— Ты смеешься надо мной? — спросила она.
Графиня выпрямилась во весь рост и посмотрела на короля раздраженно и высокомерно.
— Нет, Изабель, я смеюсь над собой. Сколько раз за этот день я воображал, как соблазняю тебя, невзирая на твое будущее! Сколько раз представлял, как мягко я овладел бы тобой, не причиняя боли и не думая о том, каким виноватым почувствовал бы себя после!
— Так ты не сердишься?
Король продолжал смеяться, не в силах остановиться.
— Я просто в бешенстве!
Изабель окинула его скептическим взглядом.
— Ты очень забавно это выражаешь.
— Ты представить не можешь, о чем только я не подумал, о каком предательстве… Я был напуган до полусмерти, как ты говоришь, тем, что могу от тебя услышать. Но такого не ожидал.
— Тогда с чего бешенство?
— Из-за того, что я не дал тебе возможности все объяснить. Ведь я учу своих солдат, что прежде всего необходимо научиться слушать. А сам не прислушался.
— Я ничего и не объясняла. Я промолчала, а это тоже своего рода ложь.
Артур потер подбородок; с его плеч как будто свалился тяжкий груз.
— В этом и кроется твое непомерное вероломство, графиня?
Изабель немного помолчала.
— Ну да, думаю, в этом.
— И ты раскаиваешься? — спросил король, не в силах стереть улыбку с лица.
— Не могу и передать, как сильно! Ты не единственный, кто весь день фантазировал.
— В таком случае король решает простить тебя. Если такое никогда больше не повторится.
Она присела в реверансе.
— Мое самое искреннее желание, сэр, состоит в том, чтобы кое-что повторилось снова.
— И ты позволишь мне объяснить, как снимается моя одежда?
— Я всегда была сторонницей обучения новому.
Артур усмехнулся, подхватил Изабель и закружил.
— Как я тебя люблю, Изабель!
И тут же поставил ее на ноги, ошеломленный словами, что сорвались с его губ. А потрясенное выражение лица графини сказало ему, что эти слова были слишком поспешными.
— Прости. Я сам не понимаю, почему у меня это вырвалось. Наверное, от избытка чувств.
— А что, если прямо из сердца? — прошептала она.
— Но ты не готова услышать эти слова.
— От этого они не становятся менее ценными. Скорее наоборот, ты ведь не собирался такого говорить. Ты сказал то, что думал.
— Я не имел права. И понимаю, что ты, скорее всего, не готова ответить.
— А может быть, и готова, — тихо сказала Изабель, проводя пальцем по его лицу, от виска до подбородка, — Может, и готова.
— Если так, могу я услышать, как твои чудесные губы произнесут это?
— Я влюбилась в тебя, Артур. Похоже, положение у меня — хуже некуда, но ведь сердцу не прикажешь, правда? Оно хочет того, чего хочет.
— Да, правда.
Изабель хитро улыбнулась.
— Давай-ка поспеши вместе с не-девственницей в замок, нужно и делами заняться. Спорим, на ужин опять подадут маринованного угря!
Мгновение-другое король смотрел вслед графине — она подобрала юбки и припустила к замку.
А потом, смеясь от счастья и благодаря богов или судьбу, пошел за ней. Но не очень быстро, потому что разделял с графиней отвращение к маринованному угрю.
Глава восемнадцатая
На ужин все собрались в довольно мрачном настроении. Люди в замке беспокоились за здоровье королевы. Но король поднялся и сообщил, что она чувствует себя лучше и скоро выздоровеет. Даже Ланселот явился. Это изрядно удивило Изабель. Ей казалось, что несчастный юноша должен был пытаться прокрасться в тщательно охраняемые покои Гиневры или хотя бы строить планы мести грибному миру.
Когда перед Изабель поставили тарелку, она обнаружила там целую гору овощей и кусок жареной утки, но ни единого кусочка угря.
Она посмотрела на короля — его тарелка была нагружена так же. Артур подмигнул Изабель и что-то шепнул слуге. Огромную чашу с маринованным угрем в центре стола тут же заменили чашей с рагу.
Изабель улыбнулась, принимаясь за овощи. Нравилось ей это или нет, она летела куда-то, стремительно и неудержимо. Она так любила короля Артура, что это почти причиняло ей боль.
Король что-то сказал на ухо Джеймсу, а тот зашептал на ухо Тому, а Том тихонько заговорил в самое ухо Изабель:
— Он сказал, что спор не включал в себя необходимость обязательно есть угря. Для тебя это что-то значит?
Изабель чуть не пролила вино. Она постаралась сосредоточиться. А потом тихонько сказала Тому:
— Передай ему, что это называется уверткой. И что он просто получил временную передышку от угря.
Том передал послание Джеймсу, а тот громко переспросил:
— Отвертка?
— Увертка, — ответил Том, — Увертка! Знаешь, это когда человек пытается чего-то избежать. Но при этом действует хитростью. Вот так. А графиня решила дать королю временную передышку от угря.
И снова их взгляды встретились. Изабель и Артур не смогли сдержаться и расхохотались. Она прикрыла лицо салфеткой, надеясь, что когда она ее опустит, все вокруг магическим образом исчезнут. Но ничего не вышло.
Король Артур поднялся.
