548. В этом отношении весьма показательно, что уже первое известие о церкви Пятницы в Новгороде в 1156 г. отмечает, что ее поставили «заморские гости», т. е. новгородские купцы, торговавшие за морем: «Въ то же лѣто поставшиша заморьстии церковь святыя Пятницѣ на Търговищи»549. В 1207 г. именно они отстраивают эту церковь в камне: «Того же лѣта съвьршиша церковь святыя Пятница заморьскии, августа въ 30»550. Эти данные показывают, что в Новгороде Пятница была покровительницей именно морской торговли.
Во Владимирской губ. Пятницу считали повитухой, которая однажды приняла роды у жившей у чертей девки и, невзирая на предупреждения нечистой силы, тайком окрестила ребенка. Черти в отместку подговорили царя казнить Прасковью, а, поскольку это случилось в пятницу, мученица стала зваться «Пятницей»551. Нечего и говорить, что данная легенда не имеет никакой основы в церковном житии христианской святой, но зато напрямую перекликается с определением Ахура Маздой занятий Ардви-Суры Анахиты в «Авесте»:
Пусть девушки о муже
Тебя хорошем просят,
Хозяине и доме,
Богатом и большом,
А женщины, рожая,
О легких родах просят —
Ты им, о Ардви-Сура,
Все это можешь дать552.
Аналогичное представление существовало и у других восточных славян: «На Украине по пятницам беременные женщины не расчесывали волосы, чтобы не обидеть Параскеву Пятницу, которая должна прийти на помощь во время родов»553. В противном случае Пятница может ответить: «Постой, расчешусь столько раз, сколько ты расчесывалась, приберусь и тогда к тебе на помощь приду»554. Дополнительно подтверждает существование подобной связи применительно к славянскому язычеству и изображение на Збручском идоле. Как уже отмечалось, на обращенной к северу главной лицевой грани в верхнем небесном ярусе идола была изображена богиня с рогом. Прямо под ней, в средней части идола, соответствующего миру людей, была изображена женщина, рядом с которой было высечено маленькое изображение ребенка555. Создатели комплекса, таким образом, давали понять, что богиня с рогом, отождествляемая с Мокошью, являлась вместе с тем и покровительницей рожаниц. Следовательно, представление о «двоеверной» Пятнице как о повитухе не является случайным. Следует еще отметить и южнорусский обычай лепить из глины фигурки детей именно в день св. Параскевы556. Русские заговоры наделяют Пятницу силой исцелять детей от родимчика и всех болезней557. Вместе с тем, внешний вид данной богини с рогом напрямую перекликается с описанием богини Фортуны у западных славян, свидетельствуя в пользу того, что перед нами еще и богиня судьбы. В этом контексте следует рассмотреть еще одну этимологию имени Мокоши, которому родственно санск. moksha – «избавление», «освобождение»558. Уже в Древней Индии это понятие воспринималось в отвлеченном плане, в том числе и как «окончательное спасение души». Казалось бы, совершенно непонятно, какое отношение это достаточно абстрактное понятие имеет к имени славянской языческой богини. Однако дело прояснится, если мы примем во внимание еще одну параллель в индоевропейской мифологии. Имя древнегреческой богини Илифии происходит от др. – греч.ελευθεροω – «освобождать», поскольку эта богиня освобождала новорожденного от планцеты, а рожаницу от страданий559. Исследователи отмечают чрезвычайно древние истоки образа этой богини, часть функций которой в классическую эпоху были перенесены на Артемиду. Поскольку отечественные материалы подтверждают связь Мокоши, а затем и Пятницы с родами, данная этимология, подчеркивающая роль Мокоши как покровительницы рожаниц и имеющая индоевропейские параллели, вполне объяснима.
Чрезвычайно распространены были представления и о том, связанная с Пятницей вода обладает целебной силой, в первую очередь от глазных болезней. Такой, например, считалась дождевая вода, собиравшаяся в камне-следовике, с которого, по преданию, Пятница вскочила на находящуюся в Ильешах березу, спасаясь от черта. Около реки Меты, возле погоста, так и называемого «Пятницей», местный родник прославился бесчисленными случаями чудесного исцеления больных. Однако иной раз лечебная сила святой связывалась и с деревьями. Так, в житии Адриана, пошехонского чудотворца (ум. в 1550 г.) написано: «Бысть некогда в пошехонском пределе, при реках Ияре и Уломе, церковь св. пророка Илии и тамо ростяще древо, зовомое рябиною. Прихождаху же и священницы из близ лежащих весей и приносяху образ святыя мученицы Параскевы, нареченныя Пятницы, молебная пения совершающе. Люди же, для получения здравия, сквозь оное древо пронимаху дети своя, инии же, совершеннаго возраста, и сами пролазаху и получаху исцеления»560. Кроме того, в русских заговорах неоднократно встречается образ зашивающего рану женского сверхъестественного персонажа: «Есть море Окиян, на том море Окияне стоит остров, на том острове воздвигнута церковь папы римскаго, в том храме святая девица… зашивает рану кровавую…»561 Второй вариант этого же заговора гласит: «На море на Океане, на острове на Буяне сидит девица. Она шьет, пошивает, золотые ковры вышивает не ниткою, шелком; шелковинка оборвется, и кровь уймется»562. Третий вариант этого же заговора заменяет девицу Богородицей, которая опять-таки находится на Буяне: «На мори на Окияне, на острове на Буяне лежит камень; на том камне сидела Пресвятая Богородице… зашивала рану кровавую…»563 Кроме того, как отмечалось выше, эта же функция приписывается и Заре-Заренице. Все это указывает на то, что в отечественной традиции образ богини-швеи присутствовал, что делает весьма вероятным и предложенное Г. Ильинским понимание имени западнославянской богини Сивы как «швеи». Поскольку именно с Мокошью были связаны функции прядения и шитья, весьма вероятно, что первоначально представления о зашивающем ране персонаже были связаны с этой богиней.
