Ох черт… Изабель не понимала, откуда Гиневра могла все узнать, но нутром чуяла, что королеве все известно.
— Ты знаешь… — прошептала она.
Гиневра села, держа в руке кубок.
— Да, знаю.
— Но откуда?
Мэри переводила взгляд с королевы на графиню и обратно, переполняясь тревогой.
— Не знаю, о чем вы, — прошептала она, — но клянусь, Изабель, я никому ни слова не говорила о том, что происходит. Разве что… ох нет! Джеймс?
— Успокойся, Мэри, — сказала Гиневра, — Мне рассказал сам король Артур. Он был, как всегда, честен и признал свою вину.
Изабель чуть не упала. Артур признался жене… в чем? Может, просто сказал, что они стали любовниками? Что он…
— Он сказал, что любит тебя, Изабель.
Мэри таращила глаза, онемев. Потом пробормотала:
— Может, я лучше пойду поискать… что-нибудь?
— Сядь, — хором рявкнули Изабель и Гиневра.
Королева рассмеялась.
— Иногда честность переоценивают, тебе не кажется? Но сегодня она кстати. Мне как раз это и необходимо было услышать. И король это понял, впрочем… он всегда все понимает.
— Мне очень, очень жаль, Гвен, — выдавила из себя Изабель. — Я не хотела… я и не думала…
— Жаль? Жаль, что ты последовала велению своего сердца? Что снова сделала счастливым удивительно хорошего человека, впервые за много дней? Неужели ты думаешь, что я тебя в чем-то обвиняю? Разве я пришла бы сюда, стала бы с тобой сидеть, если бы у меня были дурные мысли или намерения?
Тут Изабель вдруг пришло в голову, что королева, возможно, не просто так настояла на том, чтобы самой налить всем вина. Она заглянула в свой кубок.
Гиневра наблюдала за ней с легкой улыбкой. А потом потянулась к Изабель и забрала из ее руки кубок, а свой отдала ей, сделав из него основательный глоток.
— Нет, Изабель, я не собираюсь тебя отравить. Артур сказал, что если он увидит хоть царапину на твоей коже, он заставит кого-то за это заплатить. Под «кем-то» он подразумевал меня. А под платой подразумевал мою жизнь. И поскольку у меня нет ни малейшего желания пробуждать его гнев, прошу, поверь: я никогда не причиню тебе зла.
— Конечно не причинишь, — пылко воскликнула Мэри, — Я этого не допущу!
Это было большой дерзостью для служанки Камелота. Даже пугающей дерзостью.
— Успокойся, Мэри. Гиневра пришла для того, чтобы обсудить твою свадьбу, я угадала, Гвен?
— Конечно угадала. Но мне еще и очень хотелось бы поучаствовать в этом вашем раскрашивании ногтей, прежде чем мы займемся составлением меню. У меня… у меня сегодня вечером встреча, и мне бы хотелось удивить его.
Изабель и Мэри переглянулись.
— Тогда, королева, тебе лучше снять туфли, — сказала Мэри.
— Если ты будешь раскрашивать мои ногти, Мэри, ты просто обязана называть меня Гвен.
— Но я даже к графине обращаюсь по имени только тогда, когда мы наедине. И никогда, никогда при ком-то еще. Прошу тебя, не требуй, чтобы я так называла тебя, когда нас тут трое.
Гиневра бросила на Изабель вопросительный взгляд.
— Ее подруги, если их можно так назвать, от зависти избегают ее.
— От зависти?
— Они считают, что Мэри выходит замуж не по любви, а потому что Джеймс — приближенный короля Артура. И хотя Мэри никогда не проявляла высокомерия, они все равно завидуют.
Мэри сделала маленький глоточек вина.
— А еще некоторым завидно, что меня приставили ухаживать за графиней.
— Похоже, они считают, что это вообще не работа, а, Мэри? — поддразнила ее Изабель.
— Это ужасно! — воскликнула Гиневра, — Ох, Мэри, могу ли я что-нибудь для тебя сделать?
— Они подавятся завистью, когда увидят прекрасный и незабываемый обмен клятвами между Мэри и Джеймсом!
— Это мы сделаем. Пусть и вправду подавятся.
Изабель, вскинув брови, посмотрела на Гиневру.
— Эй! — Королева подняла свой кубок. — Я пока что тебя не отравила?
— Вроде нет, — ответила Изабель.
Пока они полировали и красили ногти на ногах, их успели навестить Дженни, Джеймс, Том и Эстер. С чего вдруг Эстер решил заглянуть к ней, Изабель понятия не имела. Но они все-таки справились с делом и теперь, хихикая, лежали на спинах, болтая ногами в воздухе, чтобы просушить самодельный лак.
Когда в дверь снова постучали, Изабель вышла из себя.
— Что такое? — закричала она, — Ох, боги, да мы тут как на Центральном вокзале!
— Можно войти?
Женщины сразу узнали голос, переглянулись и поспешили сесть и поправить юбки.
— Изабель, мне нужно тебя увидеть, поговорить с тобой, — сказал король. — Прошу, позволь мне войти!
— Входи, Артур, — откликнулась Изабель, — Не заперто.
Король разинул рот, увидев троих женщин сидящими на полу.
— Простите, — сказал он, — Я не хотел мешать… тому, чем вы тут занимаетесь. Я даже не уверен, что хочу знать, чем именно.
— Да так, дамские штучки, — ответила Изабель, — Мы составляем план венчания Мэри.
