В первые месяцы дружбы с Артуром Миллером Мэрилин встречалась не только с ним. Многое для устройства ее апартаментов в «Валдорф-Астории» сделал предприниматель, выпускавший готовое платье, Генри Розенфельд. Кроме того, он часто ссуживал Мэрилин деньгами. Время от времени она консультировалась с ним по поводу своих финансовых дел. В один прекрасный день она предложит ему воспользоваться всей выручкой от одного ее фильма с тем, чтобы он еженедельно выплачивал ей тысячу долларов на повседневные расходы. Розенфельд мягко отказался, сказав, что на этом капитале он сделает больше денег, чем положено по справедливости. Он сам испытывал к Мэрилин глубокое чувство и, как она сказала одной близкой подруге, даже делал ей предложение.
В 1955 году промелькнула мысль выдать Мэрилин замуж за главу одного европейского королевского семейства. Идея эта нашла поддержку со стороны миллионера Аристотеля Онассиса. А дело было в том, что один из его любимых курортов, княжество Монако, испытывал затруднения. Мировая знать стала ездить куда угодно, только не туда. Онассис полагал, что эта ситуация изменится, если принц Ренье женится на великолепной иностранке. С этой целью он попросил своего приятеля Джорджа Шлее поискать подходящую невесту в Соединенных Штатах. Тот обратился за советом к Гарднеру Каулесу, издателю журнала «Лук», который случайно оказался соседом Милтона Грина в Коннектикуте.
«Я предложил Шлее идею женить Ренье на киноактрисе, — сказал мне Каулес. — Он спросил, нет ли у меня кого на примете. Я ответил: «Сейчас в зените славы Мэрилин Монро, к тому же она гостит поблизости. Давай подкинем ей эту идею»».
Далее Мэрилин и Грины были приглашены для встречи со Шлее в загородный дом Каулеса. Каулес говорил: «Мы не стали ходить вокруг да около. Когда я сказал об этом Мэрилин, она ответила, что идея ей нравится, но загвоздка в том, что она даже не знает, где находится Монако. Еще она добавила, что была бы рада познакомиться с принцем».
Принцесса Монако Мэрилин? В тот вечер, когда Мэрилин и Грины возвращались домой, их не покидало веселое настроение, к которому примешивалась мысль о том, что предложение было вполне серьезным. На некоторое время князь Ренье, которого тут же окрестили «Рейндиар»1, стал темой для разговоров.
Однако идея потерпела крах, когда королевский дом Монако объявил, что Ренье собирается жениться на другой актрисе, Грейс Келли. Мэрилин, правда, это так не оставила. Она позвонила Келли по телефону и, поздравив, добавила: «Я так рада, что ты нашла способ уйти из этого бизнеса».
Возможно, Артур Миллер считал, что Мэрилин не, вступала в беспорядочные половые связи по той причине, что она не чувствовала себя больше незащищенной. Однако, точно так же, как и в пору ухаживания Ди Маджо, Мэрилин не блистала в любви постоянством. В 1955 году она сблизилась с Марло-ном Брандо.
Брандо был одним из самых ценных голливудских творений «Экторз Стьюдио». Мэрилин уже давно восхищалась им. Год тому назад, после его триумфа в картине «В порту», она надавила на Сэма Голдуина, чтобы тот дал ей роль в следующем фильме Брандо «Парни и куклы». В Нью-Йорке Мэрилин надеялась, что один из ее первых самостоятельных кинопроектов включит Брандо и Чарли Чаплина.
Когда ее попросили дать определение сексуальному влечению, Мэрилин ответила: «Есть люди, на которых реагируют другие люди… Я тоже реагирую на мужчин… в частности, я реагирую на Марлон Брандо». Но желанию Мэрилин работать с Марло-ном Брандо не суждено было сбыться, хотя в 1955 году у них завязался роман.
Эми и Милтон Грин, которые, как и прежде, часто виделись с Мэрилин, летом уже знали, что у нее с Брандо роман. О связи этой было известно и другим ее друзьям и коллегам. Брандо, снискавший у зрителей известность как человек высокомерный, склонный к насилию, был любим близкими за мягкость и верность. Говоря о нем с Эми Грин, Мэрилин называла его «милым, нежным». Его она называла условным именем «Карло». Ей страшно нравилось, что окружающим было невдомек, кого она имела в виду, говоря о «Карло». На фотографии, где они были запечатлены вместе в декабре 1955 года на актерском бенефисе, они выглядят мечтательно счастливой парой.
Однако связь с Брандо, которая держалась в секрете, постепенно ослабла, так как Мэрилин готовилась придать гласности роман с Артуром Миллером. Но все-таки дружба с Брандо сохранилась. В 1962 году, незадолго до смерти, Мэрилин часами будет разговаривать с Брандо по телефону. Когда, собирая факты для этой книги, я связался с актером, то ощутил в нем редкую личную заинтересованность, эмоциональный подъем. Он сказал: «Я действительно знал ее, и именно из-за этого отношения к ней я никогда не мог говорить о Мэрилин для печати. Думаю, вы меня понимаете».
Весь 1955 год Мэрилин старалась проявлять изобретательность, чтобы держать свою частную жизнь если не в тайне от прессы, то хотя бы не слишком рекламировать ее. Ближе к концу года в длинном интервью журналисту Эрлу Уилсону она ходила вокруг да около хитроумных вопросов, не спеша заглатывать наживку. На вопрос, кто был ее любимым актером, Мэрилин ответила: «Марлон Брандо», — а потом поспешно добавила еще несколько имен. Кто был ее любимым драматургом? Мэрилин сказала: «Артур Миллер и Тенесси Уильяме». На вопрос о ее любовных увлечениях она дала классический ответ Монро: «Никаких серьезных увлечений, но я всегда заинтересована кем-то».
