— Это совершенно неважно! Кролик уже пожарился? — Танака почесал нос.
— Нет.
— Жаль. Так вот, завтра мы пойдём на восток и уже к полудню выйдем к деревне!
— Но мы сегодня почти весь день шли на запад… — зверодевушка плюхнулась на спальник рядом с Танакой, её хвост несколько раз легко хлопнул парня по спине.
— Как я и говорил, уже к завтрашнему вечеру мы выйдем к Лилимару если будем идти на запад. Кстати, кролик готов?
— Нет.
— Жаль. Мей, тебе не стоит дальше идти со мной, — голос Танаки вдруг стал очень серьёзным.
— Э? Вы это чего, хозяин Танака? — Мей повернулась и удивлённо уставилась на брюнета, но тот упорно смотрел куда-то поверх костра.
— У меня очень скверное предчувствие насчёт Лилимара. А моё предчувствие никогда не подводит.
— Так может мы просто не пойдём туда?
— Я должен встретиться с Эльзой. Без неё не получится сбежать от Нэтто.
— Э-э-э… А мы разве не от авантюристов из Эсхема бегаем? — подняла бровь Мей.
— Авантюристы понятия не имеют, кто стоит за нападением. А вот Нэтто мне не простит кражу перчатки.
— Но вы ведь его самый лучший ученик!
— Я буду его самым мёртвым учеником, как только он меня найдёт. Всё-таки силёнок выстоять против этого древнего хмыря у меня не хватит.
— И как эта Эльза должна вам помочь?
— Эльза — проводник, маг судьбы. Если она не знает путь, значит его вообще нет.
— Да ладно вам, хозяин Танака, неужели мы не справимся без этой… проводницы? — последнее слово Мей сказала с некоторым пренебрежением.
— Нэтто нас найдёт, рано или поздно. Ты не знаешь, что этот… это существо из себя представляет. Он никогда ничего не забывает и не прощает. И если с остальными членами культа я ещё смогу справиться, то против него шансов нет.
— Ну… Значит ничего не поделаешь. Придётся нам идти в Лилимар, — пожала плечами Мей.
— Мне придётся. Тебе туда идти не обязательно.
— Хорошая рабыня не может позволить своему хозяину в одиночку пойти туда, где ему угрожает опасность! Вы же сами сказали, что у вас скверное предчувствие.
— Тогда я тебя освобождаю, — Танака сделал странное круговое движение пальцами, затем щёлкнул ими и Мей почувствовала, как рабская печать на её шее исчезает.
— Хозяин Танака… Вы что сейчас…
— Я тебе больше не хозяин. Возьми деньги, — с этими словами Танака достал из-за пазухи плотный кожаный мешочек и положил его рядом с девушкой, — и иди на юго-запад пока не выйдешь на Вороний тракт. Иди в Эсхем, спрячь уши и хвост, покрась волосы и подайся в авантюристы. Никто из культа тебя не узнает, да и не будут они соваться в этот город после того, что я там учинил.
— Ну нет, раз уж я теперь свободная женщина, то пойду за вами по своей воле! Надо было мне приказать, пока на мне была печать!
— Какая же ты дура, — голос Танаки был грустным и совсем не злым, — Моё предчувствие… Оно предупреждает о том, что что-то случится с тобой, а не со мной.
Мей хотела что-то возразить, но слова застряли у неё в горле. А Танака тем временем продолжил:
— Гаал скорее всего устроил засаду в самой деревне или на подходе к ней. Чертов ублюдок должен был помочь мне взять Эсхем, а вместо этого подставил и наверняка сам вызвался принести Нэтто мою голову. Хотя, это сейчас неважно… — повисла долгая пауза. Наконец, Танака снова заговорил:
— Мей, я чувствую, что если мы пойдём в Лилимар вдвоём, то тебя убьют. А если не пойдём, то Нэтто нас рано или поздно найдёт, и тогда мы оба умрём. Сколько бы мы не бродили по этому дурацкому лесу, каждый раз, когда мы приближаемся к Лилимару, моя интуиция просто начинает выть. Я не могу вести тебя на смерть, ты понимаешь меня, Мей?
Мей наконец вышла из ступора:
— Какой же ты дурак, — с этими словами зверодевушка подалась вперёд и поцеловала Танаку.
Между бывшей рабыней и её хозяином, гостем из другого мира, никогда ничего не было. Не потому, что Мей была уродлива — у девушки было привлекательное лицо, статная фигура, упругая, пусть и не очень большая грудь, что для предыдущих хозяев Мей всегда было поводом для очень активных действий сексуального характера. Иногда даже слишком активных. Но Танака всегда говорил, что не хочет её использовать, даже несмотря на то, что Мей сама была не против и несколько раз вполне прозрачно на это намекала. В итоге, некроманту надоели её различной степени откровенности заигрывания, и он ей запретил подобное поведение, воспользовавшись рабской печатью. Но теперь печати на девушке не было.
Танака, инстинктивно ответивший на поцелуй Мей с гораздо большим энтузиазмом, чем ему бы этого хотелось, наконец оторвался от губ зверодевушки. Затем вытащил из своих штанов руку Мей, резким движением развернул девушку, крепко обнял, прижав к себе, и прошептал на ухо:
— Ну нет. Хочешь меня соблазнить, чтобы я не смог тебя прогнать? Это не сработает.
— А вот та штука, которая упирается мне в спину, говорит от обратном… — промурлыкала Мей.
— Какая же ты дура…
— Хозяин Танака, а знаете, что за всю мою жизнь меня пытались защищать только мама и вы?
