– Я думал, что сражения связаны с честью, – сказал Венн.
Кахан покачал головой.
– Это еще одна ложь, которую они используют, чтобы контролировать людей. В сражениях важна только одна вещь. – Венн внимательно смотрел на него. Казалось, он впитывает его слова. – Вот что важно – кто останется в живых.
– Но только у тебя есть лук, – заметил Венн.
Кахан кивнул:
– Так и есть, – сказал он и дальше говорил уже скорее для себя, чем для триона: – Но дай мне сотню хорошо обученных воинов с лесными луками, и я разобью любую армию, которую направят против меня Рэи Круа. – Венн продолжал смотреть на него, и Кахану вдруг показалось, что он считает его безумным. – Мы отправляемся в Харн, Венн. Ты все увидишь. Я убью стражей у ворот, и привыкшие к власти Рэй и ее солдаты бросятся вперед, чтобы найти меня. – Он снова поднял лук. – Ни один из них не сможет приблизиться ко мне на расстояние броска копья.
– Я никогда не слышал, чтобы кто-то так поступал, – сказал он.
– Конечно, ты не слышал, Рэи не позволяют распространять подобные истории, – ответил Кахан.
Они шли к Харну, Венн обдумывал слова Кахана. Он также погрузился в размышления, зная, что обещал триону больше, чем мог сделать. Он долго не пользовался луком, но для меткой стрельбы требовалась постоянная практика, а ему предстояло остановить атакующий отряд. Впрочем, убивать всех солдат в Харне не было необходимости, его задача состояла в том, чтобы выманить их из деревни.
Потом он исчезнет в лесу, где у него будут наилучшие шансы выжить. В лесу он прекрасно себя чувствовал, в отличие от солдат. Он будет водить их между деревьями, бесшумный, как смерть, выбирая врагов по одному, пока они не выдержат и не побегут обратно в Харн – и увидят, что он опустел.
Таким был его план.
42
Харн, силуэт на лесной прогалине. Факелы, горевшие на стенах, освещали двух солдат у ворот. Венн и Кахан двигались вдоль кромки прогалины, пока не оказались напротив стены между Лесными воротами и воротами Тилт.
– Ты готов? – прошептал Кахан. Трион, с широко раскрытыми глазами и прерывистым дыханием, кивнул. – Постарайся дышать медленно, это поможет. – Трион облизнул губы и снова кивнул.
– Кахан, – сказал Венн, – а при помощи посоха ты можешь сражаться, не убивая? – Тот кивнул, посчитав, что это странный вопрос в такой момент. – Когда все закончится, ты меня научишь?
– Конечно, – ответил он, хотя подумал, что это маловероятно.
Правда заключалась в том, что он был один против Рэй и ее солдат. Едва ли ему удастся уйти отсюда живым.
Кахан выкопал из могилы того, кем был, но, весьма вероятно, Харн станет последним местом упокоения того, кем стал.
Трион улыбнулся ему.
– Хорошо, – сказал он и направился в темноту, к стенам Харна. Кахан посмотрел ему вслед, прижавшись к земле на открытом участке между деревней и лесом, где не росли деревья. Венн подошел к стене и замер около нее. Кахан сказал триону, чтобы он стоял, ждал и слушал, прежде чем идти дальше. Если из Харна будет доноситься шум, означавший, что в деревне обнаружили их исчезновение, одного или обоих, Венну следовало вернуться к нему, а Кахан прикроет его при помощи лесного лука.
Поэтому он ждал, пока не обнаружил, что затаил дыхание, когда Венн повернулся и, вместо того чтобы перелезть через стену, как он предполагал, пошел вдоль нее, пока не отыскал подходящее место, чтобы под ней пролезть.
И Кахан стал слушать темноту.
Надеясь не услышать крики и голоса солдат, которые увидят Венна.
Ничего.
Кахан прошел вдоль кромки леса, пока не оказался напротив ворот Тилт и стражей перед ними. Теперь пришел его черед контролировать дыхание. Он сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов. Нет смысла брать в руки лук, когда ты волнуешься. Стрельба в цель являлась упражнением на концентрацию, где азарт сражения лишь мешал, быстрая реакция помогала в рукопашной схватке, но только не лучнику. Использование лука с целью убить врага с расстояния представляла собой холодный, тщательно спланированный расчет.
Кахан почувствовал, как его сердце начало постепенно успокаиваться.
Встал.
Он все еще оставался в укрытии.
Одетый в темноту Вудэджа.
Проверил лук. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз натягивал тетиву лесного лука, и хотя этот навык невозможно забыть, его требовалось постоянно практиковать ради сохранения силы, помимо всего прочего. Кроме того, лучник должен знать свой лук, чувствовать, как натяжение тетивы связано с расстоянием до жертвы. Как поведут себя стрелы при наличии ветра или его отсутствии. На лук-посох воздействовали влажность, жара и время, но изменения можно почувствовать только после того, как выпустишь стрелы. Кахан держался уверенно в присутствии Венна, ведь трион был молод и нуждался в поддержке. Но теперь, когда он остался один, у него появились сомнения.
Лгать самому себе труднее.
Он услышал шорох, опустил взгляд и увидел Сегура у своих ног – гараур смотрел на него.
