Непостоянная в своих привязанностях толпа тут же переключила внимание на новое зрелище, и девушки, наконец, получили возможность потихонечку исчезнуть с арены, следуя за носилками, на которых уносили Корнелию и Ахиллу.
По сумрачной галерее, в которой после солнцепека было даже зябко, их провели в помещение лекарни, где их ждали хирурги. Девушек переложили на операционные столы, раздели и обмыли раны. Оказалось, что у Корнелии все обошлось как нельзя лучше: пес успел только слегка ободрать клыками шею, откусив самый кончик уха, кровь из которого залила тело галлийки так, будто она вся — живая рана.
С Ахиллой получилось несколько сложнее, но хирург, зашив рану, благодушно похлопал по плечу Луцию, склонившуюся над подругой.
— Все нормально, красотка! Эта девчонка живуча как кошка. У нее и без того уже пяток шрамов было, так что ей не привыкать. А теперь можете нацепить на нее все обратно и тащите в школьный лазарет. Вот мужики обрадуются!
— Иди в Аид! Мы ее заберем с собой во дворец. Там она быстрее поправится. Так что счастливо оставаться! Свами, позови рабов! А, впрочем, не надо — вон Нарцисс идет.
— Ну что, красотки? — голос тренера был все так же строг, будто он не потерял еще на них права. — Все обошлось как нельзя лучше. Меня из-за вас никто не распял — и слава Юпитеру! Быстро забирайте свои полутрупы и вон отсюда. На улице вас ждут носилки. Рудисы не забудьте. Скоро ужин, и я не собираюсь сдохнуть от голода только потому, что весь вечер провожусь с вами.
— Эй, — приподнялась на своем ложе Ахилла, — я совершенно не жажду, чтобы меня таскали точно младенца. Дайте какую-нибудь палку, и я дойду до носилок сама.
— Первая разумная мысль за сегодняшний день! — от радости Нарцисс даже хлопнул себя руками по ляжкам. -
Если и вторая «курица» сможет самостоятельно переставлять ноги, будет совсем хорошо. Свами, надеюсь, у нас еще будет время поговорить, хотя… Не могу откладывать мой подарок до греческих календ. Подожди минутку!
С этими словами он скрылся в полутьме коридора, но вскоре вернулся, ведя за руку темнокожую женщину лет сорока пяти, очень похожую на Свами.
— Мама! — прошептала трясущимися губами нубийка, хватаясь за сердце.
Увидев дочь, женщина издала крик радости и, бросившись к посеревшей от потрясения девушке, прижала ее к груди.
— Вот это да! — растерянно пробормотала Луция, опускаясь на стоящий рядом табурет, приготовленный для раненых. — Нет, при первой же возможности уеду в провинцию. Буду жить на природе и ткать по вечерам у открытого окна, слушая пение соловья. Боюсь, что бурная жизнь мне не по зубам.
И она подозрительно хлюпнула носом, глядя на ревущую от радости Корнелию и непохожего на себя Нарцисса, глядящего с умилением на обнимающихся мать и дочь.
— Что тут происходит? — послышался успевший стать для Луции родным голос. — Я что-то пропустил? Может, хватит всем рыдать? Вас там ждет целая толпа народа во главе (вот мелочь-то!) с императором. Так что поторопитесь. Если надо, я пришлю носильщиков для Ахиллы.
— Вам действительно пора! — подошел к обнявшимся женщинам Нарцисс и мягко попытался оторвать Свами от матери. — Не стоит заставлять принцепса ждать. Твоя мать никуда не денется. Я ее выкупил и поселил недалеко от школы в более-менее приличной инсуле. Так что, когда сможешь, приходи. Мы будем тебя ждать.
— Мама! — с трудом оторвалась от родной груди Свами. — Я постараюсь появиться при первой возможности. Может быть, завтра. Самое позднее — послезавтра.
— Мне тоже позволено тебя ждать? — поинтересовался Нарцисс, стараясь под грубостью скрыть беспокойство.
Счастливая Свами посмотрела на сурового мужчину, робко глядящего на нее с высоты почти двухметрового роста, и, быстро подойдя, нежно поцеловала его в губы.
Каризиан завистливо вздохнул и отвернулся.
— Ну а теперь мы можем, наконец, заняться делом? — поинтересовался он, когда нубийка оторвалась от своего жениха. — Или мы идем, или я тоже потребую доказательств любви от Луции. Думаю, что я это заслужил.
— Не дождешься, — лукаво стрельнула в него глазами римлянка. — Сам же сказал, что нельзя заставлять императора ждать. Помоги Ахилле дойти до портшеза, и все будет отлично. Надеюсь, во дворце нам дадут помыться? Целую вечность не лежала в ванне.
— А я вообще никогда, — сползла с хирургического стола Ахилла и, осторожно ступая на больную ногу, поковыляла к выходу, поддерживаемая Каризианом и Луцией.
Сзади шли, обнявшись, Свами с матерью и Нарцисс, поддерживающий Корнелию. Бывший тренер венатрисс любовался фигурой будущей жены и думал о том, что не зря потратил на своих «куриц» полгода жизни. Немного упорства, и он сможет вытряхнуть из Федрины кругленькую сумму за эффектное выступление своих воспитанниц. Если эту премию прибавить к его накоплениям, то, невзирая на траты, вызванные выкупом Свами и ее матери, у него еще останется довольно звонких монет, чтобы приобрести небольшое поместье в пятидесяти милях от Рима, где он сможет тихо закончить свои дни в окружении любящей семьи. Даже самым суровым героям нужна малая толика домашнего тепла. Вы с этим согласны?
Диадема для Дарины
Свадьба Каризиана и Луции произошла спустя две недели после памятного сражения в Амфитеатре. Нетерпеливый влюбленный хотел назначить ее чуть ли не на следующий день, но решением принцепса нельзя было пренебречь, и девушки четыре дня провели среди дворцовой роскоши, приводя себя в порядок как внешне, так и внутренне.
У Ахиллы понемногу восстанавливались силы, и она, прыгая на одной ноге, выбиралась вместе с подругами во внутренний дворик, полный прекрасных статуй и цветов, но даже в этом божественном уголке ее снедало беспокойство, причины которого скифянка не могла объяснить даже себе самой. Внешне она оставалась все такой же задиристой и бесшабашной, но, подтрунивая вместе с Луцией над восторженными ахами Корнелии, которую восхищало во дворце абсолютно все от роскошной мозаики на полу до вышивки на новой тунике, она чувствовала, что ей чего-то не хватает в этом море счастья.
А они были счастливы как люди, которым удалось избежать смертельной опасности, только радость проявлялась у каждой по-своему, в меру темперамента и воспитания. Луция и Корнелия, получив неограниченный доступ к косметике, цирюльникам и массажистам, занялись своими обветренными лицами, неухоженными волосами и мозолистыми руками, расцветая день ото дня.
Видана пропадала в покоях Домициана и только раз заглянула в гости, причем на ее шее сияло потрясающей красоты колье, да и выглядела венетка довольной жизнью, только в уголках ярких губ иногда появлялась жесткая складка.
Свами не находила себе места, мечтая увидеться с матерью и… Нарциссом. Этот грубиян своим благородным поступком поразил в самое сердце непривычную даже к ничтожным подаркам нубийку, и она уже не замечала ни его показную свирепость, ни некрасивое лицо.
Но больше всего девушек поразила Германика, которая быстро подружилась с лекарем, ежедневно навещавшим Ахиллу, и жадно выслушивала его пояснения, какими снадобьями лечатся разные болезни. Их разговоры заходили в такие научные дебри, что остальные девушки при виде беседующей парочки кидались кто куда, чтобы не выслушивать разглагольствования о целебных свойствах мочи животных или процедуре удаления катаракты.
Каждый день после завтрака их навещал Каризиан, поглощенный подготовкой к свадьбе. Обычно с ним вместе приходил Александр, несший корзину изысканных яств, хотя Луция постоянно твердила, что во дворце их кормят вкуснейшими блюдами.
Обсуждая подробности грядущей свадьбы, влюбленные часто уединялись в укромных уголках сада, оставляя философа «на растерзание» подругам невесты. Как-то самой собой получилось, что его занимала разговорами Корнелия, потому что остальные девушки находили благовидные предлоги оставить их одних.
Север за эти дни не появился ни разу. Ахилла долго боролась с собственной гордостью, но на четвертый день не выдержала и между прочим поинтересовалась у Каризиана, куда подевался «клок перьев», но хитрец сделал вид, что не понял, о ком идет речь, и тут же удалился для того, чтобы утвердить с распорядителем торжества праздничное меню.
Наконец, в июньские ноны за девушками пришел важный евнух и передал приказ императора явиться в тронный зал. Притихшие подруги быстро привели себя в порядок и побрели гуськом за величественным провожатым.
Пройдя коридорами, украшенными роскошными фресками, они вошли в зал, в дальнем конце которого в курульном кресле из слоновой кости восседал Тит. По обе стороны от него стояли какие-то люди, среди которых девушки сразу узнали Севера, Каризиана, Александра Афинского и Домициана со своей тенью — Кассием.
В углу примостился императорский секретарь, готовый записывать распоряжения Цезаря.
При виде важных персон ничего не боящиеся гостьи почувствовали робость и сбились тесной кучкой, прячась за спинами Ахиллы, Луции и Виданы.
Тит поманил их подойти поближе.
— Мы долго решали вашу судьбу. Будь вы мужчинами, я бы дал вам свободу и денег, предоставив поступать как заблагорассудится. Но вы женщины и в этом мире должны опираться на мужчин. Я слышал ваши пожелания. Некоторые из них показались мне разумными.
Итак, я дарую вам освобождение от венаторской повинности и римское гражданство. Соответствующий эдикт уже подписан. Заработанные деньги будут разделены между вами в равных долях. Кроме того, каждая из вас получит по десять тысяч сестерциев.
— Слава императору! — по-военному четко вскинули руки в приветствии бывшие венатриссы.
Тит поморщился. Эти девчонки еще долго будут вести себя как гладиаторы. Тренеры «Звериной школы» хорошо постарались.
— Теперь перейдем к тому, ради чего я вас пригласил. Луция Нумицилла!
Римлянка шагнула вперед и, склонив голову в поклоне, приняла позу, где почтительность перед принцепсом сочеталась с гордостью патрицианки.
— Сенатор Фауст Корнелий Лентул Каризиан просил твоей руки, упирая на то, что ты свободная женщина и отец сам отказался от природных прав на тебя. Хочу сказать прямо, что в свете причин, приведших тебя к гладиаторам, сенатор, с моей точки зрения, делает ошибку, но он очень настаивал, и я пошел ему навстречу. Я даю разрешение на ваш брак. Ваша свадьба состоится через двенадцать дней. Будь счастлива и постарайся не дать мужу причин отправить тебя снова в столь неподобающее приличной матроне место.