Но хуже всего была пустота, – у него появилось чувство, что он перестал быть собой. Даже в лесу, после того как он исчерпал могущество капюшона и позволил ему использовать собственную жизненную силу, Кахан не ощущал себя таким потерянным и утратившим все.
Когда-то он думал, что сумеет избавиться от капюшона, ведь его навязали ему священники злого бога, хотя говорил триону Венну совсем другое. Но теперь Кахан понимал, что этому не бывать. Чем бы ни являлся капюшон, и неважно, как он к нему попал, теперь он стал его частью. И сейчас, когда впервые в жизни он оказался от него отсеченным, Кахан испытывал печаль и боль.
Капюшон стал такой же неотъемлемой его частью, как кровь.
Немного поздновато для подобных откровений. Теперь его кровь довольно скоро больше не будет течь в его венах.
Солдаты развели костер в той части рынка, где обычно продавали шерсть, и жарили на нем целого короноголового. Кахану совсем не хотелось есть, а от запаха горелой плоти его начало тошнить.
Один из солдат постучал по деревянной перемычке двери дома Леорик. Но дверь распахнула Рэй.
– Скоро прибудет шкипер, Рэй, – сказал солдат.
Рэй кивнула, вышла из длинного дома Леорик, направилась к центру площади, мимо растущей пирамиды хвороста, и оказалась у ворот деревни. Кахан посмотрел в их сторону.
Однако он не мог видеть шкипера, только пятно, и понял, что тот появился, только по звуку. Рэй пошла ему навстречу, и когда шкипер приблизился, Кахан начал различать его размытые очертания – курьер передвигался огромными прыжками.
Рэй ждала. Когда шкипер оказался рядом с ней, Кахан увидел, что он проделал долгий путь. Летучие пасти, запряженные сверху, умерли, а их пузыри стали такими тонкими, что просвечивали. Глаза кто-то успел выесть, а разлагавшиеся остатки щупалец свисали с лукообразного тела. Лицо и тело шкипера покрывала грязная синяя ткань. Рэй передала ему послание.
– Доставь это прямо в Харншпиль, в руки Высокой Леорик, и никому другому. – Шкипер что-то ответил, но Кахан не услышал. – Моя печать стоить на бумаге – это даст тебе доступ. На севере от Лесных ворот есть ферма летучих пастей, возьми там столько, сколько потребуется.
Шкипер кивнул, положил послание в сумку, повернулся и отправился на поиски новых летучих пастей. Для него время – это деньги, им платили за расстояния и доставленные сообщения. Рэй посмотрела вслед удалявшемуся шкиперу и вернулась в дом Леорик. Она не взглянула на Кахана, не попыталась насмехаться, чтобы насладиться победой. «Интересно, в чем причина? – подумал Кахан. – Может быть, я ее не интересовал, несмотря на то что с ней сделал. Я – бесклановый, а она – Рэй. Наверное, она восприняла победу надо мною как должное – так устроен мир. Она видела, как я убил двух Рэев и лишил ее капюшона; возможно, она решила, что это случайность и мне просто повезло. Если она пережила смерть своего капюшона, значит, обладала огромной силой воли».
Остаток дня прошел для Кахана как в тумане, он пытался сражаться с глушаками и немного поспал между приступами боли от судорог. Однако сон оказался коротким. За весь день он отвлекся лишь однажды, когда два солдата привели девочку, которую послали, чтобы его предупредить. Она прижимала к груди подаренную им соломенную куклу и смотрела на него широко раскрытыми глазами, когда проходила мимо клетки. Она казалась разочарованной и сердитой, и Кахан решил, что это из-за того, что он не послушался предупреждения Леорик. Она сказала ему, что он должен бежать, а он пришел сюда и оказался в плену. Даже в глазах ребенка его действия выглядели глупыми.
