— Уф, — невольно пробурчал Танака, закончив выгребать из разума трактирщика нужную информацию. После использования второй подряд высокоуровневой способности, запас маны некроманта ощутимо уменьшился.
Нужно заметить, что при использованном Танакой методе работы с воспоминаниями трупа, душа того оставалась привязанной к телу. Хотя тело уже и было мертво, но вот личность продолжала существовать и полностью осознавала, что с ней происходит. А ещё она испытывала просто неописуемую боль. Такую, какую при жизни и представить себе не могла, даже если проходила через пытки. Всё-таки, у тела есть определённая граница чувствительности. И вот у души такой границы нет. И когда кто-то сквозь душу влезает в твоё сознание и начинает рыться в нём, как будто это какая-то куча хлама, при этом совершенно не заботясь о твоём комфорте и сохранности твоей личности, это очень, ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ БОЛЬНО. Рон, перед тем как окончательно сойти с ума от испытываемой агонии и развалиться на отдельные фрагменты самого себя, успел понять, кто и почему заставляет его так сильно страдать. Так что за всех девушек, оказавшихся рабынями по вине жадного мерзавца-трактирщика, Танака отомстил сполна, пусть даже и он и не преследовал эту цель. В первую очередь некромант мстил Рону за самого себя и Мей. Именно поэтому он выбрал такой способ получения информации, несмотря на высокие затраты маны.
Узнав всё, что ему было нужно, Танака направился внутрь трактира. Рон не знал, куда его дружки-бандиты тащат похищенных девушек. Он вообще не знал ничего конкретного о том, что происходило с его жертвами после того, как тех забирал Гарри со своими людьми. Но у трактирщика был способ вызвать подельников. Простенький магический артефакт, способный обмениваться сигналами вида «да-нет» со своим дублёром. Конечно, Рон почти всегда вызывал Гарри поздним вечером или ночью, но иногда это случалось и утром. Бывали в трактире постояльцы, отсыпавшиеся днём и продолжавшие путь вечером. Да, два вызова практически подряд наверняка будут подозрительными, но Гарри никогда не отказывался от предоставленного Роном товара. Танака поднялся в комнату трактирщика, нашёл связной артефакт, представлявший собой небольшой круглый кристалл на квадратной подставке, нажал на верхушку, вдавливая прозрачную сферу в подставку, и увидев, что та засветилась зелёным светом, отпустил. Секунд через двадцать сфера ещё раз мигнула зелёным. Это означало, что Гарри принял вызов и прибудет через несколько часов. На лице Танаки снова проступила безумная улыбка. Единственное, что омрачало его радость от предвкушения расправы над собственными убийцами, были побочные эффекты от контакта с миром духов, которые уже начали проявляться. Танака слышал тихий мерзкий шёпот и ядовитый хохот на границе своего восприятия. Каждый раз, когда он говорил с призраками, его начинали преследовать галлюцинации. Со временем они усиливались, и к ним добавлялись другие симптомы: головная боль, бессонница, кошмарные сны, странные перепады настроения, бредовые идеи, временная потеря памяти… Проще говоря, у Танаки ехала крыша. После применения способности, безумие усиливалось в течение недели, а затем в течение недели шло на спад. Учитывая, что некромант совсем недавно вернулся «с той стороны», что само по себе могло повлиять на его личность, он рисковал по-настоящему сбрендить либо навсегда потерять часть себя. Но на этот риск он был готов пойти в сложившихся обстоятельствах. А сейчас ему оставалось только ждать, пока не придут бандиты.
Хотя печать и не обязывала новоиспечённых рабов слушаться Гарри, но все трое, не предпринимая попыток к побегу или сопротивлению, позволили снять с себя кандалы, после чего последовали за коренастым мужчиной. Они прошли по длинному широкому коридору, в котором был с десяток таких же массивных дверей, как в их камере, поднялись по лестнице, и пройдя ещё через несколько коридоров, узких, тёмных, и с низкими потолками, оказались в большом круглом зале, освещенном приятным светом полудюжины магических ламп. Здесь было несколько полок с книгами, два шкафа, четыре кресла, софа, на которой сидел Казар, огромная кровать, где могло уместиться человек десять разом, а по центру стоял массивный деревянный стол.
— Ты свободен, Гарри, — бросил Казар. Брюнет слегка поклонился, и покинул помещение. Троица осталась наедине со своим хозяином.
— Подойдите, — махнул рукой блондин, подзывая Вику и остальных к себе.
Что Вика почувствовала сразу, так это то, что был не приказ. Т. е., не с точки зрения печати. Похоже, если хозяин не обращался к рабу напрямую, это не активировало воздействие на разум. Вика одёрнула себя, прежде чем подумать, как это можно использовать — один раз ощутив на себе эффект от нарушения запрета, у неё не было желания повторять эту ошибку. Конечно, сейчас она может не послушаться, но такую глупость она не совершит — ублюдок их просто проверяет, или ищет повод наказать. Поэтому Вика вслед за Мей и Эриком подошла к Казару.
— Снимите с себя всю одежду, — сказал блондин.
Это опять не было приказом с точки зрения печати. Но Вика решила, что не будет давать повода себя наказать — у неё не было никакого желания испытывать чудовищную боль в заведомо обречённой на провал попытке сохранить гордость. Поэтому жрица лишь вздохнула и сбросила с себя лифчик, после чего избавилась от трусиков. То же самое сделала Мей. А вот Эрик замялся.
