Эпи поистине была божественно красива. Волоски на ее шкуре были серые и белые, что в сочетании давало удивительный серебристый цвет, переливавшийся, словно разлитая ртуть, на ногах и вокруг глаз он переходил в угольно-черный. Эпи была высокой, почти пятнадцать ладоней, при этом безупречного сложения. Мне казалось, в ней нет ни одного изъяна.
Любимица мгновенно чувствовала мое присутствие (так было и на этот раз). Повернувшись, она подняла на меня бездонные глаза. По конюшне разнеслось громкое ржание.
– Здравствуй, милая, – улыбнулась я и подошла ближе. – Мне сказали, ты устроила настоящий переполох.
– Как хорошо, что ты пришла, – произнес Кланфинтан с видимым облегчением, отразившимся и на лицах остальных. Все расступились, освобождая мне проход в стойло.
– Она в таком состоянии с тех пор, как привезли Урана, – сказала я, поглаживая любимицу, и поцеловала ее в бархатистую щеку. – Его держат подальше от храма, но она все чувствует и нервничает.
Эпи потерлась мордой о край моего плаща.
– Ей не терпится его увидеть, – заключил Кланфинтан.
– Конечно, она его получит, но не раньше завтрашнего вечера.
Несколько последних недель я тоже готовилась к празднику Самайн, включавшему сложный ритуал спаривания, который должен был пройти безупречно, чтобы обеспечить плодородие земель в ближайшие три года.
– Не хочешь прогуляться? – спросила я, прижимаясь щекой к голове Эпи. – Сможешь немного отвлечься.
Эпи подняла голову и осторожно выдохнула мне в лицо. Я решила, что на языке лошадей это означает «да».
Одна из прислужниц уже накидывала ей на спину потник, а вторая надевала недоуздок с красивым орнаментом. Я была расстроена тем, что Эпи так волнуется, однако радовалась, что она не паникует и не устраивает истерики, как обычно поступали другие лошади в подобной ситуации. Она знала, что происходит, и не позволяла себе забыть о хороших манерах.
– Я помогу. – Кланфинтан подошел и подставил ногу, чтобы помочь мне забраться на лошадь.
Эпи не шелохнулась, пока я не устроилась у нее на спине, затем гордо проследовала к воротам, уже распахнутым ловкими служанками. Кланфинтан не отставал ни на шаг. Едва я успела махнуть на прощание девушкам и Дугалу, Эпи перешла на легкий галоп, направляясь на север.
– Похоже, мы едем туда! – крикнула я скакавшему слева от меня мужу. – Сейчас она ведет.
Кланфинтан улыбнулся.
Я чувствовала, что Эпи не терпится прибавить скорости и хорошо размяться, поэтому прижалась к ней всем телом, склонилась к уху и прошептала:
– Вперед, красавица.
Ухо дрогнуло и повернулось назад ко мне, улавливая звуки, и Эпи стала набирать темп. Мы приблизились к полосе леса, но даже узкая дорога, ведущая вглубь, не заставила лошадь скакать медленнее, впрочем, меня это не беспокоило. Моя любимица не была обычной кобылой, она знает, когда стоит быть осторожнее, а когда можно дать себе волю. Я вполне могу позволить себе расслабиться и наслаждаться прогулкой.
Становилось прохладнее, и, хотя дождь не начался, над головой висели плотные облака, придавая деревьям сказочный вид. Я только сейчас заметила, как поредели их кроны, и мысленно укорила себя за то, что последнее время была занята лишь своей несуществующей смертельной болезнью и пропустила чудесный момент, когда листва меняет цвет.
Впереди показалась развилка. Я знала, что левая тропа приведет нас к верхним виноградникам, а правая к болоту Ивасах – неприятному месту, к тому же вызывавшему нелучшие воспоминания. Через него мы с Кланфинтаном пытались бежать от фоморианцев, и это едва не стоило нам жизни. К моему большому сожалению, Эпи свернула направо. Если она собирается привезти меня на болото, я воспользуюсь правом ездока изменить направление. Впрочем, до болота еще несколько миль, моя девочка может утомиться и остановится раньше. Или ее остановлю я.
Кланфинтан догнал нас, и теперь мы скакали плечо к плечу. Он выглядел таким расслабленным, будто и не скакал в бешеном темпе, впрочем, он в прекрасной физической форме и может не останавливаться еще несколько часов.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, и я обратила внимание, что у него даже не сбилось дыхание.
– Как мне хорошо-о-о! – пропела я знаменитую фразу из песни Джеймса Брауна.
Кланфинтан мученически закатил глаза. Да, признаю, у меня небольшие музыкальные способности, но огромная любовь к пению, поэтому я не перестаю совершенствоваться. Да и какая разница! Ведь я сказала правду. Однако появилось неприятное ощущение, будто что-то сдавливает мне горло. Так бывает, когда начинаешь заболевать, хотя мой желудок ведет себя очень прилично после того, как получил несколько булочек. Сейчас, когда причина недомогания и видений установлена, я почти совсем расслабилась и больше стала похожа на себя прежнюю, ведь обычно я редко бываю раздражительной.
– Лучше остановись передохнуть. Нам надо вернуться прежде, чем ты устанешь.
– Хорошо-хорошо. – Я закатила глаза, передразнивая мужа. – Буду внимательна к себе.
Мне показалось, что он фыркнул, хотя звуки затерялись в стуке копыт.
