дил настольный акселератор. И осуществил мечту любого алхимика – совершил такое, что не удавалось, быть может, даже Исааку Ньютону: столкнул кусок свинцовой фольги с электронами, превратив около сотни атомов в золото. Его бедняга отец – упокой Господи его добрую душу – выкраивал из своих скудных заработков, когда сколько мог, и покупал сыну запчасти, инструмент и прочее. Кен Долби желал создать самую крупную, самую дорогую, самую умную машину в истории человечества.
Теперь его мечта сбылась.
«Изабелла» поражала совершенством. Портила все дело лишь какая-то сволочь, что сумела добраться до компьютерного программного обеспечения.
Подъехав к магниту 140, Долби резко затормозил, достал специальный ноутбук из отсека для инструментов, подсоединил его к панели сбоку на магните, присел на корточки и, разговаривая сам с собой, ввел несколько команд. Потом отвинтил металлическую пластинку с оболочки магнита, прикрепил к нему красным и черным проводками небольшое устройство и взглянул на компьютерный экран. Его лицо помрачнело.
– Чтоб тебя! – Криогенный насос изоляционной системы выходил из строя. – Хорошо, что я вовремя спохватился.
Он молча убрал инструменты, положил ноутбук в неопреновую сумку, сел за руль тележки, снял с приборной панели радиопередатчик и нажал кнопку.
– Долби.
– Уордлоу, – послышалось из динамика.
– Я бы хотел переговорить с Грегори.
Мгновение-другое спустя раздался голос Хазелиуса.
– Можете запускать «Изабеллу», – сказал Долби.
– А сигнальная температурная лампочка до сих пор светится красным, – произнес Хазелиус.
Долби ответил после секундного молчания.
– Ты же знаешь, что я в жизни не подвергну риску свою машину, Грегори.
– Хорошо. Запускаем.
– Надо будет заменить криогенный насос, но спешить некуда. Этот выдержит как минимум еще два запуска.
Долби отключил связь, сцепил руки на затылке в замок, откинулся на спинку сиденья, положил ноги на верхнюю панель, что защищала приборную доску, и в воцарившейся тишине стал различать едва уловимые и не слышные до сих пор звуки. Система принудительного воздушного охлаждения что-то нашептывала, криогенный насос чуть приглушенно гудел, жидкий азот шипел, двигатель тележки, остывая, поскрипывал, охала и потрескивала и сама гора.
Долби закрыл глаза и замер в ожидании. Вот к прежним звукам добавился новый, похожий на пение очень низким звучным голосом.
«Изабелла» заработала.
Долби содрогнулся от неописуемого изумления и благоговейной радости: «Я создал машину, способную заглянуть в момент сотворения. Вернее, повторить его».
Божественную машину.
«Изабеллу».
Глава 26
Форд вытряхнул из кружки горькую черную гущу и взглянул на часы: почти полночь. Запуск изрядно ему надоел. Ученые битый час что-то куда-то подсоединяли и что-то проверяли. Наблюдая за ними, Уайман недоумевал: неужели один из них и правда саботажник?
К нему подошел Хазелиус.
– Сейчас столкнутся пучки. Смотри на визуализатор – вон тот большой экран.
Он произнес какую-то команду, и мгновение спустя посередине монитора возникло пятно яркого света. От него, подрагивая, поплыли в разные стороны цветные лучи.
Форд кивнул на экран.
– А что означают все эти цвета?
– Компьютер с места столкновения передает все, что там происходит. Каждый цвет – отдельный тип частиц, широкие полосы – их траектории, а ленты – уровни энергии. Так для нас удобнее. Взглянули на монитор, и все понятно. Не надо возиться с цифрами.
– Умно́.
– Эту систему придумал Волконский. – Хазелиус с пасмурным видом покачал головой.
– Мощность – девяносто процентов, – послышался голос Кена Долби.
Хазелиус приподнял свою пустую кружку.
– Будешь еще?
Форд покривился.
– Почему бы вам не обзавестись приличной кофеваркой?
Хазелиус лишь негромко усмехнулся и отошел. Все остальные сосредоточенно выполняли свои задания, за исключением Иннса, который от нечего делать мерил шагами пол, и Эдельштайна, читавшего в углу «Поминки по Финнегану». Мусорное ведро, что стояло у входа, было доверху набито коробками из-под замороженной пиццы, которой команда подкрепилась во время ужина. На разного рода светлых поверхностях тут и там темнели коричневые кружки́ от кофейных чашек. Бутылка с шампанским так и лежала на прежнем месте.
Двенадцать часов показались Форду неделей. Продолжительные периоды несносной тоски сменялись коротенькими вспышками безумной активности, за которыми снова следовало убийственное затишье.
– Пучки сфокусированы и коллимированы. Энергия – четырнадцать целых девять десятых тераэлектронвольт, – сказала Чен. Она, сгорбившись, сидела перед компьютером; ее блестящие черные волосы волнистым покровом спадали на клавиатуру.
Форд прошелся взад-вперед, разгоняя дремоту. Уордлоу, сидевший на охранном пункте, бросил на него сдержанно-враждебный взгляд. Уайман холодно улыбнулся в ответ. Разведчик продолжал наблюдать за ним.
– Повышай до девяноста пяти, Рей, – спокойно велел Хазелиус.
Негромко застучали компьютерные клавиши.
