моего ребенка. Ты можешь спросить Эпону, она это подтвердит.
Я услышала, как Кланфинтан выругался, и поняла, что он тоже осознал все последствия сказанного дочерью. Мирна подошла ко мне.
– Мам… – Она села около меня на скамейку и взяла за руку. Она заговорила очень мягко, и я подумала, сколько в ней вдруг оказалось взрослой мудрости: – Ты ведь давно знала, что я не стану после тебя Избранной Эпоны.
– Нет, – прошептала сквозь слезы. – Нет, я не знала.
Прислушайся к ней, Любимица. Мирна знает, что говорит ее сердце, и принимает свою судьбу.
– Знала. Тебе ведь известно, что Эпона никогда не говорила со мной. – Я хотела что-то сказать, но Мирна заторопилась. – О, я знаю, что богиня любит меня. И я тоже ее люблю. Мне нравятся ритуалы, которые ты исполняешь, я люблю церемонии благословений. Но я никогда не испытывала даже малейшего желания руководить тем или другим. Более того, у меня нет врожденной связи с богиней. Тебя приветствуют деревья, камни поют твое имя. Твоя душа путешествует во время Волшебного сна. Я же никогда ничего такого не испытывала, даже намека. – Мирна замолчала и уставилась в колени. – Я люблю тебя и очень стараюсь быть такой, как ты хочешь, но единственное, чего хочу я, – это стать матерью и помогать Гранту возделывать виноградники. – Она немного запнулась и заплакала. – Прости, что разочаровала тебя и Па.
Я обняла ее, мое сердце разрывалось от боли.
– О, дорогая, ты никогда бы не смогла нас разочаровать. Мы любим тебя. – Мирна прижалась ко мне, сбросив остатки бравады. Я чувствовала, как вздрагивают от рыданий ее плечи. Нас обняли руки Кланфинтана. Он поцеловал дочь и потом меня.
– Если этот мужчина действительно тот, кого ты хочешь, приведи его сюда. Он получит мое благословение, – произнес он.
– Ты обещаешь? – шмыгнула носом Мирна и отстранилась, чтобы видеть лицо отца.
– Слово великого шамана Партолона, – серьезно ответил тот.
Тогда Мирна перевела взгляд на меня.
– Мне действительно жаль, что я не родилась Избранной Эпоны, мам. Я знаю, ты всегда хотела, чтобы я ею стала.
Я посмотрела в глаза дочери и поняла, что если скажу ей, как я расстроена, что она не займет мое место в услужении у Эпоны, то нанесу ей непоправимую рану. И я не смогла этого сделать. И наверное, не смогу никогда. Вместо этого я улыбнулась и вытерла слезы уголком своего шелкового халата.
– Я всегда хотела, чтобы ты была счастлива. И если тролль делает тебя счастливой, он получит мое благословение. – Я ощутила в уме знакомый «толчок локтем» и добавила: – И благословение Эпоны.
Мирна сквозь слезы улыбнулась.
– О, мамочка, спасибо тебе! – Она обняла меня и вскочила. – Я схожу за Грантом. – Она побежала было к двери, но потом обернулась ко мне. – Мам, может, ты перестанешь называть его троллем? Пожалуйста.
– Постараюсь, – ответила я с деланной радостью.
Мирна закатила глаза и вышла.
– Внучка… – Глубокий голос Кланфинтана оказался неожиданно задумчивым. – Я не думал, что это произойдет так скоро, но сейчас не могу отрицать, что мне приятна эта мысль. – Его рука ласково погладила меня по щеке. – Я буду молиться, чтобы она была похожа на свою бабушку.
– Если это будет внучка.
Сейчас, когда Мирны с нами не было, я не скрывала своего разочарования. Если бы Мирна пришла к нам и сказала, что полюбила одного из кентавров – великих шаманов, которые не один год активно за ней ухаживали, и беременна от него, никто бы не сомневался в том, какого пола будет ее первый ребенок. Избранная Эпоны всегда обручалась с Верховным шаманом, которого богиня специально для нее подбирала. Их первенец становился даром Эпоны, и это всегда была девочка. Но Мирна была беременна от обычного человека (натуральным троллем он в общем-то не был). И указанный ребенок не подпадал под «опеку» Эпоны, потому что Мирна никогда не станет ее Избранной. Мне пришлось посмотреть в лицо ужасному факту, что Мирна не несет в себе ни одного из божественных прикосновений Эпоны. Хоть это и казалось абсолютно невозможным.
Мирна родит здоровую счастливую девочку. И ты не права насчет своей дочери, Возлюбленная. Она несет в себе божественные дары и передаст их своей дочери.
Услышав слова Эпоны, я почувствовала, как у меня перехватило дыхание от радости.
– У Мирны будет дочь! – сказала я вслух.
Аланна радостно захлопала в ладоши.
– Линия дочерей Маккаллан продолжается. А я стою тут и прохлаждаюсь, как будто у меня нет никаких дел.
Я удивленно подняла брови. Господи, Аланна постоянно чем-то занята.
– У Мирны еще даже живота не видно. У нас вагон времени, чтобы переживать насчет детской для малышки и всего прочего.
– Риа, нам надо готовиться к церемонии обручения единственной дочери Избранной, – произнесла она тоном, ясно показывающим, что мое положение Любимицы богини не отменяет возможности быть полной идиоткой. Она покачала головой и буквально закудахтала о том, что сейчас не лучшее время собирать красивейшие цветы для ароматных букетов. Потом она быстро улыбнулась мне, думая о своем, и заторопилась из сада.
