Кресло, в котором он развалился, было сделано на заказ. Ведь, чтобы вместить и удержать такую тушу, требуется очень крепкая и массивная мебель.
Обстановка в кабинете была под стать хозяину. Лепнина на потолке, картины различных художников на стенах, а также несколько небольших мраморных скульптур. Элементы декора покупались только из-за цены и редкости, и всё размещалось хаотично. Единственная цель — показать богатство хозяина особняка. Другие аристократы из более богатых и заселённых городов оценили бы подобное как безвкусицу.
Сейчас Боровский не любовался своим, по его мнению, шикарным кабинетом. Его взгляд был сосредоточен на нагой и очень красивой девушке, которая стояла на коленях недалеко от его ног. Девица с рыжими длинными волосами надрывисто рыдала, пытаясь прикрыть руками упругие груди. И хоть по всему её телу виднелись синяки, гематомы и ссадины, плакала она совершенно не из-за этого.
— Ну чего ты рыдаешь? — насмешливо фыркнул Боровский, поглаживая себя по необъятному животу. — Тебе, можно сказать, повезло, что ты смогла вкусить мой божественный нектар. Это честь для такой грязной суки, как ты. Нужно признать, ротик у тебя хороший. Мне понравилось. Теперь для тебя подобное станет рутиной, — рассмеялся он, довольный своими словами.
Дверь в кабинет отворилась, и внутрь вошёл Главный. Поправив причёску, тощий мужчина окинул взглядом помещение и остановил свой взор на голой рыжей девушке, стоящей на коленях. Лохматые рыжие волосы где-то топорщились, где-то запутались.
Полностью голая, она прикрывала своей рукой грудь, а другую засунула между ног. Она всхлипывала и периодически издавала рвотные звуки.
Главный нахмурился. Он не поощрял действия своего босса, но и своему принципу не изменял: раз он выбрал себе господина, значит, будет ему служить в независимости от того, какой тот человек и что позволяет себе делать.
— Коля, не отвлекайся, — обратил на себя внимание Боровский. — Мне ещё надо две дырки опробовать, да и остальных дел много. Выкладывай, что та-а-ам…— широко открыв рот, зевнул, — случилось?
— Вы помните того парня, которого подвесили на крюк в гараже мои ребята? — зашёл издалека Главный.
— Коля, ты же не хочешь мне сказать, что оторвал меня от столь важного занятия в столь поздний час из-за какого-то сопляка? — угрожающе и хмурясь сказал Боровский.
— Господин, как оказалось, этот «сопляк» совсем не так прост, как изначально казалось. Перхоть и Ржавый мертвы. Их убил этот парень. Причём весьма жестоким способом.
— Вот, значит, как?.. — пробормотал толстяк с задумчивым видом. — Давай, не томи. Что ты узнал и как это касается меня?
— Впервые мои люди встретили его у особняка Лисицыных. Там между ними произошла небольшая потасовка, в которую вмешался Лисицын старший, после чего пригласил парня к себе, где тот пробыл несколько часов. Ржавый и Перхоть затаили на шкета обиду за то, что тот их побил. Поэтому поймали его и привезли в гараж, чтобы кончить. Но, как я вам уже сказал, умер в итоге не этот парень, а мои ребятки.
— Почему мне раньше не доложили, что какой-то сопляк ходил в гости к Лисицыным? — гневно рявкнул аристократ.
— Прошу прощения, это моя вина, — чуть склонил голову Главный. — Я решил, что эта информация не является ценной, а сам парень ничего из себя не представляет.
— Ладно, проехали… — махнул рукой Боровский, а потом сощурил и так мелкие глазёнки. — Но что-то мне в этой ситуации не нравится. Да и когда я заглянул в гараж, лицо шкета показалось мне знакомым… Точно! Он же приходил на аукцион вместе с Лисицыными, с ними рядом сидел! — пришёл к неожиданным выводам хозяин дома и с немалой силой топнул по дорогому паркету. — У парня точно какие-то дела с Лисицыными. И самое главное, Васёк почему-то притих именно после его появления. Игнорирует меня, будто все их проблемы решились! — разъярился толстяк.
— Господин, интуиция подсказывает мне, что здесь действительно что-то не так, — нахмурился Главный.
— Урод как-то связан с Лисицыными, — заявил Боровский. — Более того, он убил тех двоих. Никто в этом городе не смеет вредить моим людям. Это могу делать только я! Так что тут без вариантов. Его нужно кончать!
— Будет исполнено, господин, — кивнул Главный.
— Погоди, Коля. Для начала тебе нужно узнать, кто он, откуда, с кем живёт, — хмыкнул толстяк.
— Я всё о нём уже узнал от нашего жандарма. Парень прилетел в город на дирижабле несколько дней назад. Он поселился в Храмовом квартале, где уже длительное время живёт его мать и семнадцатилетняя сестра, — сухим голосом рассказал Главный.
— Молодец, что разузнал всё заранее, — кивнул Боровский. — Но очень странно, что человек, прилетевший на дирижабле, живёт в нищем районе… Поездка на нём — не дешёвое удовольствие даже для меня, — нахмурился толстяк, поглаживая один из своих многочисленных подбородков.
— Хотя ладно… — махнул рукой Боровский. — Какая разница? Просто убьём сопляка, и делу конец.