Дальше день тянулся медленно и не принес ему ничего, кроме печали. Ему нечем было заняться, и он мучил себя мыслями о том, что мог сделать иначе. Как спасти Юдинни и не оказаться в клетке. Но в этих мыслях он становился другим человеком. Мужчиной, который, как он думал, давно умер. У него имелось оружие и доспехи, и он был не простым лесничим из дальних окраин Круа, а воином.
Края мира пульсировали одновременно с судорогами в мышцах. Туманные картины у него перед глазами менялись, когда боль становилась невыносимой. Боль и отсутствие капюшона начали обманывать его разум. Он дважды слышал, как кого-то звал. Произносил давно забытые имена.
Иногда он больше не видел грязные, коричневые, неказистые дома Харна. Перед ним возникали ярко раскрашенные стены, что рассказывали историю Зорира. Он смотрел на огромную пылавшую звезду Ифтала, падавшую, чтобы прогнать богов и Осере с земли. Он видел скакавшего через каменную кладку Зорира на волне крови, поливавшего весь мир огнем и отправлявшего избранных в рай по Звездной Тропе. Он слышал Сарадис, Скиа-Рэй Зорира, она рассказывала ему о боге и той роли, которую Кахан должен сыграть в ее плане. Он испытывал боль. Внутри и снаружи.
Он ее заслужил.
Побои.
Нет, это не реальность.
Он всегда подводил людей.
– Кахан Дю-Нахири. – Голос Сарадис прозвучал громко и четко. – Ты снова нас подвел.
Мальчиков, которые не слушали монахов, били, и хотя его сестра, Нахак, старалась облегчить боль от синяков, его мир состоял из страданий.
Он замерз, все тело у него болело. Ему было жарко, его окружал огонь. Он был мужчиной, а не мальчиком.
– Кахан Дю-Нахири!
В момент боли, в беспамятстве из-за потери капюшона, ему показалось, что он услышал голос сестры. Она до самого конца чего-то от него хотела. Понять слова из книг, которые он умел читать, а она нет. Узнать, о чем ему рассказывали монахи, заставляла все показывать, хотя у нее не имелось капюшона. Всегда спрашивала о том, чему он научился, хотя не могла это использовать. Она не являлась избранной. С ней занимались отдельно, ее роль заключалась в том, чтобы стоять рядом с ним. Так написано в книге Зорира. То-что-должно-случиться танцевало на стенах. Мир, залитый кровью, болью и огнем, во имя праведности.
Ты огонь.
Кровь и боль.
Я огонь.
Спасите меня от огня.
Она была кровью его крови, поэтому они прольют кровь во имя Зорира. Вдвоем они пройдут сквозь Круа, вместе повергнут фальшивых Капюшон-Рэев Чайи. Он генерал, она его телохранитель. Навсегда вместе.
Но она умерла.
Он не хотел умирать.
– Кахан Дю-Нахири! – Резче, громче.
Что-то ударило его по ребрам. Он открыл глаза. В первое мгновение он ожидал увидеть свою сестру. Но перед ним стояла Рэй с палкой в руке, которую она использовала, чтобы его разбудить. Свет ушел. Ночь.
– Чего ты хочешь? – Он с трудом произнес эти слова.
У него от жажды пересохло в горле.
– Это больно. – Она улыбнулась ему, но за улыбкой ничего не стояло, словно ей были недоступны эмоции. – Больно быть отрезанным от своей сути. Я полагаю, теперь ты это понял.
– Воды, – прошептал он.
Она кивнула и протянула ему тыкву так, что он смог просунуть руку между прутьями клетки и взять ее. Он сделал несколько больших глотков, а когда закончил пить, она подошла к клетке так близко, что он почувствовал земной аромат масла, которое она использовала, чтобы придать блеск своим доспехам, но не настолько, чтобы он сумел до нее достать. Она вглядывалась в его лицо, осмотрела с головы до ног, и от ее присутствия он ощутил тошноту – возможно, из-за исходившей от нее очевидной ненависти.
