если честно, я ничего не запомнила… Поэтому, давай сама все рассказывай о своей жизни… — Аманда удобно устроилась в мягком кресле и легко махнула рукой. Я улыбнулась и начала рассказывать. Было странно. Горе сгладилось, и не царапала боль… За эти несколько лет я просмотрела все возможные варианты жизни своих родных… Их души в прошлых воплощениях, будущий план… И я уж постараюсь, чтобы следующая их жизнь была счастливой, пусть и не со мной… Я уже несколько раз посылала теплые светлые сны Марине, я целовала ее в щечку, когда она приходила ко мне на кладбище и окутывала ощущением покоя и счастья. Пусть улыбка никогда не покидает ее губ. И даже Алексею я помогала, я зародила в сердце его последней жены искорку любви к нему, пусть будут счастливы. Потому что, пусть и прошло много лет и все забылось, но так иногда грустно было смотреть на седого мужчину, рассматривающего в пустой квартире фотографии и тяжело вздыхающего. Ведь на тех фотографиях была я. Может он поймет на склоне лет, что предавать нельзя? Что сердце женщины очень хрупкая субстанция и его так легко разбить.
— Так значит, трое мужей… — задумчиво потянула Аманда… — И все?.. И ни одного любовника?
Я в замешательстве уставилась на подругу…
— Маловато… Я то думала… Любовь… должна быть… ну, любвеобильной… — Аманда скептически поджала губы, — тебе, сколько было, когда тебя забрали?
— Пятьдесят, — ответила я.
— Дорогая моя, у меня к пятидесяти годам мужчин было столько, что не хватило бы пальцев на обеих руках… да и ногах тоже… — рассмеялась Аманда… — коммуна, черт ее подери… У меня даже мужа постоянного не было, только эти… гражданские.
Я не знала, как реагировать на ее признание. То ли хвалить, то ли порицать.
— Да и мои дети были от разных отцов, — улыбнулась она, тряхнув головой, — да ты помнишь?
— Да, — улыбнулась я, — две чудесные девочки, помню.
— Какая у тебя память хорошая, Люба… Вы все проносились у меня во снах, я даже лиц не запоминала, не то, что имена и события… Тем более что мы в коммуне… — Аманда замялась, — не знаю, как ты будешь… в общем, мы там баловались легкими наркотиками и иногда я ложилась спать совершенно не в себе — рассмеялась она…
— Не переживай, — успокоила я ее, — помню я, что ты чудила… Я потом, после этих снов полдня ходила с улыбкой на губах. Аманда откинулась в кресле.
— Ну, теперь я спокойна! Любовь меня не осуждает… Знаешь, Люб, я как стала Богиней, даже как то серьезнее, что ли начала себя вести… — Аманда на секунду задумалась… — там, на земле, у меня вся жизнь была — вечный праздник. Даже появление в моей жизни детей не добавили мне ответственности и основательности… А здесь. Я вдруг почувствовала себя действительно Хранителем… Я помогаю людям. Стараюсь, как могу…
— А я наоборот, — рассмеялась я, — на земле была вся такая правильная и серьезная, а здесь… Не знаю, мне кажется, поглупела… Стала легкомысленной и непостоянной…
— Ну, это же замечательно! — подняла свой бокал Аманда, — за это и выпьем… Любовь и Радость всегда ходят вместе, всегда дополняют друг друга… Мы чокнулись и пригубили шампанское.
— А кстати, милая Любовь, — вдруг хитрым тоном произнесла Аманда, — что у тебя с Саймоном?
— Ничего! — тут же отрезала я.
— А почему он смотрит на тебя влюбленными глазами? И выражение лица у него как у побитой собаки.
— Ну… — потянула задумчиво я, — скажем так, я отказала ему…
— Да ладно! — весело усмехнулась она, — какая же ты Любовь, если у тебя нет любовника?!
— Фиговая… наверное… — вздохнула притворно я.
— Ты смотри, — пригрозила мне пальчиком Аманда, — а то скоро посмотрим на людей, а у них любовь одна платоническая. И низкая рождаемость ко всему.
— Да ладно, — махнула я рукой, — не заливай, инстинкт продолжения рода остался же? Уж Николя ни за что не перестанет потакать своим инстинктам.
— Да… Он, кстати, очень хорош… — я удивленно вытаращила глаза, — Ах, я же тебе не рассказала самого главного, — вдруг вскричала Аманда, — мы же с ним были близки…
И видя мое замешательство пополам с удивлением продолжила.
— Когда пару лет назад я только-только разобралась со своей коммуной, однажды ко мне заявился Николя. Сам он был грустным и одиноким, мне его стало жалко, я поселила его у себя. Он даже не умел сделать себе дом. Я его учила обращаться с силой, создавать еду, одежду. Он даже этого не умел. И знаешь, рядом с ним, тесно общаясь, я вдруг почувствовала такую тягу к продолжению рода, — Аманда рассмеялась, видя мое вытянувшееся лицо, — шучу-шучу! Просто мы все-таки, хоть и слабо, но влияем друг на друга. Он стал более веселым и раскрепощенным рядом со мной, а я… Я всегда любила секс… И он был очень… даже ничего… Все-таки Инстинкт и все такое….
Я улыбалась, смотря на ее смущенную рожицу.
— И долго ты потворствовала своим инстинктам? — спросила я… — И как же Дэвид?
— Почти год я была с Николя, потом он сам как то ушел… Сделал себе дом, кучу девушек, слуг, гору еды, я ему стала не нужна… — притворно вздохнула Аманда…
— Не заливай! Не верю! — я скептически смотрела на подругу.
