Я пошла по дороге и шла до тех пор, пока не уперлась в пару высоких резных колонн, увенчанных львами. Дом. Позвоню, попрошу таблетку и стакан воды. И поинтересуюсь, нет ли поблизости отеля.
Я толкнула створку чугунных ворот и, хрустя гравием, приблизилась к массивной дубовой двери. А дом-то большой, сложен из камня медового оттенка, с островерхой крышей, высокими каминными трубами… Перед домом стояли два «порше». Я дернула за дверной молоток.
Тишина. Я подождала, но дом казался мертвым. Я уже собиралась вернуться на дорогу и двинуться дальше, когда дверь неожиданно распахнулась.
На меня смотрела женщина со светлыми, явно схваченными лаком волосами до плеч. В глаза бросились шелковые брючки диковинного желто-коричневого оттенка, длинные серьги, яркий макияж. В одной руке сигарета, в другой коктейльный бокал.
– Здравствуйте. – Она затянулась сигаретой и смерила меня пристальным взглядом. – Вы из агентства?
6
Не имею представления, о чем это она. От дикой головной боли я едва различала силуэт перед собой, вникать же в смысл слов и вовсе не было сил.
– С вами все в порядке? – живо поинтересовалась женщина. – Вы выглядите ужасно.
– Голова раскалывается, – выдавила я. – У вас не найдется стаканчика воды?
– Разумеется! Заходите! – Она повела сигаретой, пропустила меня в огромный холл со сводчатым потолком. – Все равно вам захочется осмотреть дом. Эдди! – Ее голос неожиданно взлетел до крика. – Эдди, еще одна пришла! Я Триш Гейгер, – представилась она. – Можете звать меня миссис Гейгер. Сюда, пожалуйста.
Мы прошли в роскошную, отделанную панелями под клен кухню. Хозяйка наугад открыла несколько ящиков, наконец воскликнула: «Ага!» и извлекла пластиковую коробку, в которой, когда откинулась крышка, обнаружилось с полсотни лекарственных флаконов и упаковок. Миссис Гейгер принялась перебирать лекарства, демонстрируя лак на ногтях.
– Так, посмотрим… Парацетамол… Аспирин… Ибупрофен… Очень слабый валиум… – Она показала мне ярко-красную таблетку и с гордостью прибавила: – Из Америки. Здесь он запрещен.
– Э… Здорово. У вас столько всего… болеутоляющего…
– В нашем доме любят таблетки. – Она внезапно окинула меня испытующим взором. – Да, любят. Эдди! – Мне вручили три зеленых пилюли, затем, после нескольких неудачных попыток, отыскали буфет, заполненный стаканами. – Держите. Эти таблетки справятся с любой головной болью. – Из холодильника появилась бутылка с водой. – Вот, запейте.
– Спасибо, – пробормотала я, проглатывая таблетки. – Я вам очень признательна. По правде сказать, голова трещит так, что даже думать больно.
– У вас хороший английский, – заметила хозяйка, искоса поглядывая на меня. – Очень хороший.
– Да? – Я озадаченно нахмурилась. – Ну… я же англичанка… Родной язык, в конце концов…
– Вы англичанка? – Триш Гейгер буквально подпрыгнула. – Не хотите присесть? Таблетки сейчас начнут действовать. А если нет, подберем вам что-нибудь еще.
Она вывела меня из кухни обратно в холл, открыла одну из дверей.
– Здесь у нас гостиная, – сообщила она, обводя рукой просторное помещение, и уронила пепел на ковер. – Как видите, требуется и пылесосить, и пыль стирать, и серебро чистить…
Снова этот испытующий взгляд.
– Конечно, – кивнула я, поскольку она очевидно ждала ответа. Сообразить бы заодно, с какой стати она мне все это рассказывает… – Замечательный стол, – выдала я, повернувшись к сверкающему столу красного дерева у стены.
– Его нужно полировать. – Глаза хозяйки вдруг сузились. – И регулярно. У меня глаз наметан.
– Конечно, – повторила я растерянно.
– Пойдемте. – Мы миновали еще одну просторную комнату и очутились на застекленной веранде, где наличествовали кресла «под старину» из древесины тикового дерева, многочисленные растения, смахивавшие на пальмы, и заставленный бутылками столик на колесиках.
– Эдди! Иди сюда! – Она постучала по стеклу. Я увидела загорелого мужчину в брюках для гольфа, шагающего по аккуратно подстриженной лужайке. Лет под пятьдесят, выглядит вполне довольным собой и жизнью.
Триш тоже под пятьдесят, во всяком случае если судить по морщинкам в уголках глаз. Впрочем, что-то подсказывало мне, что она претендует на тридцать девять – и ни днем старше.
– Прекрасный сад, – сказала я.
– О! – Она окинула сад равнодушным взглядом. – Да, у нас отличный садовник. Столько идей в голове. Ну, садитесь! – Она махнула рукой, и я в некоторой растерянности опустилась в кресло. Триш угнездилась на стуле напротив и пригубила коктейль.
– Вы можете приготовить «Кровавую Мэри»? – спросила она вдруг.
Я озадаченно воззрилась на нее.
– Неважно. – Она затянулась сигаретой. – Я вас научу.
Чего?
– Как ваша голова? – осведомилась она и продолжила, не дожидаясь ответа: – Лучше? А, вот и Эдди.
– Добрый день! – Дверь распахнулась, и на веранду вступил мистер Гейгер. Вблизи он выглядел уже не столь импозантно: веки набрякшие, все признаки пивного животика в наличии. – Эдди Гейгер, – жизнерадостно представился он и протянул руку. – Хозяин дома.