– Скажи правду, безклановый, ты синий или красный? – спросила она. – Твой бог Тарл-ан-Гиг или ты придерживаешься старых верований Чайи?
– Я ни тот ни другой, – ответил он. – Я не хочу иметь отношения к войне Рэев, у меня было только одно желание: чтобы меня оставили в покое на моей ферме.
Сорха смотрела на него темно-карими глазами. Она выглядела старой, в уголках глаз и рта появились морщины. Седина в рыжих волосах. Скорее всего, она не была старой, но капюшон заставляет тебя стареть, одновременно удлиняя жизнь.
– В нашем мире нельзя позволить себе роскошь оставаться в стороне. – Она прижала одну руку к твердому дереву прутьев, а другую положила на меч. – Впрочем, к тебе это не имеет отношения. Твои дни, когда ты мог такое себе позволить, подошли к концу, впрочем, ты и сам это должен понимать.
Она облизнула губы. Отошла от клетки и посмотрела на сложенное у столба дерево.
– Я родилась в Сторе. – Она улыбнулась собственным мыслям. – Моя семья была могущественной, близкой к Высокой Леорик, тогда еще Рэй, как и следовало. Мы жили в нижней части Сторшпиля вместе с лучшими нашими людьми. – Она отошла еще немного от клетки и села на чурбан, который жители Харна использовали для колки дров. – Мы хранили верность Чайи и Капюшон-Рэям Тилта, поддерживали для них порядок на севере. Как и до многих других, до нас доходили слухи об усилении культа нового бога.
– Достаточно того, что я умру, – сказал он, – но ты выбрала меня, чтобы рассказать историю своей жизни.
Она рассмеялась.
– Мне говорили, что ты мрачный тип. – Она наклонилась немного вперед. – Но тебе стоит послушать, Кахан Дю-Нахири, моя история будет для тебя поучительной. – Сорха снова ткнула в него палкой. – Впрочем, у тебя нет выбора. – Она огляделась по сторонам, словно опасалась, что их может услышать кто-то еще. Однако площадь оставалась пустой. Лишь у ворот стояла стража. – Мы слышали, что Тарл-ан-Гиг – это какой-то бог войны с далекого севера, но мы не встревожились. Еще один лесной бог, какая разница? Мы считали, что, даже если они добьются незначительных успехов, потом мы их раздавим, как уже не раз делали с другими богами. – Она прихлопнула насекомое, кружившее возле ее головы. – Маленькие боги падают и встают, но это замечают лишь те немногие, что их почитают. Тарл-ан-Гиг нас не заинтересовал. У нас ведь были Капюшон-Рэи. – Она почти улыбалась, когда говорила, рисуя что-то концом палки на земле. – Лучше так, чем тыкать в него, подумал Кахан. Затем ее лицо стало серьезным. – Мы не заметили их прихода, и к тому времени, когда они добрались до Сторшпиля, было уже слишком поздно, мы оказались отрезаны. Повсюду развевались синие флаги новых Капюшон-Рэев. – Она вздохнула и посмотрела на ночное небо, ночь выдалась холодной и ясной, но для Кахана мир был подернут туманом. – Мы ожидали, что новые Капюшон-Рэи подойдут к Сторшпилю с большими силами. Думали, они обрушат наши стены, так Капюшон-Рэи Чайи поступили с Тассшпилем много-много лет назад. – Она вновь провела палкой по земле. – Я видела, как поднялись Капюшон-Рэи. Они стояли на холме вместе со своими генералами, самыми могущественными Капюшон-Рэями из всех, что у них имелись. Их было совсем не так много. Капюшон-Рэи могли покончить с ними, если бы захотели. Привести в действие какой-нибудь мощный капюшон. Мы ожидали такого развития событий, наши Рэи приготовились к сражению. Высокая Леорик, великолепная в красных доспехах Чайи, обещала нам, что кровь прольется рекой и наш бог накормит нас жизнями врагов.