В январе 1956 года Эрл Уилсон оповестил мир о том, что Артур Миллер и его жена намерены развестись. Между собой Мэрилин и Миллер уже всерьез поговаривали о браке. На публике они еще месяцев пять хранили мертвое молчание, но Мэрилин победоносно приближалась к исполнению желания, о котором с грубоватой откровенностью заявила Сиднею Сколски в конце медового месяца с Джо Ди Маджо, — выйти замуж за Артура Миллера. Новый год обещал принести успех, и не только в любви.
Примерно через год после начала занятий Ли Страсберг наконец решил, что Мэрилин созрела для того, чтобы играть перед аудиторией себе подобных в «Экторз Стьюдио». Она и Морин Стэплтон, проработав некоторое время над сценой из «Падших ангелов» Ноэля Коуарда, бросили ее и остановили свой выбор на первой сцене из «Анны Кристи» Юджина О'Нила. Этот материал был знаком Мэрилин: над ним она работала еще с Наташей Лайтес. Мэрилин играла Анну.
Морин Стэплтон вспоминает, что у «нее были вечные проблемы с запоминанием текста. Тогда я ей сказала: «Послушай, у нас ведь не премьерный спектакль. Мы просто положим книгу перед собой на стол — многие так делают». Но Мэрилин отказалась работать так. И на репетициях мы ни разу не сыграли сцену до конца без ее заминок с текстом. Зато потом, когда показывали этот кусок, она была просто великолепна и за пятнадцать минут ни разу не сбилась. И даже ее чрезмерно тонкий голосок вел себя хорошо, несмотря на все ее волнения. После показа мы отправились в бар на Десятую авеню, где праздновали свою очередную победу».
Скептики, доселе подававшие свои голоса, прикусили языки. «Она была великолепна, — говорит актриса Ким Стэнли. — Нас приучили никогда не аплодировать в «Экторз Стьюдио», — как если бы мы находились в церкви, — тогда я в первый раз там услышала аплодисменты».
У некоторых еще оставалось сомнение. Другие полагали, что победа уже в том, что Мэрилин осилила сцену вообще. Успех Ли Страсберга заключался в том, что он сумел заставить ее сделать все профессионально, но ни о какой гениальности не могло быть и речи. Мэрилин и сама чувствовала противоречивую реакцию аудитории и осаживала тех, кто перехваливал.
Тем не менее в начале 1956 года Ли Страсберг. выразил свое одобрение. «Я работал с сотнями и сотнями актеров и актрис, — сказал он директору Джошуа Логану, — среди них есть только двое, которые возвышаются над всеми остальными. Номер один — Марлон Брандо, и Мэрилин Монро — номер два…»
Тем временем, вознесясь на вершину шумного одобрения, в преддверии помолвки с Артуром Миллером, Мэрилин выиграла свою борьбу с киностудией «XX век — Фокс».
Прошел уже год, как Мэрилин улетела в Нью-Йорк, но ее гримерная в Голливуде оставалась незанятой. Уборщики приходили сметать пыль с бессчетных коробок с гримом и искусственными ресницами, с пузырьков и пачек таблеток, забытого томика стихов и фотографии Ди Маджо, огибали груды нераспечатанных писем от поклонников. Наконец-то игра, затеянная Милтоном Грином, начала приносить первые плоды. Поскольку замены для Мэрилин Монро не нашлось, киностудия согласилась пойти на сделку.
В канун Нового, 1955 года Мэрилин подписала с «Фоксом» новый контракт с небывало выгодными для нее условиями. За очередные семь лет она должна сняться на студии всего лишь в четырех фильмах, имея право делать еще по одному фильму в год на других студиях. За каждый фильм, созданный на «Фоксе», «Мэрилин Монро Продакшнз» получает 100000 долларов в виде жалования, плюс процент от доходов. По стандартам 1955 года это была более чем хорошая сделка, обещавшая за время контракта дать ей доход около 8 миллионов долларов.
Специальная оговорка, особенно важная для Мэрилин, позволяла ей отказываться от любого фильма, который, на ее взгляд, не дотягивал до класса «А», а также отклонять предлагаемых режиссеров и операторов, не соответствующих, по ее мнению, нужному уровню. На рассмотрение она представила список, услужливо составленный для нее Милтоном и Эми Грин, в который входило шестнадцать режиссеров, с кем она хотела бы работать. Спорить «XX век — Фокс» не стал.
Радуясь победе, Мэрилин новый 1956 год встречала, окрыленная радужными планами. Она намеревалась вернуться в Голливуд, чтобы сняться в «Автобусной остановке», режиссером которой был один из выбранных ею мэтров, Джошуа Логан. Она стояла бок о бок с сэром Лоренсом Оливье, чтобы объявить о будущей совместной работе над киноверсией пьесы Теренса Рэттигана «Спящий принц».
Самый прославленный в мире актер дал ей свое благословение. Мэрилин была, по словам сэра Лоренса, «гениальная комедиантка, а следовательно и чрезвычайно хорошая актриса». Он с удивлением наблюдал, как 150 газетчиков толкались, чтобы сделать фото, а потом, когда на платье Мэрилин оборвалась бретелька, застыли в оцепенении.