. Там находились другие солдаты и ящики, о которых говорила девочка. Как только Кахан их увидел, то сразу понял, зачем они и что означало возникшее у него странное чувство. Ящики были для него, они знали, кто он такой. Ящики – это глушаки, устройства с блестящим куполом, которые использовали, чтобы помешать действовать капюшону. Рэй приказал солдатам выйти за ворота, и Кахан подумал, что они получили это задание в качестве наказания.
Сами Рэи не любили находиться рядом с глушаками.
Рэи носили доспехи лучшего качества, чем солдаты, их раскрашивали в более яркие цвета, наплечники делали из грибов трутовиков, а гладкие шлемы – из темного сердце-древа. Они проверили солдат, посмотрели на медленно поднимавшийся свет и стали наблюдать за Вудэджем.
– Любое движение, – услышал Кахан слова Рэя.
Он не сомневался, что уже слышал этот голос раньше.
– Ничего, Рэй.
Они кивнули солдату и принялись наблюдать за лесом, сжимая руки в перчатках.
– Он уже должен был получить сообщение. Ты уверен, что девочка до него добралась?
В неподвижном холодном воздухе слова разносились далеко.
Возможно, Рэй это знал.
– Разведчики доложили, что с ней все в порядке, и вернулись, когда она была рядом с домом, как вы приказали, – доложил солдат.
Рэй снова кивнул и повернулся к лесу.
– Скажите мне, как только заметите какое-то движение, – сказал Рэй и скрылся в деревне.
Кахан ждал, свет двигался по небу, медленно приближаясь к наивысшей точке – времени, когда ему приказали явиться в деревню. Перед тем как свет ее достиг и тени стали совсем маленькими, Рэй появился снова. Он вышел из ворот, снял шлем, и Кахан увидел рыжие волосы, аккуратно заплетенные в косу. Лед у него внутри сдвинулся, и внутри все сжалось. Он знал эту Рэй.
Это ей он сжег капюшон, когда его схватили за бродяжничество.
Все вставало на свои места: глушаки больше ее не беспокоили, хотя он не мог поверить, что она уцелела. Большинству это не удавалось, их охватывало безумие.
– Кахан Дю-Нахири! – закричала она. – Выходи, Кахан Дю-Нахири! Ты убил двух слуг Капюшон-Рэев, оскорбил восходящего бога, Тарл-ан-Гига! Выходи, и твой конец будет быстрым.
Она смотрела в Вудэдж. Смотрела на него.
Он не шевелился.
– Как вы думаете, он придет? – спросил солдат.
Среди синих линий Кахан разглядел блестящую белую краску, которая указывала на то, что он командир ветки. Рэй повернулась к деревне, и он увидел другую фигуру, одетую как Рэй, но меньше женщины.