– Любовь моя, мне кажется, нам лучше встретиться с Грантом и Мирной в Великом зале. Если мы действительно собираемся их благословить, необходимо устроить церемонию со всеми почестями.
Я посмотрела на Кланфинтана и вздохнула.
– Я знаю.
– Риа, тебя действительно настолько вывел из равновесия выбор Мирны? Мы ведь с тобой и раньше говорили о том, что у нее явно нет никакого желания становиться Избранной Эпоны.
– Ты прав. Я не могу сказать, что это явилось для меня полным сюрпризом. Я просто подумала о… – Я осеклась, чувствуя себя предательницей по отношению к дочери.
– Ты думаешь о ребенке Рианнон.
– Не то чтобы я хотела, чтобы Мирна была другой. Нет, конечно, – быстро сказала я. – Я ее очень люблю. И она всегда была замечательной дочерью. Просто мне интересно, похожа ли Морриган на Мирну. Эпона только что сказала мне, что Мирна тоже одарена ею, но это проявится только в ее дочери. Может, у Морриган тоже есть божественная одаренность – скрытая или явная? В таком случае она может быть очень несчастна в Оклахоме – как была бы несчастна Мирна, если бы мы заставляли ее идти в услужение к Эпоне против ее желания.
– Судьба Морриган в руках Эпоны. Ты должна доверять своей богине. И своему отцу, который заботится о ней.
– Я доверяю и папе и Эпоне. Просто мне было бы легче, если бы я смогла навестить отца через Волшебный сон и посмотреть, как там Морриган. – За прошедшие восемнадцать лет мой дух возвращался в Оклахому всего полдюжины раз и то очень ненадолго. Ровно настолько, чтобы я имела возможность заверить папу, что у нас с Мирной все хорошо. И в эти визиты я всего трижды со дня, когда она родилась, видела Морриган, да и то мельком. И еще дважды видела ее спящей. И каждый раз заново поражалась, как она похожа на мою дочь. Я понимала, что меня притягивает их похожесть. Но как я могла помочь в ее воспитании? И я отлично знала, что, хотя мы с Кланфинтаном никогда это не обсуждали, Морриган могла бы быть моим ребенком (и даже, скорее всего, была бы моим). Если бы я решила остаться в Оклахоме и вышла замуж за Клинта Фримена, без сомнения, у нас родился бы ребенок.
– Риа, ты же помнишь, что в последний раз, когда Эпона позволила тебе вернуться в твой мир через Волшебный сон, ты потом много дней болела.
Я вздохнула.
– Знаю. Богиня сказала, что мне стало опасно туда путешествовать. Слишком большое расстояние получается между моей душой и телом, и чем больше возраст, тем сильнее это ощущается. Наверное, я должна удовлетвориться тем, что Эпона посылает моему отцу сны о нас и он не чувствует себя полностью отрезанным от дочери.
Кланфинтан улыбнулся.
– Жаль, что твой отец не может пересечь Грань и приехать в Партолон. Я давно скучаю по Маккаллану, его зеркальному отражению. Если бы твой отец сюда приехал, это было бы словно возвращение Маккаллана.
– Думаю, вы бы с папой поладили – если бы ты пережил его многочисленные нескромные вопросы насчет анатомии кентавра.
Кланфинтан хихикнул.
– Я забыл, что в твоем старом мире кентавры встречаются только в мифах.
– Ну, папа бы тебе не дал забыть об этом. Мне тоже жаль, что он не может к нам приехать.
– Есть же один способ…
– Нет! – прервала я его. – Чтобы переходить из мира в мир, необходимо, чтобы какой-то человек пожертвовал своей жизнью. И как бы мы ни скучали друг по другу, я знаю, что мой отец никогда не смирится с тем, что кто-то отдал жизнь за то, чтобы он смог ко мне присоединиться. Кроме того… – Я улыбнулась и постаралась смягчить серьезность тона. – Тут нужны будут сразу две жертвы, потому что он никуда не уедет без Мамы Паркер. Нет, даже три. Морриган же не может остаться там в одиночестве? Нет. Папе придется остаться в Оклахоме.
– А тебе – в Партолоне. – Он сказал это не в форме вопроса, но я видела по глазам, что ему нужно услышать ответ.
– Я навсегда останусь с тобой в Партолоне, – произнесла я. Потом встала и обняла его за талию. Кланфинтан наклонился и стал меня целовать. Я кокетливо улыбнулась ему. – Для дедушки ты очень сексуален.
Он моргнул и немного ошеломленно посмотрел на меня.
– У нас будет внучка. Какая странная, но удивительная вещь – старение.
Я обвела его взглядом с головы до ног. Начала с мускулистого человеческого торса, который был лишь немногим полнее, чем у стройного сильного кентавра, с которым я обручилась почти двадцать лет тому назад. В темных волосах серебрилась седина, но мне это нравилось. Это придавало ему мудрость и благородство, хотя и было не очень честно, поскольку меня саму седина старила, делая похожей на бабушку (из-за чего мы с Аланной постоянно закрашивали ее хной). Он старился очень, ну просто очень очаровательно.
– Ну как, я получаю проходной балл, любовь моя? – Он с любопытством поднял бровь.
– Подожди. – Я внимательно посмотрела на лошадиную часть его тела. – Я еще не проверила, не появилось ли у тебя за последнее время искривление позвоночника.