Следует отметить, что у восточных славян обнаружено одно изваяние богини-целительницы, правда, весьма схематичное: «Другой каменный идол вывезен из леса близ д. Каменец Себежского района. Это грубо обработанный гранит неправильной стелообразной формы; высота его 0,9 м, ширина 0, 45 м, толщина 0, 33 м. На камне схематично изображена женская грудь.
На одной стороне идола двумя полосами, 65 см длиной каждая, выступал более светлый шероховатый гранит. Идол назывался у местного населения Пестуном. Население окрестных деревень приписывало этому камню целебную роль. Перед тем как перевязать больное место руки или ноги, бинт клали на этот камень. Возле камня обычно оставляли деньги. (…) Любопытно и само название камня – Пестун, т. е. нянька. Слово это – сравнительно позднее, в летописи оно не встречается; это, по-видимому, позднейшее осмысление древнего обожествленного камня»564.
С другой стороны, сама эта святая или некоторые из двенадцати пятниц оказываются связанными со смертью. О нарушителях клятвы в народе раньше говорили: «И как его девятая пятница не убила?» или «Хоть бы его матушка Ильинская пятница покарала». Выше уже приводились легенды о наказании нарушения работы в пятницу, однако все они были без смертельного исхода. Наряду с этими историями известны рассказы, кончающиеся более трагично: «В свою очередь в разных местах Великороссии слышится одна и та же легенда о девушке, которой госпожа приказала в этот день работать. Она, конечно, послушалась. Пришла к ней Пятница и в наказание велела, под страхом смерти (и смерть стояла при ней вживе), спрясть сорок мычек и занять ими сорок веретен. Испуганная до лихорадки девушка, не зная, что думать и делать, пошла посоветоваться с опытной и умной старухой. Эта велела напрясть ей на каждое веретено по одной лишь нитке. Когда Пятница пришла за работой, то сказала девушке: «Догадалась!» – и сама скрылась, и сошла беда на этот раз с рук. Во всех других случаях бывает хуже именно потому, что Пятница, ходя по земле, сама за всеми наблюдает (а хождение Пятницы – повсеместно распространенное верование). Ходит она всюду вместе со смертью, а потому немедля и наказует ею: обычно делает так, что скрючит на руках пальцы, а мужчинам вложит в спину стрельё и ломоту. Пятницу все могут видеть, и кто видел – тот хорошо распознал, что это еще молодая женщина. Иногда она очень милует и награждает, а в иную пору жестоко наказывает. У одной женщины, не почтившей ее и работавшей, она просто-напросто содрала с тела кожу и повесила на том же стану, на котором та ткала холст»565. Еще более интересным является другое предание: «Попался ей раз навстречу по дороге работник, который отошел от хозяина. Сел этот прохожий закусить, а к нему и напрашивается неведомая красавица, чтобы разделил с нею хлеб-соль. Поели они: «Вот тебе за то награда: иди в это село, найди там богатую девушку-сиротку, бери ее за себя замуж. А я даю тебе сто лет веку». Он так и сделал. Жил он ровно сто лет, и пришла к нему Пятница с тем сказом, что пора-де умирать. Умирать не хочется: – «Прибавь еще одну сотню!» Прибавила. Когда исполнился последний день этой второй сотни лет, она опять пришла. – «Еще прибавь сотнягу!» – Прибавила. Жил-жил человек и самому даже надоело, и такой он стал старый, что по всему телу мох вырос. Приходит святая Пятница и смерть с собой привела: «Ну, теперь пойдем: и вот тебе хорошее местечко здесь остаться». Место очень понравилось, но она повела на другое, которое ветхому старику еще больше полюбилось. Когда привела его на третье, то отворила дверь и пихнула его прямо в ад и промолвила: «Когда бы ты помер на первой сотне своих лет, то жил бы в первом месте, на второй – на другом месте, а то в триста-то лет ты столько нагрешил, что где же тебе и жить, как не у чертей в когтях?»566 Как видим, Пятница здесь предстает могущественным божеством, способным щедро наградить доброго человека, даровав ему удачную женитьбу и долгий срок жизни. Однако, когда человек показывает, что не знает меры своим желаниям, она жестоко карает его, показывая при этом, что именно она вправе определять посмертную судьбу человека, направляя его в ад или рай. С данной легендой С.В. Максимов соотносит то обстоятельство, распространенное повсюду на Руси, что именно пятницким церквам