У тебя есть пещера и твое наследие… – услышала Морриган витающие рядом слова.
– Я вам не внучка. Я вообще не та, кем себя считала всю свою жизнь. – Морриган попятилась вон из комнаты. Если она останется тут дольше, то утонет в нахлынувшем ужасе и горе.
– Конечно, ты наша внучка. Это ничего не меняет. И единственная причина, по которой мы тебе обо всем рассказали, состоит в том, что у тебя явно проявляются силы жрицы. Это значит, что на тебе сейчас рука Эпоны, даже здесь, в Оклахоме, – сказал дедушка. Он говорил с ней тихо и мягко, как с норовистой кобылой.
– Прикосновение Эпоны – это хорошо, – улыбнулась сквозь слезы бабушка. – Я не сомневаюсь, что у богини есть на тебя планы.
– А если это не ее прикосновение? – Голос Морриган был помертвевшим, как и ее душа. – Что, если это Придери сделал меня своей, и именно поэтому я слышу голоса, могу зажигать огонь и со мной разговаривают кристаллы, и светятся, когда я к ним прикасаюсь?
– Придери не делал тебя своей. И ты не принадлежишь злу, малышка Морги, – мягко произнес дедушка.
У Морриган на глаза навернулись слезы.
– Ты так говоришь, но не знаешь этого наверняка. А я хочу знать точно. Какое бы ни было мое наследие, я приму его. – Она развернулась и выбежала из дома.
Бабушка и дедушка заторопились к двери. И успели увидеть, как она рванула по переулку на своей красной машине.
– Она справится. – Мама Паркер вытерла слезы. – Она остынет и вернется домой. И все будет хорошо, правда, дорогой?
Ричард обнял ее за плечи:
– Я надеюсь. Морги хорошая девочка. Просто она испугана и к тому же сердита на нас с тобой.
Они вернулись к своим креслам. Ричард шел медленно, сейчас он сильнее обычного чувствовал свой возраст. Он снова взял в руки книгу, но не смог на ней сосредоточиться. Он глянул на Маму Паркер. Она смотрела в окно.
– Морги хорошая девочка, – повторил он.
Жена кивнула:
– Я знаю. Просто… ей придется принять слишком многое, а она совсем еще ребенок.
Ричард вздохнул и пробормотал:
– Да… да… да… – И потом выпрямился в кресле. – Проклятье!
– Что такое, дорогой?
– Морриган сказала, что примет свое наследие. Разве она хоть раз так выражалась за все свои восемнадцать лет и четыре месяца?
Мама Паркер покачала головой, не говоря ни слова.
– Подобные слова могла ей нашептать Рианнон, – сказал он.
– Или Придери.
Ричард встал и начал обуваться.
– Что бы там ни говорил старый индеец, я все равно сомневаюсь, такая ли большая разница между этими двумя.
– Мы пойдем искать Морриган?
– Да, черт возьми.
– О, дорогой, я так рада. – Мама Паркер быстро схватила ключи от их «доджа». – Тебе известно, куда она поехала?
Ричард Паркер мрачно кивнул.
– Если мое предположение верно и наша девочка действительно услышала из проклятых камней этот проклятый шепот, который не дает ей покоя, то она должна вернуться обратно в пещеру.
– Туда, где увеличивается ее сила, – сказала Мама Паркер.
Ричард что-то проворчал.
– В этом все и дело, да? Думаю, у нашей Морриган есть сила, которая им нужна. – Отыскав в шкафу старый термос, он стал наполнять его горячим кофе и усмехнулся, подумав, что обычно его предположения верны в том, что касается его девочек. И далеко не всегда это хорошо.
Глава 6
Партолон
– Прости, Мирна. Что ты сказала? Мне показалось, или это было что-то вроде «Я беременна ребенком тролля, и мы с ним собираемся обручиться, мамочка»? Я не уверена, что правильно тебя расслышала.
Мирна отбросила назад рыжие волосы и уперла руки в бока. Я сразу же узнала этот жест: он означал «Я готова к драке».
– Ты все правильно услышала. Если не считать того, что ты назвала Гранта троллем. Я тебя тысячу раз просила перестать его так обзывать.
– Так-с, посмотрим… Он маленького роста. Голова с плоской макушкой. Неправильный прикус. И тонкий визгливый голос. Тролль по всем признакам.
– И никакой он не визгливый.
– Отлично. Не визгливый. Но все остальное говорит мне, что он тролль.
– Правда? А я думала, что он «будущий муж моей дочери и отец ее ребенка».
Я огляделась, словно боясь, что кто-то может выскочить из-за розовых кустов моего великолепного сада.
– Если бы у тебя была взрослая дочь, которая, как предполагалось, должна сейчас заниматься в храме Изящных Искусств, чтобы стать начитанной, образованной и прочее, и прочее, и прочее, но вместо этого прелюбодействует с троллем и награждает тебя такой болью в за…
– Риа! Мирна! Вот вы где. – В сад ворвалась Аланна (благослови ее сердце) и встала между мной и дочерью. И не успела я вдохнуть, чтобы начать новую тираду, как цокот копыт по мраморному полу сообщил мне, что на подходе кавалерийское подкрепление в лице ее отца-прелюбодея. Отвернувшись от бунтующего плода моего чрева и своей лучшей подруги, я снова занялась (возможно, слишком энергично) тем, чем занималась ранее – срезала для букета фиолетовые розы.
