Микки не в силах была посмотреть в глаза Нелли. Она не хотела, чтобы подруга увидела отчаяние, которое постоянно, ежеминутно терзало Микки.
— Нет. Сны у меня совершенно нормальные, в том смысле, что я их просто не помню. Да и все остальное тоже в норме. Я не знаю, черт побери, в чем дело. Наверное, просто погода плохо влияет. Я так устала от дождя и холода…
Микки старалась не вспоминать, как однажды приказала дождю идти каждый четвертый день и как в тот первый день, когда дождь повиновался ее приказу, обстоятельства привели ее в постель Астерия…
— Микки?..
Она снова вернулась взглядом и мыслями к настоящему и взяла чашку капучино, почти искренне стараясь изобразить жажду.
— Просто задумалась. Еще раз извини. От меня сегодня не слишком много проку, Нелли.
— Ты моя подруга; ты вовсе не должна развлекать или смешить меня. Ты и сама это знаешь. Милая, то, что с тобой случилось, было просто шоком. Те мужчины, что напали на тебя и украли статую из розовых садов, оставили тебя истекать кровью… и их так и не нашли. И совершенно нормально, что ты проходишь стадии гнева и депрессии, негодования и обиды, выздоравливая, особенно потому, что преступление не наказано.
Преступление не наказано… Микки вдруг захотелось расхохотаться, но она быстро подавила этот порыв. Она старалась не делать ничего такого, что вызвало бы подозрение в ее безумии. Она не хотела, чтобы ей задавали слишком много вопросов.
— Я знаю. Просто…
Микки потерла лоб. И в миллионный раз пожелала, чтобы Нелли оказалась права и все ее чувства были только частью процесса выздоровления.
— Просто мне хочется снова чувствовать себя нормально.
— Так и будет, Микки! — Нелли посмотрела на часы. — Ох, черт! Я уже опаздываю.
Микки старательно улыбнулась.
— Это встреча с настоящим психом или просто с чокнутым?
Нелли рассмеялась, вставая и беря сумочку и портфель.
— С полным, абсолютным психом!
— Будь поосторожнее.
— Обязательно, — кивнула Нелли. — Эй, позвони мне попозже, если захочется поговорить, а?
— Позвоню. Обещаю. Увидимся завтра утром. В это же время… в этой же кофейне.
Она усмехнулась, и тут же ее охватило чувство жуткой вины — ведь на самом деле она радовалась, что подруга уходит. Ей было так чертовски трудно разговаривать с Нелли! Она ведь не могла сказать ей правду: «Знаешь, подруга, меня вовсе никто не грабил, и никто на меня не нападал, чтобы я не мешала украсть ту статую из розовых садов Талсы. Я на самом деле совершила самоубийство, хотя мне больше нравится называть это актом священного самопожертвования… Но я не слишком опытна в самоубийствах, что, наверное, должно доказывать, что я не совсем уж ненормальная. В любом случае мне просто пришлось это сделать, потому что магическое Царство роз, что находится на перекрестке между мирами, было в опасности, и только моя кровь могла его спасти. Это был мой долг как Эмпузы. Так что на самом деле ты не можешь утверждать, будто я совершила самоубийство просто потому, что такова моя судьба. И кстати, я там отчаянно влюбилась в человека-зверя, и подавлена я сейчас так ужасно как раз потому, что оказалась тут без него».
Ух… нет. Нелли, конечно, ее лучшая подруга, но даже она, можно не сомневаться, тут же постаралась бы упрятать Микки в чудесную, совершенно эксклюзивную мягкую клетку, если бы Микки выболтала ей вот такую правду. Микки поняла это сразу, как только очнулась в госпитале и все они — социальные работники и полиция — начали задавать ей вопросы. История, возникшая в результате, была построена на недомолвках и случайных фактах и даже смутно не напоминала правду. Но все равно Микки ужасно нервничала, излагая ее, особенно своей подруге, которая — вот уж не повезло! — была отличным мозгоправом и к тому же чертовски хорошо знала Микки.
Микки посмотрела на часы. Было всего половина восьмого. А на работе ей нужно быть не раньше восьми. У нее оставалось время еще для одной чашечки кофе. Встав, чтобы заказать новую чашку, Микки уловила свое отражение в стекле, прикрывавшем кофейный автомат. Тощая… она выглядела ужасно тощей. И ей определенно нужно сделать что-то со своими волосами, а не просто завязывать их сзади в этот дурацкий хвост.
Проблема в том, что у Микки просто не хватало сил, чтобы заняться собой.
Ладно, по крайней мере, здесь есть ее любимые оранжевые пирожные, сахарные, огромные, свежие… в эту кофейню их привозили каждое утро из популярной пекарни «Хлеб богини», что находилась всего в нескольких метрах дальше по улице. Микки заказала две штуки вместе с кофе, но тут же передумала и заказала третье. Ей нужно немного набрать вес, и к тому же сахар в компании с кофеином поможет встретить еще один бессмысленный и бесконечный рабочий день. Микки схватила экземпляр «Мира Талсы» и поудобнее устроилась в мягком, обитом шелком кресле, ожидая, пока вся изукрашенная пирсингом официантка принесет ей кофе и пирожные на элегантном маленьком серебряном подносе. Когда она услышала стук каблуков по полу, она даже не оторвала взгляд от газеты.