Мы замолчали. Эпи немного сбавила темп. Мне это понравилось, теперь ее поступь была размеренной, скользящей, как ее гладкая серебристая шкура. И вот Эпи перешла на рысь, заставив меня почти сразу натянуть повод.
– Тпру-у-у…
Эпи повела ушами, услышав мой голос, и пошла шагом. Кланфинтан вопросительно взглянул на меня.
– Трясет, – объяснила я, и он опять фыркнул. Кажется, Эпи тоже. – Подожди совсем немного, – сказала я, склонившись к ее уху, – очень скоро ты сама будешь в моем положении.
Эпи промолчала, а Кланфинтан усмехнулся.
И тут, к моему удивлению, Эпи резко остановилась и навострила уши, повернув их вправо. Не заметив, что мы стоим, Кланфинтан сделал несколько шагов, затем обернулся и оглядел похожую на каменное изваяние Эпи.
– Куда она смотрит? – спросил он.
– Черт ее знает. – Я прищурилась и вгляделась в туман. – В чем дело, девочка?
Кобыла мне не ответила и неотрывно смотрела в одну точку справа от дорожки.
– Птицы смолкли, – мрачно заметил муж, и я услышала звук доставаемого из ножен меча, с которым он никогда не расставался. – Останься здесь, – глухо скомандовал он.
– Я не хочу оставаться здесь одна! – Кажется, мои гормоны опять напомнили о себе, потому что внезапно мне стало ужасно одиноко и жаль себя до слез, будто меня бросил парень прямо на выпускном балу.
– Эпи тебя защитит, – бросил на ходу Кланфинтан и направился в гущу леса. – Если я крикну, чтобы ты убегала, немедленно беги.
Туман быстро скрыл его очертания, и я очень некстати вспомнила о тени, которую видела у памятника отцу. Мне захотелось громко позвать Кланфинтана, но, еще раз покосившись на застывшую Эпи, я решила, что не стоит сейчас ему мешать. И не стоит сообщать, что моя кобыла превратилась в статую.
– Там кто-то есть? – шепотом спросила я ее. – Страшное чудовище?
Эпи повела ушами, но не ответила.
– Привидение? – не унималась я.
Эпи фыркнула, кажется с презрением. И я поняла, что она просит меня замолчать и не мешать ей слушать.
Я затаила дыхание и принялась ждать. Прошло не более нескольких минут, за которые я успела подумать и о похищении гномами, и вспомнить о сне Рипа ван Винкля[2]. Наконец из тумана появился Кланфинтан. Я выдохнула.
– Я не обнаружил ничего подозрительного. – Он пытливо посмотрел на Эпи. – Скорое спаривание, видимо, влияет на чувствительность кобыл. Там недалеко полянка с двумя старыми деревьями, под ними бежит ручей.
– Ручей? – Мне внезапно захотелось пить. – Надеюсь, нас никто не съест, если мы попьем из ручья. – Я положила руку на живот и прислушалась к внутренним ощущениям. – А потом надо возвращаться. – Я смущенно посмотрела на мужа. – Я немного устала.
К счастью, он не стал говорить о том, что предупреждал меня и прочее, а лишь шагнул с тропы, кивком приглашая идти следом.
Я обняла Эпи за шею и прижала колени к ее бокам. На мгновение мне показалось, что она не будет меня слушаться, сегодня моя любимица была холодной и отстраненной. Я провела пальцами по блестящей шкуре, бормоча под нос ласковые слова, и почувствовала, как по спине ее пробежала дрожь, словно она превращалась из статуи обратно в лошадь. Эпи осторожно шагнула вперед, помедлила, сделала еще шаг и, наконец, пошла за Кланфинтаном.
Окунувшись в туман, мы неожиданно для меня вынырнули, раздвинув густые ветки, на чудесную светлую полянку, показавшуюся мне оазисом в хмуром и сером лесу. Взгляд упал на два могучих дерева, возвышавшихся в самом центре, между ними бежал ручеек, уносясь в чащу, подальше от тропинки. Даже на расстоянии вода казалась кристально чистой и ледяной.
– Давай утолим жажду, милая. – Я пнула Эпи коленями, но та не двинулась с места. Такая сдержанность и медлительность была совсем не в ее характере.
Едва передвигая ноги, Эпи все же подошла к ручью. Кланфинтан уже склонил колено и зачерпывал воду пригоршней.
– Я тебе помогу, – спохватился он, ловко поднялся и обхватил меня за талию.
Я развернулась к нему и, перекинув ногу, стала сползать, прижимаясь к его телу, на землю. Дотянуться до его лица я не могла и, рассмеявшись, коснулась губами мощного торса, находившегося прямо у меня перед глазами.
– Ты хотела пить. – Голос мужа дрогнул. – А потом я отвезу тебя обратно в храм. Помни, женщина в твоем положении должна несколько раз в день ложиться отдыхать.
Последние слова он произнес, многозначительно приподняв бровь, чтобы я уловила скрытый смысл.
– А ты будешь массировать мне ноги, – мечтательно произнесла я.
– И не только. – Кланфинтан улыбнулся.
– Заманчиво. – Я обхватила его руками и поцеловала в мокрую грудь.
Уже склонившись над ручьем, я повернулась к Эпи. Она вновь замерла и теперь была похожа на серебряный памятник. Лишь уши, направленные на массивные деревья выше по течению, время от времени вздрагивали.