тарших классах, и целенаправленно обыграла свой новый титул:
– Я подумала, что могу принести к обеду немного света.
Морриган с удовольствием заметила на лицах Шайлы и Перта совершенно одинаковое выражение шока. Они стояли, задрав голову, вместе со всеми, кроме Биркиты и женщин из комнаты-зала (которые сидели за столами меньшего размера), и смотрели, как причудливыми звездами переливаются и блестят селенитовые кристаллы на потолке, высоко над их головой. Когда она вернулась на свое место, шепоток вокруг нее уже стих, а лица стали менее любопытными и более почтительными.
– Я показала им, – на одном дыхании сказала она Бирките и удивилась, что та посмотрела на нее с грустью. Точно таким молчаливым и задумчивым взглядом смотрела на Морриган бабушка, когда она чем-то огорчала: забывала поблагодарить или попрощаться или смеялась над чьей-то неловкостью. Морриган почувствовала себя так, словно ее только что отчитали, и удивилась, почему бы это. Шайла явно обидела Биркиту. На самом деле, чем больше Морриган наблюдала за этой «царственной» парой, тем больше замечала, с какой надменностью они с Пертом вели себя. Они практически не разговаривали и никого не замечали – только жестом приказывали принести еще еды и напитков. И держались обособленно ото всех, даже от них с Биркитой, сидящих ближе других. Возобновившиеся разговоры, казалось, их не интересовали, и Морриган представила себе, что эта пара отделилась от остальных прозрачной ледяной стеной. Очевидно, их уважали, но что-то подсказывало Морриган, что не любили. Так с какой стати она должна чувствовать свою вину за то, что поставила их на место? Она не должна была так поступать. Лучше бы она этого не делала. Лучше бы просто ела свой ужин и…
Морриган осознала, что за ней холодными голубыми глазами наблюдает Шайла. От пристального взгляда хозяйки Сидеты Морриган стало не по себе, мурашки побежали по коже. Морриган заставила себя дружелюбно улыбнуться.
– Вы кажетесь мне очень знакомой, – как бы невзначай произнесла Шайла, хотя ее острый взгляд контрастировал с обыденным тоном. – Вы, случайно, не обучались в храме Изящных Искусств?
– Моя супруга там училась. Сидетцы обычно так надолго не уезжают, но Шайла необычная женщина. Как и наша дочь, Гилли, которая, следуя по стопам матери, уже третий год там занимается, – пояснил Перт. Он ласково похлопал жену по руке, что могло бы показаться выражением нежности, если бы Морриган в этот момент не смотрела в глаза Шайле и не видела промелькнувшее на ее красивом лице отвращение.
– Мм, нет. Я никогда не обучалась в храме Изящных Искусств, – сказала она, думая о том, что на самом деле стояло за этим браком (хотя это было совершенно не ее дело). И потом торопливо добавила: – Но я от души поздравляю вас с полученным там образованием. – «Что бы это ни означало».
– Вы, конечно, не из Сидеты, но, может, раньше заезжали в наши пещеры? – спросила Шайла. И легким движением освободила руку из-под руки мужа.
– Нет. Никогда раньше я не бывала здесь. – Морриган украдкой глянула на Биркиту, но пожилая женщина избегала смотреть ей в глаза. Но Биркита же рассказала людям, что Морриган появилась из валуна, так ведь? Морриган не хотелось объяснять, что она из другого мира, но притворяться, что просто вошла в пещеру через входную дверь, она тоже не собиралась. Черт! Она даже не знает, есть ли здесь входная дверь.
– Странно, что вы кажетесь мне такой знакомой… – Шайла не договорила и вернулась к еде, но Морриган чувствовала, что она продолжает на нее поглядывать.
– Они мне не нравятся. У меня от них мурашки по коже, – прошептала она Бирките, глазами показав на Перта и Шайлу. Пожилая женщина побледнела, и тогда Морриган сказала более веселым тоном: – Но Брина мне нравится, – и стащила для рыси со стола нечто, на вкус и с виду напоминающее жареного цыпленка.
Казалось, Биркита испытала облегчение от смены темы, и Морриган призналась самой себе, что ей тоже приятно было это сделать. Поедая своего цыпленка, Биркита сказала:
– Наверное, вы знаете, госпожа, что Брина на старом языке означает «защитница». – Она улыбнулась рыси, которая собственнически вытянулась в ногах Морриган – лежала, полузакрыв глаза, и довольно мурлыкала. – Брина уже долгое время защищает Усгаран, но никогда не отдавала предпочтения никому из жриц. До сегодняшнего дня. А теперь она, кажется, защищает не только Усгаран, но и вас.
– Брина удивительная, – с полным ртом сказала Морриган и потрепала рысь по голове. Она проглотила еду и быстро запила. – Биркита, вы сказали «Усгаран»? А что это такое? – Она знала, что Биркита уже упоминала о нем, но не могла вспомнить, в каком значении.
Но прежде чем Биркита смогла ответить, с ней заговорила Шайла. Голосом, который внезапно стал елейным, она поинтересовалась:
– Как получилось, что Великой жрице Адсагсоны неизвестен Усгаран?
К удивлению Морриган, Биркита тут же ответила:
– Хозяйка, Несущая Свет жила далеко отсюда – в так называемой Оклахоме. – Она лишь раз запнулась, выговаривая длинное и незнакомое слово. – Вероятно, там по-другому называют комнату, где находится священный кристалл?