— Ну, было немного не так… Ну да ладно, дело прошлое… Я нашла Дэвида… Точнее, он сам нашелся… Мы столкнулись в казино в Лас-Вегасе… Я прилетела приободрить и развеселить в пух и прах проигравшую девушку, а он ошивался там, наблюдая за играми… Вот там мы и подружились… Я с ним почти уже три месяца… Для меня долгий срок…
— Долгий? — воскликнула я, — Аманда, побойся Бога! У нас всего шестеро мужчин, а впереди десять тысяч лет… Если на каждого ты будешь тратить по году, то уже через шесть лет никого не останется…
Аманда скорчила смешную рожицу…
— Об этом я подумаю, когда кончаться… Кстати, ты не в курсе, как там Война поживает?
Я нахмурилась.
— Не в курсе и не собираюсь быть в курсе… И тебе не советую… Аманда, подумай — что может быть общего между Радостью и Войной?
— Ну… — потянула девушка, — такой интересный мужчина… Мужественный, таинственный…
— Брр, — фыркнула я, — даже не упоминай его при мне… Ненавижу войны…
— Ладно-ладно, — подняла руки вверх Аманда, — больше не буду…
Я вдруг серьезно спросила девушку.
— Ты же умирала, там в своей жизни? Наверное, больно было? Ужасно?.. — мне было ее жаль, сама я так и не узнала, как это — умирать. А она, моя веселая яркая птичка узнала.
Аманда весело рассмеялась.
— Ой, не переживай! Ничего такого! Ушла из жизни я красиво, можно сказать феерично. Мы так тогда накурились и напились… Марихуана, экстази, еще кое-что… Черт меня потянул пойти купаться на озеро… Ну и судорога… Я помню тону, тело не слушается, руки-ноги не двигаются, а я рассматриваю рыбок и водоросли… Такие красивые, яркие… Так что умерла я весело, так же как и жила…
Следующим за Саймоном подкатил Николя. Как-то раз, вернувшись с земли, обнаружила его во дворе. Он сидел на ступеньках, а рядом лежал самый безвкусный букет из всех, виденных мной. «Ох… неужели и он пришел ухаживать?» — вздохнула я.
Я вежливо показала ему дом, картинную галерею, мои скульптуры, фрески, гобелены.
На его лице не отобразилось ни единой работы мысли. Периодически он пытался приобнять меня за талию, я изящно уворачивалась и телепортировалась на пару шагов вперед.
Я все ждала, когда же у меня проснется инстинкт продолжения рода? Не дождалась. Неясное чувства, желания, смутные, неопределенные бродили внутри, но так и не оформились в полноценную эмоцию. Значит — не мое.
В конце экскурсии он меня спросил.
— Любовь, ты будешь со мной трахаться?
— Нет, — четко ответила я… Да уж… Это самое краткое предложение руки и сердца (точнее кое-чего другого), которое мне говорили… Я даже восхитилась… Молодец. Лаконично и по-существу…
— Ну ладно, — пробормотал он и посмотрел мне в глаза, — я думаю, что смог бы с тобой жить вместе.
— Спасибо за комплимент, — серьезно ответила я и направилась к двери.
На этом ухаживания Бога инстинктов и закончились.
В следующую нашу встречу мы решили организовать олимпийские игры. Только не друг с другом, а при помощи созданных существ. А то по силе мы были совершенно одинаковыми, и всегда одновременно приходили к финишу, как ни старались.
Услышав озвученные условия, я испугалась. Ведь я еще не делала никого больше кошки. И кого я смогу создать?
Аманда придумывала на ходу правила, построила площадь для игр, настоящие трибуны с балкончиками для вип-гостей и огромными экранами для трансляций. А я усиленно думала, кого бы выставить на соревнования.
Решили не мудрствовать. Взяли за основу человеческие олимпиады. Тем более что информационная база данных всегда под рукой. Легкая атлетика, прыжки в длину, плаванье, марафон. Мы выбрали не много дисциплин, осталось определиться с участниками.
Аманда создала мощного крупного мужчину, сказала что порылась и исторических хрониках и нашла победителя древней Греции, он выиграл пятиборье в 532 году до н. э.
Сзади Саймона вдруг возник огромный крылатый ящер. Мы даже попятились с испугу. Саймон рассмеялся и погладил его по голове. Ящер боднул его крупной башкой.
— Откуда ты его выкопал? — воскликнула Аманда.
— Из сказок… Знакомьтесь — это дракон.
— А он плюется огнем? — осторожно спросила я.
— Не знаю, — пожал плечами Хранитель азарта, — возможно.
Николя создал буйвола. Огромного, страшного, рогатого. «Этот уж точно выиграет марафон» — вздохнула я. Я еще ничего не придумала и топталась на месте.
— Ну, скорее, решайся, — поторапливала Аманда, и я создала своего Рыжика, только раз в сто больше. Получился рыжий тигренок с крыльями. Хранители скептически поджали губы.
Естественно, мой Рыжик проиграл во всех дисциплинах. Он прилетел ко мне на балкон жаловаться и мурлыкал как котенок, а я гладила его по громадной голове и успокаивала — «Главное, не победа, главное — участие».
На марафоне победил Николя, дракон лучше всех дрался (очень даже ожидаемо, потому что огнем он все-таки плевался), стометровку выиграл древний боец Аманды, а мой Рыжик даже в воду не захотел заходить, так что плавали без него.