– Ситуация полностью под контролем, – сообщила Чен.
– Харлан? Как мощность?
Сен-Винсент поднял свое лепреконье лицо.
– Нарастает, как прилив: ровно и с напором.
– Майкл?
– Пока все нормально. Никаких странностей.
Хазелиус задал по вопросу каждому по очереди, все тем же невозмутимым голосом. В этом режиме работа шла уже битый час, однако теперь Форд чувствовал, что волнение усиливается.
– Мощность – девяносто пять процентов, – произнес Долби.
– Пучки сфокусированы. Коллимированы.
– Энергия – семнадцать тераэлектронвольт.
– Итак, ребята, мы вновь приближаемся к неизведанной территории, – объявила Чен, передвигая рычаги.
– К стране монстров, – добавил Хазелиус.
Экран полыхал яркими красками, будто вечно цветущий цветок. Форда картинка зачаровывала. Он взглянул на Кейт. Она тихо работала за сетевым компьютером «Пауэр Мак». Форд подошел к ней и посмотрел поверх ее плеча на экран, где пестрело замысловатое изображение.
– Не помешаю?
Кейт вздохнула и повернула голову.
– Нет. Я как раз собираюсь закруглиться и понаблюдать за последними столкновениями.
– Что это? – Форд кивнул на экран.
– Одиннадцатимерное пространство Калуцы-Кляйна. Я делала кое-какие расчеты по микроскопическим черным дырам.
– Насколько я знаю, одна из задач «Изабеллы» – изучить энергию черных дыр?
– Да, правильно. Только бы преодолеть проблемы…
– Откуда здесь взяться черным дырам?
Форд заметил, как Мерсер бросает на Хазелиуса быстрый нервный взгляд.
– Как оказалось, «Изабелле» вполне по плечу создавать миниатюрные черные дыры, – произнесла она. – Стивен Хокинг доказал, что они «испаряются» и теряют энергию.
– Иными словами, взрываются.
– Да.
– Значит, есть вероятность того, что «Изабелла» создаст черную дыру, и та взорвется?
Кейт взмахнула рукой.
– Ну, не совсем так. Если «Изабелла» и создаст черные дыры, то они будут настолько малы, что должны мгновенно испариться, а энергии при этом возникнет меньше, чем от лопнувшего мыльного пузыря.
– Но ведь не исключается и возможность более серьезных взрывов?
– Если предположить, что миниатюрная черная дыра просуществует, скажем, несколько секунд, то есть так долго, что возрастет ее масса… тогда взрыв будет существеннее.
– Насколько?
– Сложный вопрос. Думаю, его можно сравнить со взрывом небольшой ядерной бомбы.
К ним подплыла Коркоран, строя глазки Форду.
– Но это не самый страшный расклад, – произнесла она.
– Мелисса, – предупреждающе произнесла Кейт.
Коркоран вскинула брови и с невинным видом уставилась на нее.
– Насколько я поняла, мы решили ничего не скрывать от Уаймана. – Она вновь повернулась к Форду. – По-настоящему пугает вероятность того, что «Изабелла» создаст такую миниатюрную черную дыру, которая не испарится вовсе. В таком случае она переместится в центр Земли, застрянет там и будет разрастаться до тех пор, пока не… Бабах! Тогда, прощай, наша планета.
– Неужели это вправду возможно? – спросил Форд.
– Нет, – раздраженно ответила Кейт. – Мелисса тебя просто дразнит.
– Девяносто семь процентов, – объявил Долби.
– Энергия – семнадцать и девяносто две тераэлектронвольт.
– Кейт? – позвал Форд, понизив голос. – А тебе не кажется, что даже малая вероятность – это слишком опасно? Речь ведь не о каких-нибудь пустяках, а о судьбе всего человечества.
– Нелепые предположения – не причина для того, чтобы отказываться от научных исследований.
– Неужели это тебя не волнует?
– Черт! – вспыхнула Кейт. – Конечно, волнует, Уайман! Я ведь тоже живу на этой планете. По-твоему, я пошла бы на такой риск, если б серьезно опасалась за последствия?
– Если пусть даже ничтожно малая вероятность все же существует, значит, ты идешь на риск.
– Ее не существует. – Кейт крутнулась в кресле, внезапно поворачиваясь к Форду спиной.
Он выпрямился и заметил, что Хазелиус до сих пор наблюдает за ними. Поднявшись с кресла, руководитель с улыбкой направился к Форду.
– Уайман? Позволь, я успокою тебя. Если б у черных дыр был столь длинный век, тогда мы сталкивались бы с ними повсюду. Даже те, что возникли во время Большого Взрыва, до сих пор здравствовали бы. В общем, их было бы настолько много, что они давно поглотили бы все вокруг. Однако мы живы и здоровы. Это лучшее доказательство того, что черные дыры исчезают.
Коркоран, глядя на Форда из-за спины Грегори, усмехнулась, довольная, что ее слова так его встревожили.
– Да, но это доказательство… не очень-то убедительное, – пробормотал он.
Хазелиус положил руку Уайману на плечо.
– «Изабелла» не может создать черную дыру, которая способна уничтожить Землю. Это исключено.
– Мощность равномерная, – сказал Сен-Винсент.
– Пучки коллимированы. Энергия – восемнадцать целых две десятых тераэлектронвольт.