— Эрик, почему ты не выполняешь мою команду? Отвечай, — строго сказал Казар.
«Это уже был конкретный приказ. Теперь он будет вынужден послушаться» — подумала Вика.
— Мне стыдно, — мгновенно выпалил Эрик.
— Вот как, — хмыкнул Казар, — Тогда, приказываю тебе бить себя каждый раз, когда ты испытываешь стыд. Со всей силы и по лицу.
Как только блондин закончил фразу, Эрик влепил себе мощную пощёчину. А затем ещё одну. И ещё.
— Приказываю бить кулаками! — рявкнул Казар.
Эрик сжал кулак, и со всей силы ударил себя в район скулы. Затем другой рукой в челюсть. Затем в висок.
— Хватит! Пожалуйста! — выкрикивал плачущий парень продолжая лупить себя по лицу.
— Приказываю молчать!
Вика смотрела на эту экзекуцию, и ей очень хотелось применить на Казаре «Испытание разума». Вот только одна мысль об этом вызывала жгущую боль в районе шеи. «Нет, это не чтобы навредить! Испытание бога Ильдира поможет моему хозяину стать сильнее! Это ради блага хозяина!» — подумала жрица, и тут же, закричав от адской боли, пронзившей всё тело, упала на пол.
— А я смотрю, ты ничему не учишься, блондиночка, — сказал Казар с явным наслаждением в голосе, — Виктория, я запрещаю тебе дышать.
Жрица, жадно хватавшая ртом воздух после приступа боли, испытала новую порцию мучений. Она вскрикнула, освобождая лёгкие от воздуха, а при попытке вдохнуть её снова пронзила боль. Вика задержала дыхание. Сразу стало полегче, но долго она так не протянет. Вскоре нехватка кислорода вновь вынудила жрицу попытаться вдохнуть, и, хотя она смогла получить немного воздуха, новый приступ чуть не свёл её с ума. Следующие десять минут Вика провела на полу, корчась от адских приступов боли, которые с каждым разом становились всё сильнее и продолжительнее, и нехватки воздуха. Когда в сознании жрицы уже не осталось ничего, кроме боли, она услышала спасительные слова Казара:
— Виктория, я снова разрешаю тебе дышать.
Жрица шумно вдохнула, как будто пытаясь впитать в себя сразу весь воздух в комнате.
— Виктория, что нужно сказать хозяину, когда он проявил к тебе милосердие? — насмешливо произнёс блондин.
— Спасибо, хозяин, — прохрипела Виктория. Приказа не было, но она знала, что ублюдок хочет услышать.
— Не слышу. Громче.
— Спасибо, хозяин! — отчётливее сказала Вика.
— А теперь повтори это, глядя мне в глаза.
Жрица с трудом поднялась на ноги, посмотрела в глаза Казару, и громко произнесла:
— Спасибо, хозяин.
— Вот так.
Казар повернул голову в сторону Эрика, который сидя на коленях продолжал, всхлипывая, лупить себя по лицу. Вика заметила, что губы, брови и нос у парня разбиты в кровь. «Какая же ты ёбаная тварь, Казар» — злобно подумала жрица. К счастью, мысленно оскорблять себя хозяин ей не запретил.
— Всё ещё стыдно? Ну надо же, — цокнул языком блондин, — Хотя, может и не стоит тебя за это наказывать. Всё-таки некоторым нравятся стеснительные постельные игрушки. Эрик, я отменяю предыдущий приказ. Можешь больше не бить себя.
Парень прекратил лупить себя.
— С-спас-си-б-бо, х-хоз-зяин, — заикаясь, выдавил из себя Эрик, всё ещё всхлипывая. После этого он, пошатываясь, поднялся на ноги, и принялся снимать с себя одежду. Он видел, какое наказание получила Вика, и решил больше не испытывать терпение Казара.
— Хм, какой неожиданно быстрый прогресс! — блондин похлопал в ладоши.
Когда Эрик разделся, Казар встал с софы и принялся по очереди ощупывать и осматривать троицу. Сначала он занялся Мей. Блондин взял зверодевушку за подбородок, поднял её голову, провёл пальцами по губам, а затем сказал:
— Открой рот.
Мей подчинилась. Виктория заметила, что у Мей не проявляет вообще никакой реакции на прикосновения Казара. Она была словно кукла, покорно переносящая то, что с ней делают. «Похоже, жизнь её и правда сильно потрепала в этом Кувейском рабстве» — подумала Вика. Тем временем Казар продолжал. Он оттянул Мей губы, осмотрел и даже пощупал зубы, дёсны и язык. Наконец закончив с ртом девушки, блондин убрал руки и цокнул языком:
— Ну надо же, никакой реакции! Какая ты стойкая.
Мей не отреагировала. Она лишь смотрела пустым взглядом куда-то мимо Казара. У Виктории сложилось ощущение, что зверодевушка вообще не здесь. «Может это у неё защитная реакция такая? Типа отстраниться от реальности?» — предположила жрица.
Казар оттянул веки девушки и осмотрел её карие глаза. Затем принялся перебирать в руках тёмно-русые волосы Мей, которые были длиной ей до плеч. Закончив с волосами и удовлетворённо хмыкнув, работорговец ощупал кошачьи ушки девушки, покрытые коротким мехом, такого же тёмно-русого цвета, как и её волосы. Вот тут Мей перестала напоминать куклу. Когда пальцы Казара коснулись её ушей, девушка задрожала и зажмурилась.