– Эдди, это… – Триш замялась, потом взглянула на меня. – Как вас зовут?
– Саманта, – ответила я. – Извините, что потревожила вас, но моя голова…
– Я дала Саманте патентованное болеутоляющее, – перебила меня Триш.
– Правильно, – одобрил Эдди, открывая бутылку шотландского виски, и налил себе на два пальца. – Надо вам было попробовать красные таблетки. С ног валит!
– Э… понятно…
– Не в прямом смысле, конечно! – хохотнул он. – Мы вовсе не хотим вас отравить.
– Эдди! – Триш хлопнула его по бедру. Зазвенели многочисленные браслеты на ее руке. – Не пугай девочку!
Они оба повернулись ко мне, и я поняла, что от меня ждут реакции.
– Я вам очень признательна. – Я сумела состроить гримасу, призванную обозначить улыбку. – Не знаю, что бы я делала без вашего радушия…
– Неплохой английский, а? – заметил Эдди, вопросительно приподнимая бровь.
– Она англичанка! – воскликнула Триш с видом фокусника, доставшего кролика из шляпы. – Понимает все, что я ей говорю!
Что-то я, как говорится, не въехала. Я что, похожа на иностранку?
– Проведем ее по дому? – поинтересовался Эдди у Триш.
У меня екнуло сердце. Людей, которые устраивают экскурсии по своим домам, следует категорически избегать. Сама мысль о том, чтобы плестись из комнаты в комнату, мучительно подбирая восторженные эпитеты, была непереносима. Хотелось одного: сидеть и ждать, когда наконец подействуют таблетки.
– Не стоит беспокоиться, – начала я. – Я уверена, здесь все красиво…
– Разумеется, стоит! – Триш затушила сигарету и поднялась. – Идемте.
Когда я встала, перед глазами все поплыло; пришлось ухватиться за юкку, чтобы сохранить равновесие. Боль в голове начала отступать, но я по-прежнему чувствовала себя разбитой – и странно оторванной от реальности. Впечатление было такое, словно все происходит во сне.
Да, у этой женщины вся жизнь сосредоточена, похоже, на домашней работе. Мы переходили из одной роскошной комнаты в другую, и Триш настойчиво указывала на предметы обстановки, требующие особого ухода, а также продемонстрировала, где стоит пылесос. А потом принялась рассказывать о стиральной машине!
– Выглядит… эффективной, – промямлила я, поскольку от меня явно ждали ответа.
– Мы меняем белье каждую неделю. Нам нравится свежее и хорошо проглаженное. – Снова этот взгляд.
– Конечно, – кивнула я, стараясь скрыть растущее недоумение. – Отличная мысль.
– Теперь наверх? – С этими словами она вышла из кухни.
Господи, еще и наверх?!
– Вы из Лондона, Саманта? – справился Эдди Гейгер, когда мы поднимались по лестнице.
– Совершенно верно.
– И вы там работаете?
Он спрашивал из вежливости, но я на мгновение задержалась с ответом. Есть ли у меня работа?
– Работала, – ответила я наконец. – По правде сказать… не знаю, как обстоит дело сейчас.
– И сколько длился ваш рабочий день? – вмешалась Триш, неожиданно заинтересовавшись разговором.
– С утра до вечера, – сказала я. – Я привыкла работать с раннего утра и до ночи. Порой и по ночам приходилось…
Гейгеры, казалось, не могли найти слов от изумления. Да, люди понятия не имеют, какова жизнь юриста.
– Вы работали ночами? – Судя по выражению лица Триш, мои слова ее потрясли. – Одна?
– И одна, и с другими. Зависело от ситуации.
– Значит, у вас… крупная компания?
– Одна из крупнейших в Лондоне.
Триш и Эдди многозначительно переглянулись. Положительно, странные они люди.
– Что ж, думаю, вас порадует, что нам приятно это узнать. – Триш улыбнулась. – Это хозяйская спальня… вторая спальня…
Мы шли по коридору, она открывала передо мной двери, показывала кровати и домотканые покрывала, и я почувствовала, что снова начинает кружиться голова. Не знаю, что за таблетки мне подсунули, но ощущения с каждым мгновением становились все более странными.
– Зеленая спальня… Как вам, должно быть, понятно, у нас нет ни детей, ни домашних животных… Вы курите? – неожиданно спросила Триш, затягиваясь собственной сигаретой.
– Э… нет… Спасибо.
– Мы не возражаем против курения, имейте в виду.
Мы спустились по узкой лесенке, причем мне пришлось держаться за стену, которая словно убегала от меня: цветы на обоях плавно перетекали в пейзаж за окнами.
– С вами все в порядке? – Эдди подхватил меня в тот самый миг, когда я едва не рухнула на пол.
– По-моему, таблетки оказались чересчур сильными, – пробормотала я.
– Да, они такие. – Триш оценивающе поглядела на меня. – Вы пили сегодня спиртное, а?
– Ну… Да, пила…
– Ага! – Она состроила гримасу. – Ладно, ничего страшного, пока не начнутся галлюцинации. Тогда придется вызвать врача. И… мы пришли. – Она распахнула последнюю дверь на нашем пути. – Комната прислуги.
Все помещения в доме были огромными. Это же вполне соответствовало размерами моей квартире. Светлые стены, окна со средниками, выходящие в сад, кровать – самая незатейливая из всех, какие я успела увидеть под кровом Гейгеров, большая, квадратная, застеленная накрахмаленным бельем.