— Сэры, нам с графиней Изабель необходимо обсудить возможные увертки и угрозы во время будущих переговоров. Прошу, оставайтесь за столом и заканчивайте ужин.
Он подошел к ней.
— Приношу извинения, графиня, я даже не спросил, не хочешь ли ты задержаться до того, как подадут сладости.
— Ох нет, король Артур, — ответила она. — Напротив, я горю желанием обсудить возможные последствия различных уверток.
Шелуха приличий мигом слетела с них, когда король и Изабель вышли на веранду недалеко от обеденной залы. Артур взял Изабель за руку, они спустились в сад и наконец перестали сдерживать смех.
Она даже схватилась за живот.
— Ох, Артур, мы ужасно себя вели!
Его глаза блестели, отражая свет фонарей.
— Да, но это было так приятно!
— Нужно вернуться за стол, как только разберемся с несогласиями по поводу уверток.
Артур снова расхохотался.
— Мы сообщим о достигнутом взаимопонимании, когда выйдем к завтраку.
— Так мы за это или против?
— Сначала надо определить, что такое «это».
Изабель чуть не задохнулась от хохота.
— Да, думаю, мы должны определить.
Король перестал смеяться и притянул ее к себе.
— Я так счастлив рядом с тобой, графиня! Ты меня окрыляешь. Мне так тебя не хватало весь день!
Изабель глубоко вздохнула, наслаждаясь его словами. Да, день был хлопотливым, но пустым. Потому что рядом не было Артура.
— Да, Артур… я тоже скучала по тебе.
— Мне все время хочется видеть тебя… какое-то странное чувство, я не могу даже описать его. Хорошо, что мы поговорили откровенно, и теперь я знаю: настоящее счастье невозможно для меня, если тебя не будет в моей жизни.
— Мы все это как-нибудь уладим, Артур. Как-то, как-нибудь… я уверена, что и нас с тобой, и Гиневру с Ланселотом ждет счастье. Давай просто доверимся судьбе.
Кто-то постучал в дверь веранды, и они поспешно отскочили друг от друга. На пороге появился Джеймс; он смотрел вниз и неловко переминался с ноги на ногу.
Король поднял с дорожки камешек и бросил в Джеймса. Тот испуганно вскинул голову, и Артур жестом подозвал его к себе.
— В чем дело, Джеймс?
— У меня послание для графини, — ответил тот, отвесив короткий поклон Изабель.
— Какое, Джеймс? — спросила она.
— Мэри… Мэри, ну, та самая, которая…
Изабель улыбнулась.
— Я знаю, кто такая Мэри, Джеймс. Она моя доверенная подруга.
— Ну, она просила передать, что плохо себя чувствует, у нее очень сильно болит голова, и она не сможет позаботиться о тебе вечером. Она шлет свои нижайшие извинения и надеется, что ты… — Джеймс откашлялся, — Что ты сумеешь сама постелить себе постель. Она просит прощения, графиня.
Отлично. Изабель готова была поспорить на что угодно, что Мэри ни разу в жизни не болела. Но все сложилось так чудесно, что Изабель чуть не заплакала.
— Пожалуйста, Джеймс, передай ей, что я искренне верю: к утру головная боль пройдет и Мэри будет чувствовать себя хорошо.
Джеймс опустил глаза и кивнул.
— Ох да, она будет… я хочу сказать, она тоже надеется, что к утру все пройдет.
— Я могу что-нибудь для нее сделать? Можно ее навестить?
— Нет-нет, я уверен, она уже легла в постель.
— Что ж, Джеймс, хорошо. Если она еще не спит, ей было бы полезно выпить чаю с ложечкой меда, а может быть, и с капелькой сладкого вина.
— Да, я ей это предложу.
Джеймс залился краской, и его лицо стало почти такого же цвета, как волосы Мэри.
— Я хочу сказать, я пошлю к ней кого-нибудь из девушек, если она захочет.
— Спасибо. Передай ей мои наилучшие пожелания.
— Передам.
— И еще, Джеймс…
— Да, мэм?
— Скажи ей от меня «спасибо».
— Скажу. Думаю, она поймет, за что именно, графиня.
— Конечно поймет. Мы с ней друзья навек, на мизинцах побратались.
Джеймс сдавленно хихикнул и попятился.
— На мизинцах, — повторил он, — Вот смех-то!
Король посмотрел на Изабель с откровенным замешательством.
— Хочешь объяснений? — спросила она.
— Если ты объяснишь мне, что здесь произошло, то — да, хочу.
— Кратких или желаешь развернутую версию?
— Таких, которые я смогу понять.
— Ладно, вот мое предположение. Джеймс ушел во время ужина, чтобы повидаться с Мэри. Мэри оценила ситуацию и прислала Джеймса с извинениями, давая понять, что этим вечером не будет врываться в мою комнату для того, чтобы помочь мне приготовиться ко сну.
— Потому что?..
— Потому что не хочет мне мешать.
— Мешать в чем? Она предполагает, что к тебе придет мужчина, Изабель? Ты кого-то ждешь? И кого же?
«Так, Вивиан, я уже ничего не понимаю. Здесь все мужчины такие тупые?»
«Но он же только что сражен чувствами, к тому же чересчур потрясен недавней историей с супругой».
«От его толстолобости я дар речи теряю!»
«Ох, действуй, Изабель, на самом деле это очаровательно!»