— А вот давайте, товарищ полковник, вы на «Шермане» в поле выйдете. А я на своей «тэшечке». И пободаемся кто кого, а? Мне танк нужен фрица бить, а не кофе пить.
— Ладно, иди уже, баран ты упертый. Эй, стой, погоди! У тебя сколько людей в экипаже?
— Трое, как всегда.
— Теперь будет не как всегда. Доукомплектовываешься стрелком-радистом.
— Да на кой он мне нужен? — возмутился Старый. — Воздух портить?
— Приказ, я тебе сказал. И скажи спасибо, что еще и командира орудия тебе не подсунул. Все, свободен.
…Из вагончика Старый со всех ног кинулся на грузовой двор. Пролетел КПП, что-то брякнув караульному, едва не расшибся, споткнувшись на шпалах, и наконец увидел свой танк.
Узнал сразу — издалека, среди двух десятков таких же «тридцатьчетверок».
— Ты моя лошадка… — с чувством проговорил он, поглаживая лобовую броню, на которой знал чуть ли не каждую царапину.
Потер пальцами стыки на маслопроводах, подергал ремни, глянул в новые триплексы, попинал для порядка новые обрезиненные катки.
— Эй, болезный! — крикнул Старый начальнику погрузки, рассеянно жующему грушу под навесом. — Где расписаться? Забираю конягу, прямо вот сейчас!
Полночи Старый с механиком проковырялись в мастерской, настраивая фрикционы и дизель. Потом посетили баньку, уже слегка остывшую.
На разводе Старый был хмурый и помятый, вопросов не задавал. А чего спрашивать, когда все ясно — сделать за сутки сотню километров, встать на рубеже, освоить позиции, окопаться и ждать приданных сил из второго мехкорпуса.
Новый стрелок-радист ждал его возле машины. С первого взгляда он Старому не то чтобы не понравился, а просто показался каким-то чужим. Во-первых, он был необычно высокого роста. Во-вторых, заметно старше всех членов экипажа. И вообще, на танкиста он был мало похож.
Из вещей у него был тощий рюкзак и небольшой чемодан довольно странного вида.
Неловко представившись, новичок сказал, что готов приступать к исполнению обязанностей.
— Что ж с тобой делать-то, а? — с тоской вздохнул Старый. — Куда бы приспособить?
— Как «куда»? — удивился радист. — Я по специальности рассчитывал.
— По специальности… Связь я и сам могу держать. И пулемет у меня свой есть, на башне. Да черт с тобой, садись, будешь мехводу помогать скорости переключать. Если силенок хватит. Длинный ты, однако. В танк-то влезешь?
— Раньше влезал.
— Знакомься, кстати. Это — Саня-Кирзач, наш «механик-вредитель».
Кирзач расплылся в улыбке, добродушно подмигнул и косолапо переступил с ноги на ногу.
— А это — Вовка-Клаус, заряжающий. — Клаус сдержанно помахал с башни. — А меня тут Старым зовут. Я командир взвода, а на этой машине — еще и командир орудия.
— Новый танк? — поинтересовался радист, заметив свежую покраску.
— Это не танк! — погрозил пальцем Старый. — Это боевой волшебный единорог. Сам увидишь. Так, ладно. Если готов приступать — приступай…
И Старый протянул новичку ведро.
— Чего? — не понял тот.
— Чего, чего… Вон горючку везут, сейчас заправляться будем.
— Ведром? В смысле, руками, что ли?
— Ну, можешь и бровями. Только уморишься быстро. Полтонны соляры, как-никак…
Долгожданная команда «По машинам!» пронеслась над батальонами.
Старый оседлал башню и в который уже раз с замиранием сердца ощутил, как дрогнула под ним всей своей дизельной мощью 25-тонная стальная зверюга.
Воздух потемнел от густого дыма выхлопов. Танки повзводно, солидно и неторопливо покидали базу и тут же начинали перестроение. За танками шли тягачи, «саушки», заправщики, мастерские и легкие дозорные броневики-«сороковки», да еще грузовики хозроты.
Перестроение, как всегда, переросло в небольшую сутолоку и задержку. Старый воспользовался остановкой, чтобы бросить новичку старый бушлат.
— Подстели под себя, — посоветовал он.
— Да мне удобно! — отозвался радист.
— Удобно, неудобно, а седалище надо беречь! Вот разобьешь задницу — как мне начальству ее потом показывать? Стели, говорю!
За воротами Старый перебрался на свое любимое место — на шаровую опору курсового пулемета.
— Скажи Длинному, чтоб пулемет не трогал! — весело крикнул он Кирзачу. — А то отстрелит мне все хозяйство!
Наконец тронулись. Дорога была пока хорошая, места — свои, тихие. Колонна сходу взяла хорошую скорость.
Взвод был смешанный — вслед за тридцатьчетверкой шли, стараясь не отставать, два «Шермана» и два «Валентайна», приданные для усиления из пятого батальона.
Успели сделать километров тридцать, а потом начались задержки. Колонна замедлила ход. По радио прошли разговоры, что впереди взвод ИС-ов окончательно доломал какой-то мост, и теперь требовалось искать удобный объезд и переправу.
Колонна подергалась туда-сюда еще какое-то время, потом начальник колонны объявил остановку для обеда и мелкого ремонта.
Старый спрыгнул с брони и быстренько сбегал к тыловикам, где договорился насчет горячего обеда для всего экипажа. Кирзач сразу полез смотреть, как себя чувствует новая трансмиссия.
