— Да, король Артур, — ответили многие.
— И раз уж мы начали говорить правду… — продолжил король.
«Нет, Артур, умоляю тебя!» — в отчаянии мысленно закричала Изабель, хотя и понимала, что короля с королевой, что называется, понесло и их не остановить.
Король посмотрел прямо на нее.
— Выбираю из тысячи вот что, Артур: «Заткнись, черт побери!»
— Да ни за что на свете, графиня! — рявкнул он в ответ.
— Ох, великие боги… — прошептала она.
К ней подбежала Мэри и схватила за руку.
— Это только к лучшему, — сказала девушка.
— К лучшему для кого?! — спросила Изабель.
— Для всех. Королеве необходимо было высказаться. И кстати, ты действительно говоришь смешно.
— Отлично. И ты против меня, Мэри?
— Ты что, не слушаешь, Изабель? Никто не выступает против тебя. Все как раз за тебя! Мы все готовы подняться в твою защиту!
— Извини, Мэри, — сказала Изабель. — Я просто… я просто не хочу, чтобы на короля и королеву излилось презрение жителей Камелота.
— Вот такая история, — продолжил король Артур, — И трудность тут в том…
Он не знал, что подтолкнуло Гиневру к такой опасной откровенности, но если уж ей понадобилось излить душу перед всеми, он не допустит, чтобы она в одиночку расплачивалась за все.
— Трудность тут в том, что я тоже нашел новую глубокую любовь. Этого не должно было случиться, и я к этому не стремился, но судьба решает без нашего согласия. Можете ли вы поверить, что я влюбился вот в эту смешно говорящую женщину? — спросил он, показывая на Изабель, — Но так оно и есть. Я отчаянно люблю графиню Изабель. А королева Гиневра любит другого человека. И все мы счастливы. И потому если хоть кто-то из вас решится посягнуть на королеву или графиню, после того как мы между собой решили, что каждый из нас нашел нужного ему человека, я воспользуюсь своей королевской властью. Мы все имеем право на ошибки и имеем право эти ошибки исправить ради общего счастья. И если кто-нибудь хочет высказаться против этих женщин, пусть сначала заглянет поглубже в собственное сердце.
— Счастья всем! — рявкнул Джеймс, поднимая глиняную кружку, — В конце концов, это же Камелот!
— Счастья всем! — закричало большинство гостей, а может, и все, тоже поднимая кружки и кубки.
Но король заметил, что многие при этом смотрели на Изабель искоса, как будто она выпрыгнула прямиком из Подземного мира.
— Не надо, — снова предостерег он, — ни в чем винить Гиневру или Изабель. Вы сильно рискуете при этом. Потому что люди, которые очень хорошо нас знают, встанут на нашу сторону. А теперь прошу всех веселиться остаток вечера. И не забывайте говорить своим любимым, как сильно вы их любите. Почаще говорите.
Он наконец спрыгнул со стола и прямиком направился к своей женщине. И получил от нее кулаком в грудь, к чему оказался не готов.
— Ох!
— О чем только ты думал, Артур?
— Ну, наверное, о том, что буду счастлив, признавшись в своих чувствах к тебе.
— А тебе не приходило в голову, что при этом может случиться с Гвен?
— А ты не заметила, что это она первой решила заявить всем о своей любви?
— Ладно, ты прав. Но как, черт побери, это могло случиться?
— Не я ведь стоял здесь и разговаривал с ней. Это была ты. И о чем же вы говорили?
— Ей захотелось быть честной с жителями Камелота, мне так кажется, — сказала Мэри, — И не надо винить в этом Изабель, я ведь видела, как она пыталась остановить королеву. Или уж спрашивай с меня, мой король.
Мэри присела в глубоком реверансе.
— Мне остаться, Изабель? — спросила она.
— Думаю, я сама с ним справлюсь, — с усмешкой ответила Изабель. — Но все равно спасибо, Мэри.
— Хорошо, я буду вон там, рядом с тем очень большим, очень сильным, очень преданным человеком, на случай если понадоблюсь тебе, Изабель.
И Мэри, громко топая, отошла в сторону.
— Интересно, почему это я чувствую себя так, словно вдруг превратился в разбойника? — сказал король Артур.
Изабель, смеясь, покачала головой.
— Ты не разбойник, Артур. Но зачем было кричать на весь мир о своих чувствах? Почему ты не мог просто сказать: «Я поддерживаю Гиневру, конец истории»?
— Потому что коли уж она вздумала высказаться, мне ничего не оставалось, кроме как тоже заявить, что я влюблен в другую женщину, чтобы люди не считали королеву единственной преступницей, нарушившей данные некогда клятвы.
— Значит, это прежде всего было сделано в ее защиту?
— В общем, да, но в то же время… Я вдруг почувствовал… Не знаю. Может быть, что правда освобождает?
— Ох, милый, мне неприятно это говорить, но по большому счету не стоит доверять таким чувствам. Так можно и оконфузиться.
— Не понял?..
— Неважно. В любом случае, ты теперь чувствуешь себя свободным? Лично я чувствую совсем другое: что примерно сто пар глаз смотрят на меня так, будто готовы схватиться за кинжалы.
— Если кто-нибудь попытается хоть пальцем тебя тронуть, им придется сначала проткнуть кинжалом меня. Я люблю тебя, Изабель. И — да, я чувствую, что освободился. Скрывать любовь к тебе очень тяжело. Мне больше нравится показывать всему миру мое истинное отношение к моей истинной любви.