Толстяк перевёл поросячьи глазки на своего подчинённого и оскалился:
— Реши эту проблему быстро. Можешь хоть всю эту нищую помойку разнести. Всем плевать на тех, кто там живёт.
— Будет исполнено, господин, — ответил Главный в полупоклоне и, развернувшись, вышел из кабинета.
Как дверь закрылась, Боровский снова обратил взор на притихшую голую девушку.
— Ну что, давай продолжим? Посмотрим, насколько тебя хватит, — похотливо ухмыльнулся толстяк, отчего рыжая девица вся сжалась и задрожала от страха.
Я попал домой уже под утро. Долго шёл, пока не набрёл на полупустынную дорогу. Двинулся по ней и поймал машину. Мужик согласился меня подбросить за шестьдесят рублей. Это, конечно, не такси, на котором я ехал от Лисицыных, но главное, что довезли.
Старался не шуметь, когда открывал входную дверь. Первым делом отправился в спальню. Там увидел, что мать всё ещё спит под действием моей формации. Оно и к лучшему. Пусть отдыхает.
Побрёл в ванную комнату, встал напротив старого и в некоторых местах мутного зеркала. Оттуда на меня смотрел парень с рассечениями и банальными синяками на лице. Давно меня так хорошо не отделывали. А это я ещё не увидел остальное тело…
К счастью, серьёзных повреждений не было. Целитель средней руки легко избавит меня от напоминаний о тяжёлой ночке. Не проблема. Куда хуже то, что мой дорогой костюм превратился в лохмотья. Это означает лишь одно — непредвиденные траты. А денег у меня не сказать чтобы очень много…
Но, разумеется, в первую очередь меня заботило спасение сестры. Церемония посвящения в послушницы, по словам Мари, пройдёт совсем скоро. Нужно спешить.
— Нормально… — сказал я сам себе, когда расстегнул рубашку и увидел фиолетово-чёрный синяк на правом боку.
Прополоскав рот и умыв лицо холодной водой, я вернулся в спальню.
Сел рядом с матерью. Я около минуты наблюдал за её безмятежным сном. Из-за того, что эмоции и воспоминания Тимофея смешались с моими, из-за моего обещания позаботиться о его семье, эта женщина стала мне дорога… Так же, как и София. Поэтому я защищу свою новую семью, чего бы это ни стоило.
Мать немного застонала. Я посмотрел на свой разбитый телефон. Точно! Руки прошлись по всем карманам. Мой паспорт… Его нет! Эти твари забрали его, когда меня схватили?.. Хорошо хоть таблички формаций на месте. Видимо эти дебилы решили, что это просто куски дерева.
Мои размышления прервал звон стекла с кухни, а следом громыхнул взрыв огромной мощности.
Глава 20
На рефлексах начал создавать вокруг себя и матери сегментированный магический щит в форме сферы, вливая максимум энергии. Только развернул барьер, и нас накрыла ударная волна.
Меня откинуло на кровать. Ударился об стенку. В глазах всё поплыло. Шестиугольники выходили из строя один за другим. Держал барьер из последних сил. И тут волна ослабла, найдя себе новое место для выхода — окно в спальне матери вынесло полностью.
— Тим! — вскочила перепуганная женщина.
— Всё в… порядке, — выдавил из себя.
Посмотрел на комнату. Кроме кровати, всё в щепки. На стенах трещины и гарь. Даже думать не нужно, что случилось кухней.
— Что происходит? — стала ощупывать меня мать.
— Просто те, кто забрал Софью, решили убрать её семью, чтоб не мешала… — закашлялся я
— Как? — прикрыла рот женщина. — Церковь⁈ Не может быть! Это же богохульство!..
— Вставай, — сказал я слабой женщине, — нам нужно убираться отсюда.
Хоть меня и терзали мысли, что лучше её оставить в покое, но выбирал из меньших зол.
— Куда? Я не оставлю свой дом… — возмущалась мать.
— Надо… — держась за бравый бок, потянул её за руку. — Посмотри: квартира в хлам. Тут нельзя больше жить! А если нас ещё раз попытаются убить?
— Но… — огляделась мать со слезами на глазах. — Я… У меня… Некуда!
Пока она приходила в себя, я вскочил с кровати и стал бегать по комнате скидывая в кучу все вещи, которые уцелели. Хватал всё без разбору: платья, бюстгальтеры, нижнее бельё, джинсы, джемпера.
— Мама, вставай! — ещё раз сказал я. — Нам пора идти…
Вышел в прихожую, от которой осталось одно название. Взял всю ещё «живую» обувь и забежал в комнату к Софье. Там сложнее: всё или разорвано, или уже отсутствовало. Собрал всё, что смог, и принёс в общую кучу.
— Сумка… — привлёк внимание женщины в шоке, — есть?
— Что? — отвлеклась она. — Да… Под кроватью, — ответила дрожащим голосом, оглядываясь по сторонам.
Она встала, и я поднял мебель. Нашёл две чёрных сумки-банана. Стал впихивать всю сваленную одежду в них. Оставил только свои туфли, какие-то сапоги и плащ. Затем помог маме надеть обувь и накинуть верхнюю одежду.
Голова работала как сумасшедшая, определяя последовательность действий.
Подошёл к кровати. Общий телефон уцелел. Начал искать ближайшую гостиницу приемлемого качества на границе с центром.
— Тим? Что происходит? — подошла ко мне мама и наконец заметила: — Почему ты весь избит?