Новый радист прохаживался туда-сюда, разглядывая технику и слушая разговоры.
Увидев Старого, вдруг спросил:
— А правда, что, если снаряд в лоб попадает, — то изнутри осколки брони летят и экипаж секут?
— Бывает, конечно, — кивнул Старый. — Поэтому и защиту придумали. ВГО-2, тебе разве не выдали.
— Нет… — удивленно заморгал радист. — Что еще за ВГО?
— Так беги скорей к тыловикам, получать, чудак-человек!
— А мне дадут? Прямо сразу?
— Иди, говорю, пока другие не разобрали.
Радист уже почти зашагал в направлении хозроты, но краем глаза заметил, что Старый, Клаус, да и Кирзач с трудом сдерживают ухмылки.
— Что еще за ВГО, черти?! — воскликнул он.
— Ну, как же! — Старого уже трясло от смеха. — ВГО-2 — Ведро Головное Оцинкованное. И две дырки для глаз.
Теперь уже хохотали все. Кроме новичка. Он сердито зыркнул глазами и зашагал куда-то.
— Обучение молодняка идет по плану! — объявил Старый, отсмеявшись вволю. — Где там наш обед, интересно?
Обед появился только минут через пятнадцать. Все схватились за ложки, но куда-то запропал радист, его плошка с кашей одиноко дымилась на траве.
— Обиделся, что ли? — нахмурился Старый. — Пойду позову, а то стынет же…
Он прошелся по временному лагерю, потом обратился к ребятам у костра.
— Не видали нашего пацана? Длинный такой…
— Проходил один здоровый, — тут же ответил ему сержант-водитель и кивнул в сторону пригорка, поросшего дикой малиной. — Вон туда пошел, вроде. До ветру, что ли…
Старый взобрался по откосу, цепляясь за ветки, продрался через кусты и оказался на краю большого поля.
И сразу же увидел радиста.
Тот стоял спиной к Старому, у его ног виднелся тот самый чемоданчик, теперь — раскрытый. Внутри были какие-то приборы, а сам радист разглядывал горизонт в необычный массивный бинокль. На голове у него при этом висели наушники.
— Э! — изумился Старый. — Ты чего делаешь?
Радист вздрогнул, резко обернулся.
— Я… да вот… — слегка растерянно пробормотал он.
— Чего «вот»?!
— Связь тестирую. Прозваниваю частоты, базу слушаю.
— Да ты базу не услышишь через эту коробочку, до нее тридцать верст!
— Так-то оно так… — пожал плечами радист. — На УКВ не услышу, конечно, а на КВ — попытаюсь. Новую технику проверяю.
— Хм… — Старый покосился на чемодан. — Жрать пошли, пока не остыло. Заодно про технику расскажешь.
Успели съесть по пять ложек, как вдруг где-то вдали сильно грохнуло. И сразу — еще, и еще.
— Дозорные палят, что ли? — нахмурился Старый.
Он быстро отставил еду, вскочил и направился к танку, чтобы послушать эфир. Не прошел и двух шагов, как вдруг в центре лагеря мощно полыхнуло, и в небо поднялся большой столб дыма. Посыпались комья земли, закричали, забегали люди.
— По машинам! — кричали от северного края лагеря. — Тревога!
Еще несколько взрывов встряхнули землю, в воздух взлетела искореженная полевая кухня.
— Пацаны, в машину, живо! — заорал Старый. — Взвод, приготовиться к бою!
Он первый вскочил в командирский люк и натянул шлемофон. Пока экипаж занимал места, покрутил настройки радио. На УКВ творилась сущая каша из криков, обрывков команд и донесений. Наконец поймал начальника колонны — тот уже вовсю сыпал приказами.
— Кукушка — я Башня, — услышал Старый свой позывной. — Разворачивайтесь своей пятеркой прямо на восток, шпарьте через пролесок. Встречайте «тройки», от семи до десяти единиц. Держите их, пока мы выведем из-под огня бензовозы и грузовики.
— Башня, поддержка будет? — крикнул Старый.
— Никак нет, Кукушка, все охранение расставлено по секторам, ваш сектор — восток. Колонна уходит, потом догоните…
Старый выскочил на башню, быстро осмотрелся. Убедился, что оба «Шермана» и оба приданных «Валентайна» готовы выступать. Затем оценил назначенный маршрут.
«Извини, товарищ подполковник, — пробормотал он. — Тебе, конечно, видней, но мы и сами с усами…»
— Кирзач, — крикнул он торчащему из люка мехводу. — Ломись вон через те кусты напрямую. Длинному скажи, чтоб слушал УКВ, я на тэпэушку переключаюсь.
Пять танков, выворачивая комья дерна, двинулись клином через плотный кустарник. Старый перескочил на место наводчика, подергал рукоятки, давая рукам «проснуться».
— Командир, начальство вызывает! — сообщил через минуту радист.
— Чего хочет?
— Сам поговори, там столько мата, что ничего не понятно. Переключаю…
— Лейтенант, твою мать, куда черти понесли! — прохрипел в шлемофоне раздраженный голос. — Сказано, твой сектор — строго восток, куда ты прешься!
— Товарищ подполковник, я знаю куда! — не смутился Старый. — После боя расскажу, а пока не мешайте — у меня фрицы на прицеле.
Фрицев еще не было, Старый слегка опередил события. Через сотню метров все пять танков скатились на дно небольшого овражка — скорее всего, русла пересохшего ручья.