Король выглядел перепуганным, как жирный крепенький цыпленок, которого собираются зажарить по-кентуккийски.
Гиневра встала, правда слегка пошатываясь.
— Мы с Мэри, пожалуй, немного пройдемся, чтобы ногти окончательно высохли, да, Мэри?
Она протянула девушке руку, и Мэри, похоже, с немалой радостью воспользовалась помощью, чтобы подняться на ноги.
— Конечно, королева.
— Ох да перестань ты, Мэри! — обиделась Гвен, — Мы же подруги! Хватит этого низкопоклонства!
Она кивнула мужу.
— Приношу извинения, король Артур.
Он нахмурился, но пропустил Гиневру и Мэри; те быстро выскочили в коридор и припустили бегом. Король резко захлопнул дверь.
— Что здесь происходит, Изабель?
— Мы с Мэри немножко веселились, а потом и Гиневра захотела присоединиться к нам. Почему у тебя такой огорченный вид? Ничего плохого не случилось. Мы просто развлекались.
— Гиневре все известно о нас с тобой.
— Представь, я знаю. Она мне сказала.
— Она сказала?..
— Ну да. Она спокойно приняла все это.
— Я боялся… ну, опасался…
— Эй, я ведь здесь, Артур! Жива-здорова! Гиневра — не убийца, пойми. Ты бы не женился на женщине с таким жестоким сердцем. Никогда бы не женился.
— Надеюсь, что нет. Но теперь у меня есть ты, и я всего боюсь.
— Я люблю тебя, Артур.
— И я люблю тебя, Изабель.
— Помоги мне встать.
Изабель протянула руку королю.
Он подхватил ее под локоть и поднял. Графиня покачнулась, и он взял ее на руки.
Изабель обняла его за шею и поцеловала.
— Ох, Изабель… — через несколько мгновений выдохнул Артур. — Даже на смертном одре я не перестану желать твоих прикосновений и поцелуев.
Он медленно опустил ее, поставил на ноги, а Изабель чувственно прижалась к нему всем телом.
— Но почему ты это сделал, Артур?
— Сделал что?
— Рассказал все Гиневре.
Король отвел волосы с ее щеки.
— Она достойна того, чтобы знать правду.
— Но ты мог бы и промолчать.
— Конечно, у меня был выбор. Но что бы ты подумала обо мне, Изабель? Тебе бы хотелось, чтобы я скрывал свою любовь?
Она боднула его лбом в грудь.
— Но если все это откроется, Гиневра и Ланселот окажутся в серьезной опасности. Ты не думаешь, что Джеймс может проболтаться, несмотря на преданность? Или наоборот, от избытка преданности? Он ведь ни за что не допустит, чтобы ты взял вину на себя.
— Допустит, если я прикажу.
— А ты прикажешь? Станешь ли ты, образно говоря, бросаться на меч?
— Нет. Если до того дойдет — нет.
— Откуда ты знаешь?
— Это совсем нетрудно.
— Что именно?
— Выбрать одно из тысячи, Изабель.
Она рассмеялась.
— Выберу из тысячи.
— Женщина, которую Артур, король Камелота, полюбил так сильно, что готов сделать что угодно, лишь бы защитить ее.
Ох… Ну почему любовь приходит так внезапно?..
— Это просто, — заявила Изабель, когда к ней наконец вернулась способность дышать, — Вопрос должен быть такой: «Кто такая самая любимая и преданная гончая короля, Пике, которая следует за ним везде?»
— Неверно, моя леди, хотя Пике может быть на втором месте. Даю тебе еще один шанс.
— Пике на втором месте?
— Леди, да ты сама бросилась бы под град стрел, чтобы спасти Барни!
— Ох, но Барни — непохожий на других пес! Правда! Он особенный. Вот только ответ тогда должен звучать иначе — не «она», а «он».
Артур расхохотался и крепче прижал к себе Изабель.
— Конечно. И мне очень интересно, каких щенков он произведет на свет.
— Он такой ласковый.
— И ходит следом за тобой, как будто ты его родная мама.
— Я и не думала, что ты заметил.
— Мне кажется, я замечаю все, что происходит вокруг тебя. Хотя должен признать, кое-что я упустил.
— Что именно?
— Я не замечал очевидного, а ты это увидела и сразу начала действовать.
— Ты имеешь в виду Гвен?
— Да.
— Ты поступил как любой хороший муж. А я просто поговорила с Томом, а потом с Гвен.
— Хотя сделать это должен был я.
— Но это не ошибка, Артур. Сколько всего ты можешь вынести? Только Гвен не будет для тебя тяжкой ношей. Она чудесная женщина, Артур. Мы отлично повеселились. Не знаю, что там произошло между вами, но я не заметила, чтобы у нее осталась какая-то горечь. На самом деле она более спокойна, чем раньше.
— Она по-настоящему хорошая женщина, — сказал король, — Просто еще очень молодая. О чем я только думал?
Он снова поцеловал Изабель.
— Но это неважно. Мне необходимо было увидеть тебя.
— Тебе стало легко или грустно после вашего разговора?
— Много первого, немножко второго.
— Это понятно, Артур.
— А потом я вдруг ощутил острую потребность проверить, все ли с тобой в порядке. Не то чтобы я думал… нет, это глупое объяснение. Я просто хотел тебя увидеть.
— Ох, Артур, — улыбнулась Изабель.
Она погладила его по волосам. Как они отросли за последние дни…
— У тебя множество, огромное множество разных дел. Незачем беспокоиться еще и из-за меня.