Следователь: Пожалуйста.
Митрополит Пётр: Я говорю, что за политические преступления его должен судить Синод, которому я выскажу своё личное мнение.
Следователь: В чём же выражаются его политические преступления?
Митрополит Пётр: Потому что его деятельность плачевно отражается на состоянии нашей церкви.
Следователь: Значит, вы признаёте, что своей политикой он приносит вред православной церкви.
Митрополит Пётр: Безусловно.
Следователь: Почему же вы не посоветовались ни с одним епископом по этому делу?
Митрополит Пётр: Я ждал Синода. Потому, что всякий другой мне подчинён, а этот нет.
Следователь: В каком акте или заявлении вы указывали, что Антоний именно такой человек?
Митрополит Пётр: Я с вами говорил много раз об этом.
Следователь: А был ли какой-нибудь церковный акт?
Митрополит Пётр: Как же я мог лично это делать?
Следователь: Ведь вы только что сказали, что вы могли дать акт.
Митрополит Пётр: Да, ведь Иоаниикий мой посланник, он просто епископ, не подчинившийся канонам.
Следователь: А этот, поскольку он вредит церкви, значит, он нарушает вашу волю?
Митрополит Пётр: Конечно, нарушает.
Следователь: Что же вы его не сместите?
Митрополит Пётр: Потому что он автономный.
Следователь: Да ведь они оба с Украины.
Митрополит Пётр: Оба с Украины, но один — мой посланник, а другой — нет, и со вторым должен считаться Собор.
Следователь: Как же так получается?
Митрополит Пётр: Церковные каноны очень тонкие, и в них надо разбираться.
Следователь: Что вы мне морочите голову, я не хуже вас знаю, здесь не канон, а голый факт, и вот вы мне скажите, если имеются два епископа, нарушивших каноны, одного вы можете смещать, а другого почему-то не можете.
Митрополит Пётр: Дело в том, что тот начальник всей Украины, а другой мой посланник, это мой доверенный, и я запретил ему, потому что он не оправдал звания епископа.
Следователь: Мы не говорим об исправляющих должность, мы пока говорим о сане, почему же такое, оба епископа и почему к ним разное отношение?
Митрополит Пётр: Да и Синод затруднился бы в этом случае.
Следователь: Чего там Синод, вы про себя скажите, почему вы единолично одному епископу запретили священнослужение, а другому нет?
Митрополит Пётр: Потому что один — выборный, а другой — назначенный, потому что один послан мною, и я имел это право сделать без Украинского Синода, там его нет, и я послал Иоанникия, чтобы он организовал Синод и управлял им, это есть в положении 17-го года.
Следователь: Если вы говорите, что лишение сана митрополита Храповицкого не входит в вашу компетенцию, то почему же точно такому же епископу вами единолично запрещено священнослужение?
Вы только, пожалуйста, не путайте, а то вы запутались, словно ребёнок, вы нам лучше дайте правильный ответ, который я вам подскажу из ваших же слов. Значит, вы говорите так: «Я запретил Иоанникию за то, что тот нарушил каноны, в той степени, в какой я мог запретить. Антоний же Храповицкий канонов не нарушил, и, с точки зрения церкви, за ним преступлений нет».
Митрополит Пётр: Я так и хотел сказать.
Следователь: Хотел-то хотел, а всё путаете.
Митрополит Пётр: Иоанникию было запрещено священнослужение за нарушение церковных канонов, таких нарушений за Храповицким Антонием не числится, политические же преступления не входят в компетенцию церкви, за это он и подлежит наказанию.
Следователь: Да, мы уже об этом говорили.
Митрополит Пётр: Вы знаете, я совсем больной.
Следователь: Что же такое с вами?
Митрополит Пётр: Да ведь видите, как я говорю? Горло болит, нервное, наверно, доктора мне хотели прислать — нужно бы горлового.
Следователь: Старших надо слушаться.
Митрополит Пётр: Я и слушаюсь.
Следователь: Какое же показание нужно считать правильным, исчерпывающим, ибо, так сказать, в отношении Антония Храповицкого имеются противоречия?
Митрополит Пётр: Да никаких, собственно, противоречий нет.
Следователь: А, по-моему, много, я что-то не понимаю, то, с одной стороны, можно, то нельзя.
Митрополит Пётр: У меня уже голова закружилась.
Следователь: С одной стороны, церковь может судить, с другой — нет, как же понимать эту возможность и невозможность?
Митрополит Пётр: Судить не могу и, наконец, ещё раз повторяю, что судить Антония Храповицкого не можем, я и церковь не можем. Да, конечно, так.
Следователь: Храповицкий единица, а таких единиц много, тоща, значит, церковь вообще не может судить за политические преступления?
Митрополит Пётр: Принимаются.
Следователь: Ну, с Антонием мы пока покончили.
Митрополит Пётр: Только пока?
Следователь: Ну, да ещё будет.
Митрополит Пётр: А ну его, я с ним никаких сношений не имею. Я назначил исправляющим должность Киевского митрополита Михаила.
Следователь: А вы имели в виду митрополита Антония?
Митрополит Пётр: Я имел в виду, что место свободно, я Антония не считал митрополитом Киевским, истинно не считал.
Следователь: Начнём сначала. Митрополит Киевский Антоний был выбран, но был смещён, за политические преступления судить нельзя, потому что церковных преступлений он не сделал. И получается так, что митрополит Киевский Антоний вовсе не Киевский.
Митрополит Пётр: Восемь лет он уже бежал оттуда.
Следователь: А вы его пригласили?
Митрополит Пётр: Да мне политическая обстановка не позволяет его таким считать.
Следователь: Не забывайте, что здесь дело серьёзное и что вы здесь, так сказать, пропадёте совсем, как муха, вы понимаете меня, я говорю пропадёте не в том смысле, что вы пропадёте в тюрьме, а вы попадаете под удары показаний архиереев.
Митрополит Пётр: Знаю, знаю.
Следователь: Скажите, пожалуйста, как вы излагали своё завещание, с кем вы посоветовались по случаю ареста?
Митрополит Пётр: Ни с кем, я сам с собой писал.
Следователь: Что вы там написали?
Митрополит Пётр: Я поручал в случае ареста или невозможности каких-либо обстоятельств Сергию Нижегородскому.
Следователь: А кому дали указания на руки?
Митрополит Пётр: Никому лично не давал. Сергию, а если нельзя, то Михаилу.
Следователь: А почему вы думаете Сергию нельзя?
Митрополит Пётр: Может быть, из-за непроезда.
Следователь: А кому вы всё-таки передали?
Митрополит Пётр: А зачем вам это нужно знать?
Следователь: А может быть, мы уже знаем.
Митрополит Пётр: Я передал своему брату.
Следователь: Правильно. А как же насчёт второго.
Митрополит Пётр: Я просил передать благочинному Ивану Гавриловичу и Величкину.
Следователь: Величкин — это профессор?
Митрополит Пётр: Да нет, тоже священник.
Следователь: Что в последнем было сказано?
Митрополит Пётр: Я написал там, что, в случае невозможности отправлять обязанности Патриаршего Местоблюстителя, поручаю это Сергию, а если ему не представится, то Михаилу или Иосифу Ростовскому, вот и всё. Это были три человека, а епархию Московскую — викарным, всем четырём.
Следователь: А ещё там насчёт чего было, и когда вы это написали, 5 октября.
Митрополит Пётр: Нет, 21 июля, хорошо не помню, кажется, так, я писал несколько раз.
Следователь: Мы насчёт последнего.
Митрополит Пётр: Это было написано после отпуска.
Следователь: А как вы их вручили?
Митрополит Пётр: Я их просто отдал брату и больше ничего.
Следователь: А брат должен был разнести?
Митрополит Пётр: Да. Только вы, пожалуйста, его не арестовывайте, он просто исполнял мою волю, и ничего худого здесь нет.
Следователь: Значит, повторите, что вы нам можете сказать по поводу данного вами завещания о невозможности отправления обязанностей Патриаршего Местоблюстителя, что вы можете сказать о ваших преемниках на случай такой невозможности.
Митрополит Пётр: Первое я написал, я не помню, в июне, а, может бьггь, даже и в мае, одним словом, — в летние месяцы, я последовательно назначал своими заместителями митрополита Сергия Нижегородского, епископа Николая Добронравова, потом его посадили, и я должен был изменить, потом явился Михаил и последний — Иосиф Ростовский.
Следователь: А что, это светлая личность?
Митрополит Пётр: Я не знаю. Нужно же было назначать кого-нибудь. Второе завещание написано после 5 декабря, и там я назначал, кроме Сергия, митрополита Михаила и Иосифа Ростовского.
Следователь: Кому вы дали?
Митрополит Пётр: Только брату, ему велено было разослать. Было написано два экземпляра, один экземпляр я дал брату.
Следователь: У вашего брата чин низкий?
Митрополит Пётр: Да, он иерей. Я просил его в присутствии трёх лиц вскрыть акт и направить по принадлежности. Пакеты были запечатаны в присутствии Ивана Гавриловича Соколова и Величкина, они оба благочинные.
14 декабря 1925 года митрополит Сергий (Страгородский) послал на имя епископа, управляющего Московской епархией, уведомление о том, что в соответствии с распоряжением Патриаршего Местоблюстителя он приступает к исполнению обязанностей Местоблюстителя.
Но теперь начинается работа Евгения Александровича Тучкова уже непосредственно с ним. А отношения у них сложатся, что называется, спокойными и деловыми.
А. Солдатов пишет: «Ещё в 25-м у Тучкова созрел план легализации тихоновщины через издание от её лица документа о «новых принципах» существования церкви в СССР. Первой обкаткой этого плана была фабрикация завещания патриарха Тихона, на которое сергиане ссылаются как на документ, наметивший основную идею декларации — о подчинении церкви соввласти. Завещание было именно первым проектом декларации, так до конца и не согласованным с патриархом. Публикацию завещания в «Известиях» сопровождал ряд странностей, на которые обращают внимание исследователи: передовица с бесконечными заклинаниями — «только не подумайте, что документ фальшивый»; факсимиле очень чёткой подписи патриарха (другие документы того времени он подписывал неразборчиво); ошибки в его титуле; текстуальные совпадения с декларацией 1927 года и её черновыми версиями, в том числе наличие чекистских клише.