И тут я проснулся окончательно. У коней не было голов! Я поморгал. Всадники приблизились настолько, что стало понятно: мускулистые человеческие торсы растут прямо из туловищ породистых лошадей. Кентавры!
Они подскакали к гроту, один — рыжеволосый, коренастый — крикнул:
— Здесь нет! Может, не поздно?
Они пронеслись мимо кустов, буквально в полуметре от нас. Ольга вздрогнула и дернулась спросонья. Я молча прижал ее к земле, зажимая рот. Не уверен, что кентавры дружат с людьми, и что они поверят в "великую богиню" Афину-Олю. Девушка замерла, глядя на этих мутантов. Я убрал руку: кричать от неожиданности Ольга явно не собиралась.
— Потрясающе! — возбужденно прошептала она, когда кентавры скрылись за деревьями. — Значит, они действительно были! Подвиги Геракла, кентавры… И циклопы, — еле слышно, упавшим голосом добавила Ольга.
Я проследил за ее взглядом. Из-за деревьев показалось высокое мускулистое существо в набедренной повязке, похожее на человека. Мощный торс, тонкая шея и круглая лысая голова с плотно прижатыми к ней ушами. Там, где у нормальных людей должны быть глаза, не было ничего, кроме морщинистой кожи. Зато на лбу, прямо над приплюснутым носом располагался здоровенный круглый глаз без ресниц. На плечах урод тащил окровавленную тушу, в руке — увесистый топор. Еще один мутант!
— О, Боже! — выдохнула Ольга.
Я пригляделся и тихо чертыхнулся: циклоп нес к гроту мертвого кентавра. Видимо, его-то и искали те трое. Надо же, разминулись всего на минуту-другую.
— Зачем ему кентавр? — прошептал я.
— Видимо, чтобы сожрать, — поморщилась Ольга. — Циклопы были людоедами. Вообще-то в мифах о них говорится, как о великанах, а он просто высокий… — она сглотнула. — Надеюсь, это существо не будет завтракать здесь, а то меня стошнит.
Меня тоже слегка замутило. Смотреть, как один мутант будет разделывать и жрать другого, совсем не хотелось. К нашему облегчению, циклоп утащил добычу в грот. Нам не было его видно, но вскоре донеслись тошнотворные звуки — удары топора, треск костей, чавканье. Запахло сырым мясом. Кажется, теперь я нескоро захочу шашлыка.
— Надо отсюда выбираться, — прошептала Ольга.
— Зачем? — я растянулся на земле рядом с ней. — Место безопасное, нас не видно. Вряд ли тут будет много прохожих, разве что кентавры встретятся с циклопом.
— Я не хочу, чтобы он нас съел, — прошипела девушка.
— Вот и не паникуй, — оборвал я. — Не вылезать же сейчас, когда он рядом. По идее, любому существу требуется время, чтобы переварить пищу. Трапеза у циклопа обильная, голода он какое-то время испытывать не должен. Может, и спать завалится. После сытного обеда.
Бледная Ольга потерла рукой горло. Ее явно мутило.
— Все, твоя очередь сторожить. Все равно не уснешь, — я подложил под голову руку, а другой рукой прижал к себе мешок так, чтобы можно было быстро достать пистолет.
— Ты что, сможешь спать, когда тут такое?.. — даже в шепоте девушки слышалось изумление.
Я блаженно улыбнулся и закрыл глаза. Если повода будить меня не будет — впереди несколько часов сна.
Вскоре я уже видел, как Лернейская гидра с аппетитом жует обманутого мной брата криминального авторитета, приговаривая: "Пищ-ща!" Я стрелял в нее из пистолета, а ее головы только смеялись и шипели: "Обедом будеш-ш-шь". Оля скакала куда-то на кентавре, а я бежал за ней, но никак не мог догнать. Зато из-за дерева вышла секретарша денежного мешочка в одной набедренной повязке и интимно промурлыкала:
— Чай, кофе, или десерт?
— Десерт!
Я схватил ее, протянул к себе податливое тело, пришелся руками по высокой груди, по бедрам… И тут кто-то довольно сильно толкнул меня в плечо и совсем не интимным шепотом потребовал:
— Просыпайся!
Я с трудом приоткрыл глаз. Еще светло. Вокруг тихо. Даже одноглазого мутанта не слышно.
— Что тебе надо? — хрипло буркнул я.
— Это тебе что-то надо, — едко ответила Ольга. — Руку убери!
Я с трудом сообразил, что моя рука с мешка перекочевала на бедро девушки. А неплохо было бы сделать сон явью. Вряд ли Оленька рискнет особо сопротивляться, когда по соседству расположился одноглазый людоед с топором.
— А если не уберу? — шепнул я.
Рука скользнула ниже, к краю уже подпачканной травой и пылью белой хламиды. Я ощутил под пальцами неожиданно нежную кожу. Ольга вздрогнула, в ее глазах заплескался страх.
— Мы же договорились, — прошептала девушка.
— Что, совсем не нравлюсь? — хмыкнул я.
Теперь моя рука перемещалась по ее бедрам уже под хламидой. Да, фигурка у Оленьки что надо. Второй рукой я притянул ее к себе поближе. Жаль, девушка оставила на себе нижнее белье.
Ольга молчала, не сопротивлялась, только глаза девушки немного сузились.
Я с удовольствием прошелся пальцами сверху по ее груди — одновременно упругой и мягкой, — коснулся губами шеи, снова вернулся к бедрам.
— Так все-таки нравлюсь? — не удержался, спросил, когда уже собирался сдвинуть в сторону полоску стрингов.
— До этого нравился, — сухо прошептала Ольга.
— А сейчас в чем дело?