— Ну, теперь это известно всему Камелоту.
Король пожал плечами.
— С обманом покончено. Нам больше не нужно прятаться за закрытыми дверями и на людях жить во лжи. Или тебе это не нравится?
— Я вполне могла бы еще некоторое время пожить по-прежнему.
— Почему?
— Потому что я боюсь за тебя, большой болван! Это подрывает твое положение как короля.
— Да я рад буду передать корону Мордреду хоть сию минуту, если это будет значить, что остаток дней я смогу прожить рядом с тобой.
— Ох, Артур, неужели ты не понимаешь? Это как раз то, за что я совсем не хочу нести ответственность! Ты нужен Камелоту. А тебе, осознаешь ты это или нет, нужен Камелот.
— Нет, мне нужна ты, Изабель. Камелот — всего лишь кусок земли. А ты — ты мое сердце. Ты… ты мое всё.
Изабель рассмеялась, и от этого смеха, от ее красоты, внутренней и внешней, сердце Артура забилось быстрее.
— Знаешь, умник, — сказала она, — если ты не преуспеешь в карьере короля, ты можешь стать великим поэтом-песенником.
— Я не понял, что ты сказала, поэтому буду считать: это что-то хорошее. И мы можем спокойно уйти отсюда.
— Договорились.
— Не желаешь ли подняться наверх?
— Притом что пятьдесят дофигалионов глаз наблюдают за каждым нашим движением? Нет, думаю, нет.
— А попозже?
— О, определенно! Без колебаний.
Она придвинулась поближе к нему и шепнула на ухо:
— На самом деле, мой король, если ты там не появишься, тебя ждут ужасающие последствия.
— Ох, я уже испугался. Я…
— Артур! Артур! Помоги…
Король резко обернулся. Королева подбежала к нему с безумным видом.
— Что случилось, Гвен? — спросила Изабель.
— Они… они схватили Ланселота. И угрожают…
— Где?
— Во внутреннем дворе.
Артур бросился бежать.
— Джеймс! Мордред! — на ходу выкрикнул он, — Вы мне нужны!
Он быстро оглянулся.
— Изабель, останься здесь! — приказал он, обнаружив, что графиня несется следом за ним вместе с Гиневрой.
— Только попробуй меня остановить, дубина!
Да, с такой женщиной стоило прожить всю жизнь.
Король дождаться не мог начала их совместного путешествия сквозь годы.
Джеймс и Мордред вместе с ними выскочили из замка во внутренний двор.
Двое мужчин крепко держали Ланселота.
— Оставьте его, Майкл, Дэвид! Немедленно! Отпустите!
— Мой король, он тебя предал! — возразил Майкл. — Он должен быть наказан. Таков закон.
— Ты что, оглох? — заорала Изабель. — Тебе король приказал отпустить его!
Артур чуть не застонал.
— Изабель…
— Чего? Ты приказал! Я слышала! Ты слышал, Мордред?
— Да, графиня.
— Джеймс?
— Да, я тоже слышал. Майкл, Дэвид, если вы отказываетесь выполнить приказ короля, вам грозит кое-что такое, чего лучше и не воображать.
— Обман короля — это государственная измена! — закричал Майкл.
— Так же, как и отказ выполнить прямой приказ короля, — заявил Джеймс. — Если ты не отпустишь этого человека, ты тоже виновен в государственной измене.
Это подействовало. Мужчины выпустили Ланселота.
— Спасибо, — сказал король Артур, — А теперь слушайте меня. И слушайте внимательно, друзья мои. Я весьма ценю вашу преданность, но сейчас она была неуместна. Сэр Ланселот — честный и преданный солдат, готовый сражаться за Камелот. Только вчера он рвался в битву, чтобы спасти нашу землю, и оба вы, случись война, можете рассчитывать на то, что он… что он…
— Прикроет ваши спины, — вмешалась Изабель.
На этот раз он застонал вслух.
— Спасибо, графиня. Можно, я сам продолжу?
— Я вся внимание.
Король услышал тихое рыдание Гиневры. Изабель сказала королеве:
— Да все уже в порядке, Гвен. Все в порядке. Артур все разрулит.
Он снова не понял, что она имела в виду, а по недоуменным взглядам Джеймса и сына видел, что в этом он не одинок. Слава богам, не только ему кажутся странными выражения графини.
— Ланселот не предавал ни меня, ни Камелот. Он просто следовал зову сердца. С полного моего одобрения. И вы не станете, слышите, не станете пытаться наказать его за то, что я сам не считаю преступлением против Камелота. Вы меня поняли?
— Да, мой король, — пробормотал Майкл.
— Да, — сказал Дэвид, — Мы хотели только показать свою преданность нашему королю.
— Я очень доволен. Но в этом нет необходимости. Постарайтесь понять, что меня заботит доброе здоровье и благополучие сэра Ланселота, и я приму строгие меры к тому, кто попытается причинить ему зло. Надеюсь, это ясно и всем, кто стоит вокруг и слушает?
А таких, конечно же, собралось немало.
— Да, — послышались голоса.
— Кое-какие законы Камелота вскоре будут изменены. Я не могу сказать сейчас, что повлекут за собой эти изменения, но заверяю вас — ни Ланселот, ни Гиневра, ни Изабель или я, если уж на то пошло, не будут обвинены в преступлениях против короны. Мы просто…