– Спрячься, Сегур, – сказал Кахан. – Это не твое дело, ты можешь пострадать.
Гараур заскулил и остался на прежнем месте.
Так всегда бывает с животными: их нельзя заставить делать то, что ты хочешь, можно только просить. И они часто знают, когда ты в них нуждаешься. Кахан ощутил поддержку от присутствия гараура, когда натягивал тетиву.
Почувствовал, как горит верхняя часть тела и руки.
Расслабился.
Кахан не стал изо всех сил натягивать тетиву. Даже с капюшоном под кожей его сила стала меньше. Тем не менее он не сомневался, что с такого расстояния сумеет поразить стражей ворот. Первого он убьет. Второго постарается ранить. Это должно привести к появлению остальных. Тогда он покажется и заманит их в лес, где начнет смертельную игру гараура и хисти, в то время как Венн постарается вывести жителей деревни из Харна. Он наложил первую стрелу, натянул тетиву и прицелился, глядя на цель.
Выдохнул.
Мир превратился в линию прицела. Все остальное исчезло из его сознания.
Стрела… цель.
Мышцы горели, он продолжал держать тетиву натянутой.
Он навел прицел на солдата.
Медленно ослабил натяжение тетивы.
Кто тот человек, в которого он целился? Есть ли у него семья?
Ждет ли он неприятностей? Он не мог знать, что сейчас умрет. У него не будет шанса попрощаться с родными.
Кто дал ему право так поступать?
Он подумал о Сорхе, вспомнил, как она описывала то, как он будет гореть. Медленная и болезненная смерть. И кем бы ни был этот солдат, не приходилось сомневаться, что он наблюдал бы за его мучениями без малейших сожалений. Он бы смялся, шутил с товарищами. Для них он являлся угрозой синим и Капюшон-Рэям. Никто, бесклановый, который заслужил жестокую смерть во имя Тарл-ан-Гига.
Он натянул и отпустил тетиву.
Одним быстрым движением, которому научился много лет назад.
Он едва успел посмотреть на цель. Пусть все решает инстинкт. Не так быстро, как он это делал прежде, когда его тело становилось единым целым с луком. Мгновенная пауза, когда он проверял прицел.
Стрела полетела.
Кахан смотрел и завороженно ждал – так мастер изучает свою работу. Он не услышал, как стрела попала в цель. Но видел, что солдат уронил копье, мгновение продолжал стоять, а потом повалился на спину, ударившись о стену Харна. Второй страж ничего не заметил.
Кахан снова натянул лук, немного медленнее, – теперь он стрелял, чтобы ранить, а это заметно сложнее. Чтобы убить, требовалось попасть в тело, но цель становилась меньше, когда ты намеревался ранить. Лучшая цель – нога.
Кахан наложил стрелу. Натянул тетиву.
И спустил ее.
Стрела полетела. Он услышал звук глухого удара – и увидел, как страж повернулся. Промах. Стрела попала в деревянную стену за спиной стража, который, наконец, увидел своего напарника, лежавшего на земле.
Он подошел, не понимая, что происходит.
– Танхив, ты пьян? – Слова стража эхом разнеслись по прогалине.
Новое натяжение тетивы, стрела в полете.
На этот раз он не промахнулся. Страж закричал от боли.
Послышался ответный крик из-за стены:
– Нас атакуют!
Он ожидал, что солдаты выйдут из деревни, разозленные, как потревоженный орит.
Ничего.
Только крики раненого солдата, звавшего на помощь.
Кахан наложил следующую стрелу на тетиву.
Стал ждать.
Никто не появился.
Он ждал.
Неужели все солдаты ушли, оставив только двух стражей?
Ждать.
Конечно нет. Это не имело смысла.
Ждать.
Неужели Венн оказался прав? И Сорха ушла, как только поняла, что они сбежали?
Ворота Тилт стали закрываться. Раненый страж сумел до них доползти, и его втащила внутрь невидимая рука.
Ворота захлопнулись.
Нет.
– Кахан Дю-Нахири! – Сорха. Ее голос эхом прокатился по прогалине. – Лук – это оружие трусов, я была о тебе лучшего мнения. – Он молчал. Очевидно, она рассчитывала определить его положение по голосу. Сорха сделала паузу, убедилась, что он не станет отвечать. – Мы поймали триона, когда он вылез из-под стены. Ты поступил глупо, решив вернуться.
До этого момента он не чувствовал холода, но теперь тот атаковал его с неожиданной силой.
– Отпусти триона и жителей, – крикнул он, – и я к тебе выйду!
– И не подумаю, – ответила она. – Как любопытно, что мы оказались в прежнем положении, Кахан Дю-Нахири. У тебя хорошо получается подвергать опасности своих друзей. Но я буду щедрой: сдавайся и я оставлю часть жителей деревни в живых. В противном случае я начну их убивать. И первой станет монашка. – Он услышал смех. – Но я не позволю тебе смотреть. До тех пор, пока ты пользуешься оружием трусов. Но ты услышишь их крики, когда они будут умирать. И я буду бросать их головы через стену, чтобы ты знал, кто из них отдал за тебя жизнь.
Он потерпел поражение.
Все произошло быстро и предельно просто. Сорха разгадала его план и поджидала у воро