— Поставь все это на стол, ладно? И не забывай пока обо мне. Что-то мне кажется, что у меня возникнет желание выпить еще и третью чашку.
— Что, все плохо, Микадо?
Микки от удивления едва не выронила газету.
— Севильяна! Извините… я думала, это официантка подошла.
Изумительно голубые глаза старой женщины сверкнули.
— Меня давно уже не принимали за молодую девушку.
Микки улыбнулась, и даже совершенно искренне.
— Не хотите посидеть со мной?
— Да, с удовольствием.
Старая женщина грациозно села в соседнее кресло и поправила прекрасную бледно-голубую шаль из чистого кашемира на плечах.
— Я и не думала, что вы живете где-то здесь.
Как и в первую встречу, Микки немного пугало присутствие этой женщины. Она была такой величественной… на старый европейский лад. Во всем, что она говорила или делала, ощущалась атмосфера изысканности и высокой культуры. И вдруг, совершенно неожиданно, Микки вспомнила кое-что и тут же удивилась, как она вообще могла об этом забыть…
— Те духи! Где вы достали те духи, которые подарили мне тогда?
Севильяна улыбнулась, но тут подошла официантка с кофе и пирожными, и она промолчала. Потом, когда они снова остались наедине, Севильяна сначала не спеша высыпала в свой кофе сахар и тщательно размешала его крошечной серебряной ложечкой и только потом заговорила:
— Существует только одно место, где можно найти подобные духи, и оно — в мире, далеком от нас.
Микки захлестнула бурная волна надежды, которая вот уже три месяца как покинула ее.
— Вы говорите о Царстве роз…
Старая женщина едва заметно кивнула.
— Ох, боже… — выдохнула Микки.
— Уверена, Микадо, что было бы уместнее воскликнуть: «Ох, богиня!»
— Но как… Откуда вы знаете? Как вы попали туда и как я вернулась обратно? Что вы делаете здесь? Почему вы…
Севильяна вскинула руку, прерывая поток слов.
— Все в свое время. И нет смысла топить меня в вопросах, от этого ничего не изменится.
— Извините. — Микки прижала руку к груди, боясь, что сердце вот-вот выскочит. — Я просто… Мне необходимо знать…
Она провела дрожащей рукой по лицу и начала сначала:
— Я должна вернуться туда.
— Я знаю, дитя, — мягко произнесла Севильяна. — Я знаю.
Взгляд старой женщины скользнул мимо Микки, И когда она снова заговорила, ее тон напомнил Микки грустную маленькую девочку.
— Неужели никто не назвал моего имени, пока ты была там? Неужели они совсем меня не помнят?
— Вашего имени? Нет. А с чего бы им… — Микки вдруг поняла, и ее глаза округлились. — Это вы. Вы — Последняя Эмпуза.
— Нет. Я была Эмпузой. Но больше я не Верховная жрица Гекаты. Я отказалась от этого поста, когда была молодой и глупой. Но я заплатила за свое предательство. Двести лет я оставалась вдали от своего мира и своей богини и блуждала по земному миру, беспокойная, неудовлетворенная… истинная чужестранка.
— Две сотни лет! — Микки вытаращила глаза. — Но как?..
— Я и сама не могу понять этого толком. Да, я постарела, но я старилась очень медленно. Я привыкла думать, что таким образом Геката наказала меня… продлила мою жизнь настолько, чтобы я успела, как следует, по-настоящему пожалеть о своем поступке. И вот однажды, путешествуя, я несколько десятилетий назад посетила Талсу и случайно попала на открытие новых розовых садов…
Севильяна помолчала, на ее лице отразилась боль.
— Я узнала статую Стража и поняла, что она была поставлена там неспроста, и потому снова и снова возвращалась в Талсу, ждала и наблюдала… А потом я встретила тебя и начала надеяться, что, возможно, Геката позволила мне прожить так долго по другой причине. Я надеялась, что великая богиня сделала это затем, чтобы я смогла передать тебе священное масло, а ты разбудила бы Стража и вернула его в Царство роз… и сама пришла туда, чтобы завершить то, что я оставила несделанным.
Прекрасные глаза старой женщины наполнились печалью.
— Но почему ты совершила ту же ошибку, что и я? Я не предполагала, что ты сбежишь оттуда.
— Я не сбегала! — воскликнула Микки.
Но тут же понизила голос, потому что несколько человек оглянулись на нее.
— Вы ведь знаете все про кровь, да? Как-то же вы поняли.
— Да, твоя кровь питает розы. Разве я могла этого не знать? В наших венах течет одна и та же кровь, Микадо.
Севильяна легко коснулась руки Микки, с такой лаской, что напомнила Микки ее мать, отчего у нее сразу перехватило дыхание.
— В тот день в госпитале я сказала тебе, что меня зовут Севильяна Калука, и это действительно так. Но это лишь часть моего имени. Я редко пользуюсь родовой фамилией… для меня слишком тяжело ее слышать и знать, что я отказалась от нее, хотя эта ошибка и была совершена очень давно. Мое полное имя — Севильяна Калука Эмпауз. И я была первой Эмпузой, сбежавшей из Царства роз. Когда я встретила тебя и почувствовала силу твоей крови, я понадеялась, что буду также и последней.