Я чувствовала, что Аланна посмотрела на меня долгим взглядом и потом обняла Мирну.
– Моя милая девочка! Грант сообщил мне, что ты приехала сегодня утром. Какой сюрприз. Мы не ждали тебя раньше зимы.
Я фыркнула при упоминании о тролле, но появление Кланфинтана заглушило этот звук. В основном.
– Па!
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Мирна бросилась отцу в объятия. Она папина дочка!
– Ты была точно такой же, Любимица.
В ответ на слова моей богини я мысленно закатила глаза и пробормотала:
– Посмотрим, что скажет ее отец, услышав радостные новости.
– Терпение, Любимица, ты слишком торопишься с выводами.
Я скрестила руки на груди и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, что Кланфинтан смотрит на нашего единственного ребенка, сияя гордой улыбкой родителя.
– Теперь, когда со мной обе мои девочки, моя душа больше не рвется на части.
Он встретился со мной взглядом и улыбнулся мне тоже. И на секунду я забыла, что наша дочь только что довела меня до безумия. Единственное, о чем я сейчас могла думать, – это что прошедшие двадцать лет сделали его еще прекраснее – а занятия с ним любовью более наполненными.
Но потом я вспомнила причину неожиданного возвращения Мирны.
– Расскажи-ка своему отцу, почему ты вернулась домой, и, возможно, окажется, что он уже не так счастлив тебя видеть, – сказала я.
Мирна нахмурилась и посмотрела на меня.
– Мам, не злись. Это же на самом деле хорошая новость.
– Грумф! – фыркнула я, изображая Кланфинтана.
Тот посмотрел на меня взглядом «дай я сам все улажу». Я подняла руки, иронично показывая, что буду только счастлива предоставить вопрос ему. Кланфинтан перевел взгляд на Мирну. Его тон ясно показал, что он уже давно привык улаживать разногласия между своими вспыльчивыми женщинами с рыжими гривами.
– Итак, Мирна, чем ты так расстроила свою мать?
Я видела, как она посмотрела на него ярко-синими глазами и радостно улыбнулась.
– Я беременна, Па! И мы с Грантом собираемся пожениться!
Я услышала, как охнула Аланна. Кланфинтан перевел взгляд на меня.
– Я же тебе говорила, – ответила я коротко.
– И где сейчас Грант?
Я усмехнулась, услышав опасно спокойный тон мужа. Мирна тоже поняла, что его спокойствие – это затишье перед бурей, во время которой он запинает до смерти жалкую блудливую задницу Гранта, и повернулась к нему. Я с интересом за этим наблюдала. Обычно Мирна была просто пугающе похожа на меня. Нет, конечно, она моложе, стройнее и выше, чем я, ее рыжие волосы ярче моих, а глаза синие (и часто напоминают мне о моем отце), в отличие от моих светло-зеленых. Но если не считать перечисленного, мы были похожи так сильно, что никто не сомневался, что мы мать и дочь. Я довольно редко видела в ней что-то от Кланфинтана, не считая тех моментов, когда она упрямилась. Тогда строгое и решительное выражение ее лица становилось совершенно отцовским. И сейчас ее лицо было на сто процентов упрямо-кланфинтановским.
– Па, он ждет, пока я сначала поговорю с вами обоими, и потом к нам присоединится.
Кланфинтан поднял бровь.
– А почему он не пришел сначала к нам, твоим родителям, и не попросил разрешения на помолвку, как полагается поступать по чести?
Мирна, копируя отца, подняла бровь в ответ.
– Потому что он не идиот. Любой, имеющий капельку здравого смысла, побоялся бы к вам прийти. Но даже будучи перепуганным до смерти, он все равно хотел пойти со мной. Но я ему не позволила. Я знала, сначала лучше мне самой поговорить с вами наедине.
– Отлично. Ты с нами поговорила. А теперь пойди и приведи его, чтобы твой отец мог надрать ему задницу, – сказала я с приятной улыбкой.
– Мирна, ты совершенно уверена, что ждешь ребенка? – Мягкий голос Аланны прозвучал необычно резко, обращая на себя наше внимание.
– Я уверена, – радостно ответила Мирна. И мне захотелось ее на радостях придушить.
Аланна зажмурилась, словно от боли. Что такое, черт возьми? Снова открыв глаза, она сразу встретилась со мной взглядом, и я увидела, что ее глаза полны печали. Намного большей печали, чем заслуживала ситуация, когда дочь ее лучшей подруги в чертовски юном возрасте залетела от парня-ходячей-проблемы с внешностью тролля.
А потом из меня весь дух выбило осознание. Едва держась на ногах, я попятилась и ощупью нашла за спиной мраморную скамейку. Я опустилась на нее и только по этой причине не рухнула на землю.
– О, нет… – все, что я смогла выговорить.
Аланна поспешила ко мне и взяла за руку.
– Мама?
– Мирна, мы говорим о Гранте, которого ты знаешь с детства? Молодого человека, единственного сына Маклуров, которому принадлежат виноградники, что примыкают к храму?
– Конечно, мам. Именно о нем. – Я видела по ее глазам, что она знает то, что мы с Аланной только что поняли. Дочь продолжила: – Для меня не существует другого мужчины или кентавра. Для меня есть только Грант, которого я люблю. Грант – отец