Она услышала низкое певучее заклинание, а потом на плечо ей опустилась тяжелая горячая рука. Морриган гневно посмотрела на Кигана.
– Нет! Прекрати это! Она не может умереть!
Великий шаман прервал заклинание ровно настолько, чтобы сказать с печалью:
– Биркита уже мертва, огонек.
Я не сознавала, который сейчас час или день, когда снова услышала голос Эпоны:
– Возлюбленная, тебе надо идти.
У меня вошло в привычку не отвечать ей. Я стиснула веки и покрепче прижала к себе Этайн, вдыхая ее детский запах и питая утешение в ее теплом тельце. Если Эпона оставит нас в покое – если все оставят нас в покое, – все будет хорошо.
– Возлюбленная, тебе надо идти, – повторила богиня. – Ты нужна мне.
Я так устала постоянно от всех отбрыкиваться, что просто подредактировала цитату Ретта:
– Если честно, мне наплевать[34].
– Хватит себя жалеть!
В нормальном состоянии от подобного гнева Эпоны я бы подскочила и вытянулась в струнку – но я не была в нормальном состоянии. Поэтому я села на кровати и тихо, чтобы не разбудить ребенка, ответила:
– Жалеть себя? Моя дочь мертва, а вы называете мою боль и горе «жалеть себя»?
Эпона материализовалась в комнате. Богиня стояла у изножья огромной кучи матрасов, которые я в более счастливые времена называла «маршмеллоу». Я много раз видела ее вживую за последние двадцать лет, что была ее Избранной. Она была изумительно красива, а исходящая от нее аура любви и сострадания сверкала так ярко, что буквально слепила мне глаза.
И я все равно не могла простить ее.
– Нет, Возлюбленная, не твою боль и горе я называю «жалеть себя». Так я называю твою самоизоляцию от тех, кто тебя любит и нуждается в тебе.
Я испытала болезненный укол вины. Кланфинтан. Я знала, что он тоже страдает, и где-то в глубине души чувствовала, что отчаянно в нем нуждаюсь, а он нуждается во мне. Но я не могла пробиться к его любви. Я потерялась в туманном лабиринте боли и гнева и видела в этой серой дымке только Этайн.
– Я не способна сейчас никому помочь. – Я едва узнавала свой голос, он казался монотонным и безжизненным.
– Я бы дала тебе больше времени, если бы могла, Любимица. Но у нас его просто нет. Ты должна вернуться к миру. Твоя дочь нуждается в тебе.
Слова «твоя дочь» облили меня ледяной водой.
– Моя дочь мертва.
– Дочь твоего чрева мертва. Но дочь твоего духа жива. И очень нуждается в тебе.
Ледяная вода превратилась в кипяток. Я даже не понимала, что плачу, пока на мою шелковую ночную рубашку не стали падать прозрачные капли. Кто же знал, что человек способен столько плакать? Я думала, что еще несколько дней назад выплакала все слезы.
Голос у меня дрожал, и приходилось говорить медленно, чтобы не сорваться.
– Вы хотите меня окончательно уничтожить?
Богиня приблизилась и вытерла мне слезы краешком своего сияющего одеяния.
– Нет, моя дорогая, я хочу спасти тебя.
Я подняла на нее глаза, и окружавший меня туман стал понемногу рассеиваться.
– Морриган в беде?
– Да. И я опасаюсь за ее душу.
Я закрыла глаза от вновь нахлынувшей боли.
– Мирна ведь с вами, правда?
– Ты же знаешь, что со мной.
Я открыла глаза и заставила себя встретиться с ее сверкающим взглядом.
– Я очень зла на вас.
– Сила гнева зависит от силы любви.
Она нагнулась и коснулась губами моего лба. Я задрожала от ее прикосновения. Меня наполнила ее любовь, растворяя остатки болезненного тумана, который окутывал мой разум и лишал всяких чувств душу.
– Я помогу Морриган, – произнесла я и, откинувшись на подушки, стала расслаблять члены для астральной проекции, которая должна была последовать дальше. – Перенесите меня в Оклахому.
Богиня подняла золотую бровь, странным образом напомнив меня же.
– Морриган сейчас не в Оклахоме, Любимица. Дочь твоего духа в данный момент в нашем мире.
Не успела я оправиться от удивления, как получила еще один шок.
– Готовься, ты отправишься в царство Сидета.
– Там ведь сейчас Кай и Киган? – Я помотала головой, пытаясь прийти в себя.
– Киган – да. А Кай погиб. Его погубила та самая тьма, что преследует душу Морриган.
На этот раз гнев стал для меня очищением – силой, не слабостью.
– Чертов бог трехликого зла!
– Верно, Любимица. И я хочу, чтобы сегодня свет изгнал Придери из обоих миров на много поколений вперед.
– Хорошо, тогда отправляйте меня. Но только объясните, черт подери, что там происходит. – Я закрыла глаза. И пока мой дух вытягивали из бренного тела и катапультировали в небо сквозь крышу храма, Эпона начала свой рассказ…
Глава 23
Слова Кигана «Биркита уже мертва, огонек» стали для Морриган потрясением. Она смогла только покачать головой. И еще раз. И еще. Как при гибели Кайла… Как рядом с умирающим Каем… Этого не может быть…
– Это ты сделала! – зашипела Шайла на Морриган, когда та буквально рухнула на землю. Брина села между ними, она тихо рычала и с ненавистью смотрела на хозяйку Сидеты сузившимися глазами. – Ты принесла нам не свет. Ты принесла смерть. Ты не Несущая Свет, ты – Несущая Смерть.