— Ни одной нормальной женщине не понравится изнасилование, — ответила она.
Я резко убрал руки. Вот уж насильником меня еще не называли!
— Оля, ты о чем? — прошипел я. — Ты даже не пыталась сопротивляться.
— А есть смысл? — она прищурилась. — На шум явится циклоп с топором. И потом, мы пропадем здесь друг без друга. Я знаю мифологию, а ты — сильный, уверенный, хладнокровный… В общем, делай, что хочешь, — Ольга отвела взгляд. — Я не буду сопротивляться. Нам еще месяц быть вместе, лучше, когда рядом сытый хищник, чем голодный и злой.
— Хищник, говоришь? — я отстранился от девушки. — Ладно, нам, и правда, еще месяц быть вместе. И лучше, если ты не будешь меня бояться или ненавидеть. Трогать тебя не стану, но если сама захочешь — только намекни, — я ободряюще улыбнулся. — Мир?
— Мир.
Она одернула хламиду и приподнялась на локте, вглядываясь в сторону грота. Оттуда неслись сопение и похрюкивание.
— Послеобеденный сон, — прокомментировал я. — Слушай, может, ему руку сломать? Или, лучше, ногу?
— Лучше шею, — серьезно ответила Ольга.
— Оль, я все-таки мошенник, а не киллер, — напомнил я.
— Гидру же убил.
Вид у девушки до сих пор был надутый. И чего обижаться? Ну, погладил, потрогал, но не завалил же силой.
— Если бы циклоп на нас с топором кидался, убил бы, — мирно объяснил я. — А спящего, уж извини, не могу. Кстати, его могут и кентавры укокошить. Почти уверен, что они вернутся.
— Он очень сильный, — возразила девушка. — Неизвестно, кто победит в бою. Не удивлюсь, если циклоп справится с тремя кентаврами. И с тобой.
Она взяла лебрис и неожиданно поднялась во весь рост.
— Ты куда? С ума сошла? — прошипел я.
— Мне не нужен людоед за спиной, когда мы будем отсюда уходить.
Ольга через кусты двинулась к гроту. Ступала она быстро и бесшумно. Я вскочил и, прихватив мешок, поспешил за ней. Рука уже нащупывала прохладную сталь пистолета. Когда я подошел к гроту, послышался звук удара и тошнотворное хлюпанье. Ольга вышла с окровавленным лебрисом, и ее тут же стошнило.
Я заглянул в грот. На земле грудой валялись обглоданные добела кости, куски шкуры, лошадиные ноги, измазанные кровью длинные светлые волосы. Я сглотнул и отвернулся. Лучше не приглядываться, что еще там есть.
Однако с другой стороны зрелище было не лучше: тело циклопа слабо вздрагивало в агонии, полуотрубленная голова была откинута, и из зияющей раны на горле мутанта на землю с хлюпаньем, толчками вытекала алая кровь.
Я торопливо вышел. Оля распрямлялась у каменной стены грота и пыталась отдышаться. Я отобрал у девушки топорик, обнял ее и потащил назад, в кусты.
— Давай, девочка, шевелись, — шептал я. — Времени нет, отдышишься там.
Стоило нам присесть в укрытии, как Ольга разрыдалась. Это хорошо, она должна была как-то выплеснуть напряжение прошедших суток. Какая девушка такое выдержит?
Я покрепче прижал ее к себе, зашептал что-то успокаивающее. Ольгу трясло крупной дрожью, она судорожно всхлипывала.
— Я не думала, что это так страшно, — проскулила девушка.
— Больше так не будет, — пообещал я. — Сейчас просто не успел. В следующий раз, если будет нужно, пойду я. Постарайся поспать, нам еще ночь идти.
— Я не смогу…
— Просто закрой глаза.
Она заснула в моих руках почти сразу. Вот и хорошо. Я осторожно опустил Ольгу на траву и прилег рядом. Необычная девушка — жесткая, циничная, и вместе с тем — ранимая, неожиданно чувствительная.
Коснуться бы сейчас губами ее губ, взять хрупкое, нежное тело, сделать эту девушку своей… Но сейчас нельзя, надо подождать. Пусть немного привыкнет ко мне. Я закрыл глаза и провалился в темноту — глухую, слепую, безмолвную.
— Герман! Гера, просыпайся!
Я мгновенно вынырнул из небытия. Над головой светили звезды. Рядом сидела Оля и осторожно трясла меня за плечо. Да, нехорошо получилось — отключился, хотя должен был, на всякий случай, сторожить девушку.
— Пойдем? — я встряхнулся и протер глаза. — Пока кентавры не появились.
— Они тут уже были, — сказала Ольга. — Забрали то, что осталось от собрата. И, кажется, расчленили циклопа.
— Почему не разбудила? — я резко сел на земле.
— Зачем? Они нас не видели.
Мой взгляд упал на чистый лебрис. Рядом валялась окровавленная влажная салфетка. Я поднял топорик.
— Пошли.
По дороге к тропе я срезал две толстые ровные ветки со старого дерева. Лебрис с легкостью обтесал их от сучков и листьев. Я протянул одну получившуюся палку Оле.
— Держи. Не зря же в древности ходили с посохами.
Глава шестая. Гробница неизвестного скелета
С палками идти по неровной, холмистой дороге стало гораздо легче. Несколько дней пейзаж почти не менялся — звезды, тропа, темный лес. Каждое утро мы находили какое-нибудь убежище подальше от тропы и спали там по очереди. Запасы воды пополняли из попадавшихся на пути родников. Одежда стала чудовищно грязной, вино было на исходе, лепешек осталось всего две. Иногда мы набредали в лесу на какие-то ягоды и на свой стра