Внезапно рыжий достал из-за пазухи сигарету и сунул в рот. Щёлкнув пальцами, высек искру и подкурил от маленького язычка пламени, что вытянулся над ногтем большого пальца.
Так он маг… Жаль, не понять, какой у него ранг. Надо быть осторожнее. Остальные тоже могут владеть магией.
— К делу, — кашлянул зализанный. — Почему ты пропустил плату в этом месяце?
— Я прошу прощения, — опустил глаза старик, — это бедный район, не то что раньше. На магические предметы у здешних людей спрос маленький.
— Кажется, — начал мужик в армейской куртке, — мы уже беседовали с тобой об этом. Ты же знаешь, что Храмовый квартал — это очень опасное место, не так ли?
— Да, — подхватил зализанный, — с теми, кто торгует здесь без защиты, могут происходить нехорошие вещи.
— Например, — рыжий выпустил дым, — какой-нибудь негодяй может ночью спалить лавку какого-нибудь старого торговца артефактами.
Вся троица громко рассмеялась, а старик испуганно вжал голову в плечи.
— Если, конечно, лавка не будет защищена.
— А Главный знает, как защитить её.
— Да… Главный защищает всех. Всех, кто платит вовремя.
Внезапно распахнулась дверь и дзинькнул колокольчик. Я выглянул с другой стороны стеллажа, чтобы посмотреть, кто пришёл. В дверях стоял человек в форме. Память мальчика подсказала, что это жандарм — блюститель закона. Когда он появился в магазине, повисла гробовая тишина. Старик и троица уставились на пришедшего.
— Ой, — растерянно улыбнулся он, — здорова мужики.
— Привет, Митяй, — ответил зализанный.
— Я и не знал, — жандарм почесал голову под кожаным шлемом, — что вы тоже здесь.
— Здесь, — скрипнул рыжий.
— Да я это — за алхимическими афродизиаками зашёл. Но — мне не горит. Может, зайду позже.
— Ну зайди, — не сводя с него взгляда, ответил рыжий.
— Угу, — жандарм неловко кивнул. — Ну, я пошёл, — нервно хохотнул. — Бывайте.
Никто не ответил блюстителю правопорядка. Все ждали, пока за ним закроется старая дверь.
— Хлюпик, что б его… — сплюнул под сапоги лысый.
— Слыхали? — криво усмехнулся рыжий, — за афродизиаками припёрся. У него ещё и хер не стоит.
Все снова заржали, кроме старика.
— Ты видишь… — облокотился на прилавок зачёсанный, — какие тут ходят стражи порядка? Разве он защитит тебя от проблем? Защитит, м-м-м?
— Нет… Конечно, не защитит он меня…
Задрожал всем телом старик и замолчал, поджав губы. Взгляд его белёсых глаз упёрся в пол.
Проклятье… Он лишь старый торговец, который сводит концы с концами. Что он может заплатить им? Теперь понятно, чего он так упирался с табличками для формаций.
У меня отпало любое желание с ним торговаться. Но проснулось другое. Я гневно выдохнул.
Это — мне совсем не нравится. Подобные им уроды, что собирают дань с не самых богатых людей, хуже тварей. То же делала церковь в моё время. И плевать они хотели, что храбрый муж погиб в их же войне, а жена с тремя детьми остались без кормильца. Плати — Богам требуется золото! Твари!
Был бы в собственном теле, испепелил всех троих одним лишь взглядом. Разум искал варианты, как поступить. Моё естество кричало помочь, а вот опыт шептал другое. Всю несправедливость я не искореню в мире. Для этого нужна сила и куда большая, чем в прошлый раз…
Я стиснул зубы, рефлекторно схватился за край деревянного стеллажа и сжал. Дерево предательски скрипнуло. И это случилось именно тогда, когда все молчали. Я увидел, как рыжий приподнял голову, явно услышав звук. Он слегка повернулся в мою сторону, но меня не заметил и вновь перевёл внимание на старика.
Я же стал тихо и глубоко дышать, чтобы взять себя в руки и восстановить душевное равновесие. Ум и сердце должны быть холодными, чтобы добиваться своих целей. Эти твари получат!
— Хорошо, что ты понимаешь, — улыбнулся зализанный, а в следующее мгновение резко выбросил руку и схватил старика за грудки его чёрного длинного балахона, потянул на себя так, что торговец навалился животом на прилавок. — Короче, в Храмовом квартале все платят Главному. И пох, мало ты зарабатываешь или много. Ты платишь. Ясно? За это Главный защищает. Ясно? Ясно, я тебя спрашиваю? — проорал последнюю фразу громила и поднёс к лицу старика руку.
На тыльной стороне ладони, сжатой в кулак, прямо на коже загорелась красная пентаграмма. Я понял, что зализанный тоже маг. Да не простой. Он использовал атакующую разновидность печати.
— Чё молчишь, старикашка? — прорычал рыжий. — Он ведь разобьёт тебе черепушку, как один из твоих глиняных горшков.
— Я понял! Понял!.. — жалостливо взвыл старик. — Деньги будут послезавтра!
— Сегодня! До конца дня! Если в двенадцать ты лично не будешь у Главного, мы сожжём всю твою лавку до тла вместе с тобой идиотом.
— В Храмовом квартале, — хмыкнул лысый, — либо платят Главному, либо горят.
— Я… Я, ик, постараюсь!
— Давай уж.