Все, сидящие за столом, выжидающе посмотрели на нее.
– Ее называют Лагерь, – сказала Морриган, чувствуя себя не в своей тарелке. – Мы в Оклахоме называем ее так.
– Оклахома? – с недоумением переспросил Перт. – Никогда не слышал о таком месте. Где оно находится?
У Морриган вспотели ладони, и она снова воздала благодарность дедушке за то, что он заставил ее пойти в драмкружок. Импровизация – это наше все.
– Оклахома очень далеко. На Западе. Или, точнее, на Юго-Западе.
Продолжая хмуриться, Перт сказал:
– Сидетцы не имеют привычки уезжать из дому, но я не настолько несведущ об остальной части Партолона. На юго-западе нет места под названием Оклахома. И во всем Партолоне, я полагаю.
– Это место не в Партолоне. – И это не ложь, самодовольно подумала Морриган.
Вокруг раздались возгласы удивления, и она услышала, как по комнате пронесся шепот: «Не в Партолоне!», «Несущая Свет прибыла из-за моря!».
– Да, Оклахома очень далеко от Партолона, и потому многое здесь, – Морриган широким драматическим жестом обвела комнату, – для меня выглядит странно. Поэтому мне нужна ваша помощь, чтобы понять, как что называется и как все здесь ваше… хм, устроено.
Несмотря на то что в смехе Шайлы не слышалось никакого веселья, люди за ближайшими к ним столами подхватили его.
– Пещеры Сидеты не простое место. Это наше собственное царство, где мы устанавливаем свои правила, хотя и воздаем должное почтение Избранной Эпоны, – добавила она немного запоздало. Потом ее взгляд приобрел остроту, и Морриган почувствовала, что следующий вопрос несет в себе некую опасность – неясную, но вполне реальную. – А в Оклахоме есть какие-нибудь пещерные царства?
– Конечно, там есть пещеры, – сказала Морриган, придерживаясь правды, как учили ее бабушка и дедушка. – Их называют оклахомскими алебастровыми пещерами.
– А как же Адсагсона? Вы, Несущая Свет, и в алебастровых пещерах тоже были ее жрицей? – коварно поинтересовалась Шайла.
«Говори правду, – напомнила себе Морриган, не обращая внимания на гнев, который, казалось, уже ей почти не подчинялся. – Я должна придерживаться правды, насколько это будет возможно».
– В Оклахоме кристаллы тоже со мной разговаривали и загорались для меня, но об Адсагсоне я тогда не знала. И пока не появилась здесь, я думала… – Морриган поколебалась и быстро выпалила: – Я думала, что я – Избранная Эпоны.
Людей, казалось, не шокировало ее признание (сделанное Морриган не только им, но и самой себе). Напротив, кажется, это было для них вполне резонно – или, возможно, так повлияла откровенность, сквозившая в ее голосе, и печальное выражение лица. Так или иначе, но люди ее поняли. Они приглушенно заговорили, покачивая головой. Даже Шайла и Перт вроде бы успокоились.
Ее руку накрыла рука Биркиты.
– Действия богов и богинь иногда трудно понять, и еще труднее им следовать. Почти невозможно представить, что Несущая Свет жила так далеко от своей богини. Как и ее подданные, Адсагсона не любит покидать Пещеры Сидеты. То, что она нашла вас в Оклахоме, вытащила из тьмы и одиночества и перенесла сюда, чтобы вы смогли воссоединиться с ее народом – вашим народом, – показывает всю глубину ее любви. – Слова и прикосновения этой женщины были такими добрыми и знакомыми, что от тоски по дому у Морриган выступили на глазах слезы. – Да здравствует Адсагсона! – воскликнула Биркита, и ее радостный крик подхватили остальные женщины.
Морриган заметила, что Шайла и Перт шевелят губами, но имя богини вслух не произносят. Странно…
Оставшаяся часть ужина прошла гораздо менее драматично. Шайла и Перт с головой ушли в личный разговор. Морриган попросила Биркиту рассказать ей о мозаиках, украшающих огромную комнату, и, наконец, смогла спокойно поесть под бабушкин рассказ о камнях и искусстве.
Насытившись, она с трудом подавила желание зевнуть и потянуться как Брина, но поймала проницательный взгляд Биркиты.
– Госпожа, вы все еще чувствуете усталость от своего путешествия, – сказала она.
– Мне бы хотелось, чтобы вы показали мне окрестности, но думаю, вы правы. Наверное, я устала больше, чем мне казалось. – Она повернулась к царственным хозяевам и заставила себя улыбнуться: – Приятно было с вами познакомиться. Спасибо за еду и за то, что так хорошо приняли меня. – Она постаралась, чтобы в ее голосе не звучал сарказм.
Морриган уже собиралась встать из-за стола, как услышала холодный голос Шайлы:
– Вы сказали, что, живя в Оклахоме, не знали о том, что являетесь Избранной Адсагсоны.
– Верно. Тогда я ничего не знала об Адсагсоне, – осторожно ответила Морриган. – Но сейчас знаю. Знаю, что она перенесла меня сюда и что здесь мой дом.
– Ну, тогда, если вы являетесь Великой жрицей Адсагсоны и ее Несущей Свет, то, вероятно, захотите завтра ночью исполнить ритуал Темной Луны в честь своей богини.