— Это-то тут при чём?
— При том, — Мей вырвалась из объятий, развернулась и посмотрела Танаке в глаза, — что смерти я не боюсь с того дня, как выродки из Кувея убили мать у меня на глазах. Она была слишком сильной, чтобы её могли скрутить и поставить рабскую печать, и слишком гордой, чтобы сдаться работорговцам, хоть их и было две дюжины человек против неё одной. Есть вещи похуже смерти, я их видела, я через них прошла, и я не разорвала себе горло только потому, что в Кувее рабам первым делом запрещают совершать самоубийство.
— И теперь ты хочешь, чтобы я посмотрел на твою смерть?
— Какой же ты дурак… — с этими словами Мей опять прильнула к Танаке и поцеловала его. Чисто физически, девушка была сильнее некроманта, чем сейчас нагло пользовалась. Конечно, если он применит магию, то с лёгкостью возьмёт Мей под контроль, вот только он не применит…
Наконец, девушка закончила поцелуй, немного отдышалась, и сказала:
— Мне не нужна свобода. Мне не нужна жизнь, где у меня никого нет.
— Ты молодая, красивая и сильная. Кого-нибудь уж ты себе точно найдёшь. На мне свет клином не сошёлся.
— Какой же ты дурак! И кем я буду для этого кого-нибудь, которого я себе найду? Молодой, сильной и красивой? Я видела, какими жестокими бывают люди, когда могут делать с другими всё, что захотят. А потом меня подарили одному идиоту с недюжинной магической силой. Ты мог делать со мной всё что хочешь, и за два года ты не сделал ничего, за что я бы тебя ненавидела, но много того, за что полюбила. А знаешь, сколько рабов любят своих хозяев? Или хотя бы не ненавидят их? За десять лет в Кувее я не встретила ни одного. Я пойду с тобой в Лилимар, и если я там умру, значит так тому и быть. Только перед смертью я поживу, — договорив, Мей повалила Танаку на землю, впилась в его губы, запустила руку в штаны…
«Какая же ты всё-таки несчастная дура» — подумал Танака, и принялся снимать с девушки брюки…
Глава 39. Эльза
— Ну вот, приехали, — Мария остановила лошадь около постоялого двора, неуклюже слезла, чуть не упав на попу, и чертыхнувшись стала привязывать животное к балке.
Галио, скакавший следом, тоже остановился и одним ловким движением спрыгнул со скакуна, а затем принялся привязывать своего коня рядом с кобылкой Марии.
— Р-р, как же я заколебалась скакать. Ладно, нам надо найти в этой Лили-как-её-там-деревне человека, про которого говорил Трой. Пошли, — с этими словами колдунья тряхнула головой, пригладила свои длинные чёрные волосы, и гордо выпрямив спину зашагала ко входу в постоялый двор.
Эльф хмыкнул, упёр руки в бока и осмотрелся. Лилимар был довольно большим поселением — дворов сорок. Здесь было довольно чисто, деревянные домики были аккуратными и ухоженными, деревенские жители выглядели достаточно прилично, чтобы не вызывать презрения у городских жителей. Впрочем, всему этому Лилимар был скорее обязан своей близостью к Эсхему, чем чему-то ещё. Вздохнув, Галио взглянул на круглую попку Марии, очертания которой были отлично видны благодаря обтягивающим брюкам колдуньи, после чего направился следом за своей спутницей.
Постоялый двор резко контрастировал со светлой и ухоженной деревней — внутри темно и сыровато, мебель ветхая и пыльная. Немногочисленные посетители были похожи либо на недавно сбежавших с каторги уголовников, либо на живых мертвецов, занимались в основном поглощением дешевого пойла (хотя, казалось бы, сейчас полдень!) или игрой в кости. Пара хмурых рож бросила на вошедшую парочку беглые взгляды, но не более того. В Лилимаре были привычны к гостям из Эсхема и ажиотажа из-за них обычно не возникало. Внимание Галио привлёк сидевший в самом дальнем углу тип, молча сверливший пугающими жёлтыми глазами стоявший на столе обед. Лохматый, с тёмными волосами до плеч, поросший густой щетиной, шея плотно замотана бордовым шарфом. Что-то в нём было… Не так. Галио чувствовал, как что-то жуткое и неправильное исходит от этого человека. «Слава Великой Матери, мы сюда не за этим хреном приехали» — подумал эльф и отвёл взгляд. Трактирщик — аккуратно подстриженный смешной маленький старичок с невероятно живыми для этого мрачного местечка глазами, тем временем заметил новых посетителей и забавно болтая руками вдоль корпуса подбежал к Марии:
— Чего желаете, гости дорогие?
— Желаем узнать, где в вашей деревне живёт женщина по имени Эльза, — холодно бросила колдунья.
— Ой, ну это вы не в то место пришли, откуда же мне знать по именам всех жителей, — развёл руками трактирщик.
Мария вздохнула, запустила руку за пазуху, извлекла оттуда монету с изображением волка, и протянула её старику. Трактирщик с улыбкой взял подачку, внимательно рассмотрел, лизнул, и удовлетворённо засунул себе в карман.
— Ну не знаю, госпожа, в моём возрасте уже тяжело напрягать память, может и живёт у нас где-то такая…
Мария закатила глаза, достала ещё одного «волка» и протянула трактирщику. Тот повторил процесс «проверки» монеты, расплылся в чуть ли не самой довольной улыбке, которую Галио только видел, и сказал: