Пэт Ньюком, приехавшая в дом Мэрилин рано утром, уезжая, закатила сцену. «Продолжайте снимать, стервятники!» — крикнула пресс-агент, обращаясь к фотографам. Вспоминают, что тогда она якобы сказала: «Когда ваш лучший друг наложит на себя руки, как себя будете чувствовать вы?» Сейчас, правда, она отрицает, что говорила нечто подобное. Противореча фактам, которые известны нам сегодня, Пэт Ньюком заявила, что Мэрилин «чувствовала себя великолепно» и накануне вечером была в хорошем настроении.
Для публики Питер Лоуфорд сказал: «Пэт [Кеннеди] и я очень любили ее. Она, похоже, была одной из самых замечательных личностей, которых я когда-либо знал. Все, что я мог бы добавить, будет повторением сказанного».
Разговаривая с приятелем по телефону в то утро, Лоуфорд не сказал ничего вразумительного. В своем особняке он нашел сандалии Мэрилин и приказал своему лакею покрыть их бронзой. Он забрел в дом соседки, Шерри Хаузер, «в состоянии полной растерянности, опустошенности и в слезах. Он все время повторял, что был последним человеком, кто разговаривал с ней». Это, может быть, и является сердцевиной тайны, которая окружает смерть Мэрилин Монро.
В тот день биограф Мэрилин, Морис Золотов, в компании политиков находился на одном приеме в Нью-Йорке. Некоторые из присутствовавших там были близки к клану Кеннеди. Уже тогда, вспоминает Золотов, имя Роберта Кеннеди упоминалось в связи со смертью Мэрилин.
На Восточном побережье был полдень. В имении Кеннеди в Гайаннис порт престарелый Джозеф, поправлявшийся после постигшего его удара, выполнял оздоровительные упражнения в плавательном бассейне. Рядом находились домашние и люди из ближайшего окружения. В воде с ним был его старый водитель и преданный слуга, Фрэнк Зондерс. «И тут подошла его племянница Энн Гарген и сказала, что умерла Мэрилин Монро, — вспоминает Зондерс. — Старик начал повторять: «Нет…. нет…», — и мы покинули бассейн. Воцарилась странная тишина. Какая удивительная реакция, подумал я, и это глубоко врезалось в мою память. Много лет спустя, когда поползли слухи о Мэрилин Монро и Джоне Кеннеди, а потом и Роберте Кеннеди, я вспомнил о той тишине, воцарившейся в тот августовский день. Было похоже на поминки, на которых не было покойного…»
Тем временем в Калифорнии на ранчо Бейтса, к югу от Сан-Франциско, Роберт Кеннеди с утра отправился в церковь. Потом он отдыхал с хозяевами дома, они катались верхом на лошадях, играли в футбол. Джон Бейтс рассказывает, что имя Мэрилин Монро с тех пор, как министр юстиции в пятницу прибыл на ранчо, упоминалось несколько раз, но это в связи с ее проблемами в целом. «Мы все знали, — добавляет он, — о ее знакомстве с Джеком».
Бейтс полагает, что известие о смерти Мэрилин пришло только в воскресенье вечером, когда группа вернулась в город. На вопрос, как отнесся Кеннеди к этому сообщению, проявил ли какие чувства, Бейтс ответил: «Нет. Очень спокойно воспринял…» «Как если бы это была очередная голливудская трагедия?» «Именно так. Тема обсуждалась, — говорит Бейтс, — с праздным любопытством».
В понедельник Роберт Кеннеди выступал на встрече с представителями Ассоциации американских адвокатов. Потом, перед тем как отправиться на ранчо, к семье, он в приватном порядке пообедал с директором ЦРУ.
В Вашингтоне президент Кеннеди сделал специальное заявление. Он обратился к конгрессу с предложением в законодательном порядке усилить контроль над употреблением сильнодействующих лекарственных средств.
В воскресенье рано утром в Лос-Анджелесе молодой помощник судебного медицинского эксперта доктор Томас Ногучи отметил в журнале свой приход на работу. На письменном столе он нашел записку от шефа, коронера Теодора Курфи, в которой тот просил его произвести вскрытие тела Мэрилин Монро. Наблюдателем от окружного прокурора на аутопсии был его помощник, опытный судебный медик, Джон Майнер.
Возглавлял следственный отдел Лос-Анджелесской полиции Тэд Брайн, про которого говорили, что он способен работать круглые сутки. Когда он все-таки хотел отдохнуть, то уезжал в укромное местечко в Малибу, где у него был трейлер без телефона. В то воскресное утро к нему примчался на мотоцикле полицейский со срочным сообщением. Умерла Мэрилин Монро, и в связи с этим возникли определенные проблемы. Не мог ли начальник следственного отдела немедленно приехать в главное полицейское управление?
Проведение следствия возлагалось на начальника полиции Уильяма Паркера, всеми уважаемого офицера. Своими служебными заботами он часто делился с женой Хелен. Она вспоминает, что «он хотел, чтобы этому делу следователи уделили особое внимание, поэтому послал туда лучших специалистов, включая и следователей из центрального отделения полиции. Вызвано это было бесконечными толками о близости актрисы с Джоном и Робертом Кеннеди. А мистер Паркер восхищался Робертом, считал его очень умным и думал, что из него мог бы получиться президент лучше, чем из Джона».
«Мне кажется, что Роберт и Джон Кеннеди по вероисповеданию были католиками, — говорит вдова начальника полиции, — и мистер Паркер тоже был католиком. И, может быть, он полагал, что республиканцы могут воспользоваться тем, что произошло. В связи с чем он сказал: «Во всем нужно тщательно разобраться». Мистер Паркер был очень, очень строг, и там, где было нужно, он мог поднажать, лишь бы докопаться до сути дела. Он говорил: «Не жалейте никого»».
О шефе Паркере и сегодня вспоминают как о человеке твердых правил и кристальной честности. Однако через несколько недель, когда его жена спросила, как обстоят дела с расследованием смерти Монро, Паркер ответил завуалированно, что было ему не свойственно. «Похоже, дело состояло из одних вопросов, — вспоминает Хелен Паркер. — Помнится, он делал вот что», — и она пальцем нарисовала в воздухе вопросительный знак.
Было проведено два расследования — коронера, пестревшее ошибками, и полицейское, — оказавшиеся под семью замками.
1. Следователь, производящий дознание в случае насильственной или скоропостижной смерти.
Глава 45
5 августа в 10.30 утра, спустя шесть часов после первого официального уведомления о смерти Мэрилин Монро, ее широко разрекламированное, выше всех прочих на земле ценимое тело, накрытое полиэтиленом, лежало в длинной комнате без окон под залом суда в Лос-Анджелесе. Эдди Дей, помогавший при вскрытии, приготовил Мэрилин к проведению аутопсии на столе номер 1 с крышкой из нержавеющей стали, оборудованном водопроводными шлангами и канализационной системой, а также весами для взвешивания человеческих органов.
С этого дня фигура доктора Ногучи — хирурга, проводившего вскрытие — вызывала противоречивое к себе отношение. Поначалу он вознесся до поста главного судебно-медицинского эксперта, но недавно был смещен с этой должности за злоупотребление служебным положением и использование в корыстных целях сенсационных сообщений о смерти знаменитостей. С выдвинутым против него обвинением он продолжает сражаться и по сей день, а коллеги, несмотря на бурю протеста, избрали его председателем правления Национальной ассоциации судебно-медицинских экспертов.
Среди клиентов Ногучи были такие знаменитости как: Шарон Тейт, Уильям Холден, Натали Вуд и Джон Белуши. В 1968 году он зондировал пробитую голову сенатора Роберта Кеннеди.
Ногучи и Джон Майнер, наблюдатель из окружной прокуратуры, находились под глубоким впечатлением, когда тело Мэрилин Монро снова было накрыто простыней. Майнер говорит: «Том и я видели тысячи тел, но мы оба были очень тронуты, мы испытывали чувство искренней печали, нам все время казалось, что эта молодая женщина в любую минуту может подняться и слезть со стола».
Над Мэрилин Монро Ногучи трудился несколько часов. Его скальпель кромсал тело, воспетое многочисленными фотографиями, его хирургическая пила вскрыла череп, чтобы вынуть мозг, заставлявший миллионы зрителей испытывать волнение чувств и смеяться. Из его записей мы узнаем, что Мэрилин была «36-летней женщиной, белой расы, нормального телосложения, нормальной упитанности, весом 117 фунтов и ростом 65,5 дюймов. Волосы на голове светлые, обесцвеченные. Глаза голубые». Мы узнаем о шрамах, оставленных после аппендэктомии и операции на желчном пузыре, невидимых на фотографиях благодаря высокому мастерству фотографов. Мы узнаем, что, несмотря на известную эксцентричность, живая Монро была в довольно приличной форме.
Когда Мэрилин увезли, от ее красоты не осталось и следа. На единственном из уцелевших посмертных снимков, обнаруженном в полицейских делах, у Мэрилин одутловатое, раздувшееся лицо, слипшиеся волосы прямыми прядями свисают с края стола. Во время удаления мозга были повреждены лицевые мышцы. Останки после того, как работа судмедэкспертов была закончена, промыли водой.
С медицинской точки зрения Ногучи, выполнявший вскрытие, объяснения причины смерти Мэрилин Монро не нашел. Кроме пары синяков, которые могли быть получены при ударах о предметы, других признаков физического насилия обнаружено не было. Зная о найденных на прикроватном столике пустых пузырьках из-под таблеток, Ногучи полагал, что ответ на главный вопрос мог дать токсиколог — специалист по отравлениям.
Рано утром в понедельник, когда транспорт Лос-Анджелеса еще развозил пассажиров на работу, главный токсиколог Ральф Абернети ломал голову над образцами, ожидавшими его в лаборатории. Тут были упаковки для таблеток, — в том числе пустой пузырек из-под нембутала, — пробирки с кровью и мочой, пробы содержимого желудка и кишечника Мэрилин, а также кусочки печени и почек. Доктор Ногучи просил провести тест на наличие алкоголя и барбитуратов.
Через несколько часов Ногучи знал, что в 100 миллиграммах крови Мэрилин содержалось 4,5 миллиграмма барбитуратов, а алкоголя не было вообще. За несколько часов до кончины она не выпила ни капли своего любимого вина — шампанского. А ведь по общепризнанной версии, повторявшейся многие годы, Мэрилин умерла якобы от классического сочетания алкоголя с барбитуратами.