Зачёсанный отпустил продавца, и тот сразу отпрянул от прилавка. Тяжело дыша, старик схватился за грудь. Ещё помрёт от сердечного приступа…
— А это, — улыбнулся лысый, — тебе напоминание.
Он размахнулся и кулак с печатью объяло желтоватое магическое свечение. Безволосый грохнул рукой о прилавок так, что древесина лопнула, словно от удара боевого молота. Щепки разлетелись в стороны. Старик закрыл лицо руками.
— Доброго вам дня, господин Родион. Не болейте, — засмеялся громила.
Остальные подхватили, направляясь к выходу.
— О! — вдруг обернулся рыжий. — Слушай, друг… — он торопливо вернулся к перепуганному старику, — а ты не знаешь вот этого засранца?
Рыжий извлёк из внутреннего кармана куртки кусок картона.
— Это фотопортрет мелкого ублюдка, что утром искалечил моего младшего брата. Этот урод сжёг кожу ему на лице. Подонок владеет магией и мог ошиваться у тебя в лавке. Бывал у тебя такой или нет?
Я понял, что речь идёт обо мне. Младший брат? Ну что ж… Сходство налицо. Оба конченных ублюдка…
Старик молчал. Беззвучно открывал и раскрывал рот. Потом метнул взгляд туда, где был я. Мы на мгновение заглянули в глаза друг другу, и я направил энергию из источника к точкам выхода на случай, если лавочник меня выдаст. Напрягся и раскалил ладони.
— Нет, простите, — выдохнул старик. — Я не знаю его. И никогда не видел.
Рыжий изменился в лице. Надменное выражение тут же исчезло. Он нахмурился и скривил тонкие губы.
— Ты знаешь, старик, — заскрипел он, — что будет с тобой, если ты лжёшь.
Торговец молча закивал в ответ.
— Прекрасно.
— Ну? Ты чё там застрял?
— Уже иду, — отозвался тот и энергично зашагал к выходу.
Я покинул своё укрытие, когда увидел в маленьком окошке фасадной части здания, как троица садится в машину.
Когда я приблизился к разрушенному прилавку, старик уже сметал щепки старой метлой. Древко ходило ходуном в его трясущихся от страха руках.
Я молча нагнулся, стал собирать большие куски дерева и складывать на уцелевшей части прилавка.
— Он спрашивал обо мне, — не спросил, а утвердил я.
— Да, верно, о вас, — не поднимая головы проговорил старик. — Я сразу понял, что вы не обычный молодой человек, но не мог и подумать, — взглянул на меня, — что вы перешли дорогу этим людям.
— Не намеренно. Я защищался.
— Для них это неважно.
— Для меня тоже. Я продолжу защищаться, если они попробуют напасть.
— Вы очень храбрый, — голос старого торговца дрожал. — Храбрый, молодой человек.
— Спасибо, — сдержанно поклонился, — что не раскрыли меня. Вы ведь могли таким образом облегчить своё долговое бремя.
— Если бы и мог, — нервно облизал пожилой лавочник сухие губы, — то не стал бы. Это плохие люди. Они появились здесь намного позже меня. И тогда работать стало невыносимо. Сколько бы ты не заплатил им за «защиту», им всегда мало.
— А платить должны все, — догадался я. — Они не позволяют даже тем, с кого нечего взять, избежать дани, чтобы другим было неповадно.
— Вы не только храбрый, но и догадливый, юноша.
— Что вы намерены делать?
— Ничего, — пожал плечами старик, — я ничего не могу. Таких денег, что они просят, у меня нет. И заработать их до конца дня я никак не смогу.
— А сколько?
— Две тысячи рублей.
— Кажется — это много…
— Много, молодой человек.
— А если сбежать?
— Сбежать?.. — задумался старик. — В Петрово у меня живёт дочь с зятем. Мог бы попробовать, но я не могу оставить товар… — развёл он руками. — Не могу всё это бросить! А собрать всё в мой фургон я просто не успею. Лучше уж остаться здесь.
— Хм, есть у меня одна идея, — улыбнулся ему.
— Это какая же? — нахмурился старик.
— Я помогу вам. Знаю отличный метод, как отваживать ублюдков, которые пытаются наживаться на слабых.
Спустя несколько часов
— Который час, — спросил я, укладывая в кузов старенького грузовика артефакт в виде старинной картины с движущимся изображением.
Старенький магазин лавочника Сидорова Родиона Лавровича теснился между двумя невысокими зданиями. Одно из них было заброшено. В другом же располагалось какое-то злачное место. Толи таверна, толи, как я понял из памяти мальчика, клуб. Со стороны заднего входа в лавку располагался неширокий дворик, впихнутый между соседними строениями. Закатанный в асфальт, он вёл на соседнюю улицу.
Давно стемнело. Тёплый весенний вечер перетёк в прохладу. Свет одинокой лампочки падал на дворик и освещал старый маленький грузовичок, в который мы со стариком грузили магические вещи из лавки.
— Будьте осторожны, Тимофей, если не хотите… — замолчал Родион и опустил глаза.
— Я знаю, — ответил ему уверенной улыбкой. — Если обращаться с картиной неправильно, можно оказаться внутри неё. Встречал такие.
— Встречали⁈ — округлил глаза старик. — Это где же?
— Долгая история. Так что со временем, — уточнил я снова.
— Почти полночь. Они скоро будут.
Старик устало опёрся на машину: