– Но ты признаёшь, что она богиня. – Юдинни засияла, глядя на Тасснига. – Прежде ты говорил, что это плод моего воображения. – Она слегка поклонилась ему. – Я рада, что ты понемногу двигаешься вперед.
– Я надеюсь, что вы переживете огонь! – выкрикнул Тассниг. – Рэи получают дополнительное могущество через боль, а я заживо сдеру с тебя кожу и скормлю им твои страдания.
Юдинни рассмеялась, что лишь усилило раздражение Тасснига. Но прежде чем он нашел что ответить, заговорил Кахан!
– Огня не будет, Тассниг, и мы оба это знаем.
– О нет, он будет, вы сами вызвали на себя огненный ад! – Тассниг указал на Кахана. – Это твоих рук дело, ты приговорил людей к гибели! Людей моей деревни! Ты отправил их всех к Осере!
– Эти люди вышвырнули тебя вон, Тассниг! – крикнула Юдинни. – Здесь тебя не хотят видеть!
– Их обманули! – заверещал он.
Но затем Тассниг поправил свои одежды и успокоился.
– Я пришел, чтобы предложить вам жизнь! Выдайте нам триона, лесничего и Леорик, и мы позволим остальным жить.
– Ты лжешь, – вмешалась Фарин. – Рэи уже сказали: лучшее, на что мы можем рассчитывать, – быстрая смерть.
– Но я, – закричал Тассниг, – договорился с ними за вас! Я спасу ваши жизни!
– Ты лжешь, – ответил ему Кахан. – Трион слишком важен для них, чтобы они атаковали огнем деревню.
Тассниг посмотрел на Кахана, и на лице монаха появилась улыбка.
– Ничто не может быть драгоценнее для Рэя, чем Рэй, лесничий. – Сердце Кахана слегка дрогнуло, когда он услышал эти слова, – монах впервые сказал правду. – Они вернутся и уничтожат деревню. Но если произойдет чудо и этого не случится, – Тассниг указал на них, – неужели ты думаешь, что жизнь триона, даже очень важного, для Рэев значительнее их желания подавить восстание? – Тассниг знал, что теперь ему удалось произвести впечатление.
Он перестал кричать и приплясывать на месте. Исчез взгляд животного, приготовившегося к атаке.
– Даже если они не принесут с собой огонь, как долго вы сможете выдерживать осаду, лесничий? – крикнул монах. – Неужели у вас достаточно еды, чтобы пережить Суровый сезон?
– Хватит, – перебил его Кахан, и в наступившей тишине это слово эхом пронеслось до самого Вудэджа. – Наш ответ: нет. Передай Рэям, что им лучше уйти.
– Как печально, что ты выбрал смерть, лесничий! – прокричал Тассниг. – Еще печальнее, что вместе с тобой погибнет вся деревня.
Кахан поднял лук и наложил стрелу на тетиву.
Этого оказалось достаточно, чтобы Тассниг бросился бежать, проклиная Кахана и называя его трусом. Кахан прицелился… и опустил лук. Тассниг не стоил стрелы.
– Мы не переживем осады, – тихо сказала Фарин.
– Верно, – ответил он, глядя, как монах в развевавшейся одежде бежит к солдатам. – Именно по этой причине ночью мы должны уйти.
– Смотрите, – сказала Юдинни, указывая в сторону Вудэджа.
Небольшая группа солдат с большими деревянными щитами медленно двигалась к Харну.
– Они атакуют? – спросила Фарин.
– Нет, это попытка нас спровоцировать. Мы начнем стрелять и потеряем стрелы. Ну, если они окажутся достаточно близко, чтобы метнуть копье, они могут так поступить, – ответил Кахан, оглядел стены и посмотрел на сельчан, стоявших с луками в руках. У него появилась идея. – Юдинни, собери наших лучших лучников, после чего покройте их одежду ветками и листьями, как у форестолов. – Он спрыгнул со стены. – И пусть кто-нибудь сделает такой плащ для меня. Форестолы ушли, но Рэи этого не знают. – Монахиня кивнула и побежала в деревню.
– Я хочу взглянуть на Дайона, – сказала Фарин, и в этот момент из ее дома донесся крик. – И проведать Венна.
Они направились к двери, но их остановила группа сельчан, которых возглавляла Манха, ткачиха. Маленькая группа в разноцветных доспехах и с покрытыми гримом лицами выглядела так, будто подготовилась к празднику, завитки кланов покрылись потом.
– Фарин, это правда, что ты хочешь, чтобы мы сбежали в лес после того, как нам удалось их разбить?
– Они вернутся, Манха, – сказала Леорик.
– И мы их снова разобьем.
Фарин подошла ближе.
– Без форестолов они взяли бы нас штурмом, – ответила Фарин, понизив голос. – Посмотри по сторонам.
Ткачиха так и сделала.
– Они ушли? – спросила Манха.
– Десять стрел – их подарок нам. Я думаю, так они извинились за то, что сообщили деревне о древопаде. Они способствовали появлению здесь Рэев, – сказал Кахан.
Он заметил, что на лице ткачихи отразились смешанные эмоции. Смятение, гнев, а потом она приняла реальность.
– Я буду скучать по этому месту, – сказала она. – Когда мы уйдем?
– Как только погаснет свет.
Его прервал крик – один из жителей деревни упал со стены с копьем в груди.
Остальные часовые спрятались за стеной.
– Дармант! – потрясенно воскликнула Манха.