– Шайла! – Голос Кигана звучал резко, хотя и с жалостью. – Ты просто вне себя от горя. Морриган не имеет отношения к последним трагическим событиям.
Шайла впилась взглядом в Морриган, ее глаза горели ненавистью. На бескровных губах заблестела слюна, когда она буквально выплюнула:
– Это я нашла Кая. Он сказал мне, что его убила тьма, которая следует за тобой. Он сказал, что тьма тебя преследует и скоро поглотит. Так что это твоя вина. Ты виновата в его смерти! – завопила она.
Морриган не могла вымолвить ни слова. Она не могла сказать «это неправда», потому что слишком боялась, что Шайла может оказаться права. Морриган прижалась к безжизненному телу Биркиты, обняла ее – больше она ничего не могла сделать для умершего воплощения своей бабушки. Потом посмотрела на Шайлу и Кигана. Она не чувствовала ни горя, ни боли. Она смотрела на все отстраненно, словно через длиннофокусный объектив.
– Шайла, достаточно! – рявкнул Киган. – Ты не права. И Кай был не прав. Я – великий шаман. Я бы знал, если бы Морриган имела связь с темным богом. Это не так.
Та, пылая ненавистью, перевела взгляд на кентавра, потом ее лицо внезапно исказилось, и по бледным щекам потекли слезы.
– Она даже тебя заразила.
Морриган показалось, что Киган постарел лет на десять. Он выглядел очень печальным.
– Мое предназначение – любить Морриган. Шайла, подумай, богиня не стала бы предназначать мне в жены кого-то из тьмы.
– Кай был моей половинкой! – Шайла рухнула на землю, уронила голову и зарыдала.
Морриган услышала, что Киган устало вздохнул.
– Шайла, позволь жрицам проводить тебя в твою комнату. – Он нагнулся, чтобы взять ее за руки и помочь подняться. – Я пришлю к тебе целительницу и…
Шайла схватила валявшийся на траве меч Сидеты и вонзила его в грудь Кигана – быстро и неестественно сильно. Потом молниеносным движением выхватила сверкающий кинжал, спрятанный в складках ее одеяния, и метнула в Морриган. В ту же секунду Брина издала оглушительный вопль и прыгнула. Кинжал, предназначавшийся Морриган, воткнулся ей в горло.
Бесчувственность Морриган испарилась. Она закричала и бросилась к ним, упала на колени. Тельце Брины было абсолютно безжизненным, но Киган пытался подняться, опираясь на руку. Другой рукой он старался вытащить из груди меч, всаженный по самую рукоятку.
– Нет, не двигайся. Все будет хорошо, все будет хорошо, – бормотала Морриган, обнимая его за плечи. – Приведите целительницу! – закричала она застывшим, как изваяния, жрицам.
– Это не Шайла, – выдохнул Киган, выталкивая изо рта слова вместе со струйками крови.
Морриган в панике вскинула голову, боясь, что Шайла снова на них набросится. Но хозяйка Сидеты и не думала этого делать. Она стояла перед ярко пылающим костром – стояла так близко, что Морриган увидела, как начинают тлеть ее белые одежды. Шайла наклонила голову, словно прислушиваясь к голосу ветра. И потом произнесла ясным голосом:
– Да, да, вы правы. Я действительно хочу присоединиться к Каю. – С жуткой улыбкой Шайла бросилась в горящий костер.
У Морриган не было времени кричать или кого-то звать. Весь ее мир сузился до Кигана. Ей удалось прислонить его тело к себе. Она неловко удерживала его в вертикальном положении и пыталась вытирать кровь, которая стекала изо рта и выступала вокруг меча в груди.
– Морриган. – Ее имя прошелестело чуть громче шепота.
– Ш-ш, молчи. Ты должен жить, это главное.
– Выслушай меня. – Он тяжело накрыл ее дрожащую руку своей.
Морриган посмотрела ему в глаза, и к ней пришло осознание: Киган умирает. Она прекратила свои попытки остановить кровотечение и сжала его руку. Она уже не плакала. У нее еще будет для этого время. Сейчас нужно дорожить каждой секундой, которая им осталась.
– Я слушаю тебя, – тихо сказала она.
– Шайла была во власти темного бога. Когда она ударила меня и убила Брину, я видел это в ее глазах. – Он мучительно закашлялся, вызывая новый поток крови. – Этот бог не собирался тебя убивать. Он только хотел уничтожить всех твоих защитников. – Киган дышал с трудом, по телу проходили волны дрожи. – Не позволяй ему победить. Это он все это сделал с нами – с Каем, Биркитой, Бриной и со мной. Он, не ты. Помни об этом, моя любовь, мой огонек.
– Я запомню, обещаю. Я люблю тебя и верю, что ты был создан меня любить, – единым духом выпалила Морриган.
Он улыбнулся.
– Я знал, что ты в конце концов мне поверишь. А это значит, что тебе придется искать меня, огонек. В другой жизни… в другом мире… найди меня… – Улыбка Кигана пропала. Он судорожно вздохнул и стиснул ее руку, на губах появилась пена, и весь воздух вышел из его легких. Жизнь покинула его тело.