Страх. Внезапный и всепоглощающий. Он думал, что они не вернутся до наступления темноты. Кахан побежал к стене. По пути он натолкнулся на селянина, который сделал для него плащ форестолов, Кахан его схватил, набросил на плечи, взобрался по лесенке на стену и присел за стеной рядом с Тайи, который дрожал от страха.
– Они убили Дарманта, – сказал Тайи.
Кахан посмотрел на труп. Венн вернул Дарманту жизнь, но судьбу обмануть не удалось.
– Сколько их? – прошипел Кахан.
– Они убили Дарманта, – повторил Тайи.
Кахан схватил его за плечи.
– Сколько их? Они приближаются?
В глазах Тайи Кахан видел только страх.
– Дармант мертв.
Кахан отпустил селянина, повернулся, проклял двойную деревянную стену, мешавшую обзору и не позволявшую ему увидеть вражескую армию, но потом приподнял голову над стеной.
Никакой армии.
Только небольшой отряд врага. Он уловил движение. Копье.
Кахан присел, копье пролетело над ним и упало в деревню. Он услышал крик удивления, но не боли. Затем отыскал свой лук.
Рядом стоял его колчан со стрелами. Кахан вытащил из кармана тетиву, натянул лук, застонав от усилий. Затем зажал две стрелы в зубах. В одной руке он держал лук, в другой – третью стрелу.
Один глубокий вдох.
Теперь все сведется к проверке быстроты реакции. Он не сомневался, что с одним противником справится. Но к стене подошло не меньше пяти.
Два глубоких вдоха.
– Все будет хорошо, Тайи, – сказал Кахан. – Я отомщу за твоего друга.
Он встал.
Натянул тетиву. Стрела скользнула вдоль его руки до полного натяжения. Кахан чувствовал, как лук завибрировал у него в руке. Мир застыл. Его капюшон зашевелился. Солдат замахнулся для броска.
Кахан спустил тетиву.
Стрела полетела. Мимо щита. Пронзила солдата в грудь, и он с криком упал. Кахан повернулся, взял из зубов вторую стрелу. Увидел второго солдата, собравшегося метнуть копье.
Натянул тетиву.
Прицелился.
Спустил тетиву.
Стрела вошла врагу в горло. Третья стрела. Натянул тетиву.
Слишком поздно.
Копье уже летело. Солдат повернулся, чтобы бежать обратно к остальным. Кахан отпрыгнул влево. Копье ударило его в плечо, развернуло, острие задело доспехи, и он потерял равновесие. На платформе было недостаточно места, чтобы он смог его сохранить. Кахан начал падать, охваченный паникой. Выпущенная стрела взмыла вверх.
Кахан упал в грязь. Сбил дыхание. Стрела, выпущенная в воздух, вонзилась в землю рядом с его головой.
– Кахан! – Фарин опустилась рядом с ним на колени. – Ты ранен?
Он покачал головой. Выдернул стрелу из земли.
– Стена, – тихо сказал он и сглотнул. – Нужно, чтобы лучники, одетые как форестолы, поднялись на стену… – Он постарался восстановить дыхание. – Стена, нужно отпугнуть солдат, помешать им вернуться обратно…
Фарин помогла ему встать, сельчане с луками поднялись на стену. Кто-то очень мягко помог спуститься Тайи. Другие унесли тело Дарманта. Кахан с трудом, тяжело дыша, взобрался на стену.
– Если увидишь солдата, – сказал он ближайшему лучнику, поднял на него взгляд – и только теперь узнал Онта, – натяни тетиву, этого будет достаточно, чтобы заставить их отступить.
– Я не думаю, что теперь это будет иметь значение, лесничий, – сказал Онт.
Кахан оперся о стену и посмотрел в сторону лагеря врага.
Армия строилась в шеренги. Начали бить барабаны.
Рэи возвращались.
61
Он стоял на стене вместе с Фарин.
На этот раз Рэи шли быстрее, барабан грохотал в одном ритме с его трепещущим сердцем. Они несли щиты для защиты от стрел.
– Ты говорил, что они подождут до наступления ночи, – сказала Фарин.
– Я надеялся на это.
Солдаты наступали, на этот раз их было заметно меньше. Значит, они будут атаковать и Ворота Тилт, и Лесные Ворота.
– Нам нужны люди еще и на вторых воротах, Фарин.
Она кивнула.
– На этот раз будет труднее? – спросила Фарин.
Кахан смотрел в мрачные лица наступавших солдат Рэев. Они не ожидали встретить сопротивление во время первой атаки, но теперь знали, что их ждало, и будут готовы. Они захотят отомстить за погибших товарищей и позор – ведь они потерпели поражение от простых крестьян и преступников. Они обменивались криками, однако Кахан не мог разобрать слов, стучали копьями о щиты в такт ударам барабана, и прогалину вокруг Харна наполнил оглушительный шум. Только после того как они приблизились, стало понятно, что они кричали. Не слова. Имена.
Погибших.
На миг Кахану захотелось призвать возрожденных на стену, но он намеревался оставить их существование в тайне. На случай контратаки, если солдаты взломают ворота. Еще один шанс уничтожить боевой дух врага, когда они обнаружат, что против них сражаются два легендарных элитных воина.
Кахан сделал глубокий вдох. У него за спиной стояли лучники, сохранившие хорошее настроение после первой победы. Интересно, как долго оно продержится? Половина лучших лучников переоделась в форестолов. Остальных он отправил на другую стену, где ими командовала Сенгуи. Кахан держал в руках лук – теперь он собирался его использовать.