Из трубки послышался треск, потом шипение.
– Если Страна Навахо лишится правительственных выплат за «Изабеллу», это будет для нас настоящим ударом.
Кроули молчал, но не прерывал связь.
– Мне сообщили, что завтра вечером Спейтс вновь выступит на телевидении и опять заведет речь об этом проекте, – продолжал Яцци. – Ходят слухи и о том, что ученые столкнулись с серьезными проблемами. Один из них покончил жизнь самоубийством. Мистер Кроули, я побеседую с Советом Племени и хотел бы продлить с вами договор. Похоже, мы действительно нуждаемся в вашей помощи.
– Мне ужасно жаль, мистер Яцци, но ваше место практически занял новый клиент. Мне в самом деле очень-очень жаль, однако, если позволите напомнить… я предупреждал вас о том, что получится именно так. Очень сожалею – и чисто по-человечески и в профессиональном смысле, но, увы… ничем не могу помочь. Свяжитесь с какой-нибудь другой фирмой. Если хотите, я порекомендую вам несколько наиболее надежных.
Трубка издавала странные звуки. Сквозь шум помех Кроули различал чей-то еще разговор. «Боже! Какой телефонной системой они там пользуются?» – недоумевал он. Наверное, телеграфными линиями, протянутыми еще Китом Карсоном!
– Да, но… если мы обратимся в другую фирму, им потребуется слишком много времени, чтобы разобраться, что к чему. Мы хотим продолжать работать с «Кроули и Стратем». Нам нужны вы.
Нам нужны вы. Казалось, сам Господь поет Кроули дивную песню.
– Простите, мистер Яцци. Эта работа требует слишком много времени и массу усилий. А у нас все расписано по минутам. Чтобы вернуться к прежнему… Не знаю. Придется нанимать новых сотрудников, может, даже арендовать новые помещения.
– Мы бы с радостью…
– Мистер Яцци, – перебил его Кроули, – мне в самом деле безмерно жаль, но у меня сейчас крайне важная встреча. Может, перезвоните мне в понедельник, во второй половине дня, скажем, в четыре по восточному времени? Честное слово, я хотел бы вам помочь. Обещаю, я серьезно подумаю об этом. Завтра же посмотрю шоу этого Спейтса. И вам, и Совету Племени настоятельно рекомендую его послушать. Надо знать, с чем именно нам предстоит бороться. Побеседуем в понедельник.
Он вышел из кабинки, вновь зажег потухшую сигару и сделал глубокую затяжку. От сладкого аромата, будто от волшебных духов, у него слегка закружилась голова. Весь Совет Племени перед телевизорами – вот так потеха! Только бы Спейтс в этот раз не подкачал.
В бильярдный зал, сопровождаемый сигарным дымом, он вплыл, чувствуя себя на седьмом небе, однако когда увидел Сэффорда, который, согнувшись над столом, изучал каждый угол, почувствовал приступ раздражения. Тянуть резину и продолжать строить ему глазки не имело особого смысла.
Следующий удар был за Кроули. А Сэффорд по глупости расположил шары так, что только помог противнику.
Через пять минут игра закончилась. Макграт продул, и с большим треском.
– Что ж, – воскликнул он, беря бокал с мартини и смело улыбаясь, – в следующий раз я дважды подумаю, прежде чем согласиться играть с вами в бильярд. – Он выдавил из себя ненатуральный смешок и продолжил совсем другим тоном: – А теперь давайте поговорим о деньгах. О сумме, которую вы указали в письме, не может быть и речи. Мы просто-напросто не располагаем такими средствами. И потом, если начистоту, работа того не стоит.
Кроули повесил кий, бросил сигару в цветочный горшок, прошел мимо бокала с мартини, даже не взглянув на него, и бросил через плечо:
– Простите, Сэффорд, но я вынужден отменить ланч с вами. Возникли непредвиденные дела.
Только теперь он повернул голову и посмотрел на потенциального клиента. Тот стоял с кием, мартини и сигарой – словом, весь из себя, – но с таким выражением лица, будто только что получил подзатыльник.
– Если передумаете насчет суммы, позвоните мне, – добавил Кроули, уже уходя.
Кончить сегодня ночью Сэффорду Монтагю Макграту III явно не светило.
Глава 33
Спустившись со столовой горы, Кейт и Форд направились в Блэкхорс. На полпути Уайман услышал лошадиное ржание и оглянулся, останавливая Болью.
Из зарослей тамариска послышался топот копыт, а мгновение-другое спустя Форд и Кейт увидели высокого человека на крупной лошади. Это был детектив Биа. Лейтенант племенной полиции остановился и в знак приветствия взялся за край фуражки.
– Решили прокатиться? – спросил он.
– Мы едем в Блэкхорс, – сказал Форд.
Биа улыбнулся.
– Вполне подходящий день для прогулки верхом. Не слишком жарко, и дует ветерок. – Он взялся за луку. – Наверняка держите путь к Нельсону Бегею?
– Правильно, – ответил Форд.
– Хороший он человек, – сказал Биа. – Если б я боялся, что во время завтрашней демонстрации возникнут проблемы, тогда предложил бы вам услуги племенной полиции. Однако, думаю, мы там ни к чему. Только помешаем.
– Согласен, – сказал Уайман, радуясь, что имеет дело со столь прозорливым стражем порядка.
– Пусть поступают, как задумали. Я за ними присмотрю, но осторожно.
– Спасибо.
Биа кивнул и наклонился вперед.
– Раз уж мы встретились, можно задать вам парочку вопросов?
– Конечно, – ответил Форд.
– Этот Петр Волконский… он со всеми ладил?
– Практически, – сказала Кейт.
– Может, с кем-нибудь все же ругался? Или был в чем-то не согласен?
– Петр был немного нервный, но мы старались не обращать на это внимания.
– А его работа играла важную роль?
– Он был одним из ключевых специалистов.
Биа поправил фуражку.
– Немного странно… Человек ни с того ни с сего закидывает в чемодан кой-какие вещи и уезжает. Девять вечера, взошла луна. Он отправляется в путь, через десять минут сворачивает с дороги, проезжает около четверти мили по пустынной местности, приближается к глубокому оврагу, дергает аварийный тормоз, глушит мотор, ставит рычаг переключения передач в нейтральное положение, потом приставляет к виску пистолет правой рукой, левой отпускает тормоз, выстреливает, а машина летит на дно оврага.
Он помолчал. Его глаза скрывала тень от козырька.
– По-вашему, все случилось именно так? – спросила Кейт.
– Так считают люди из ФБР.
– Но вы в эту версию не верите, – предположил Форд.
Биа, насколько можно было судить, пристально взглянул на собеседника.
– А вы верите?
– Меня немного озадачивает то, что Волконский, когда стрелял, съехал в овраг, – сказал Форд. Он подумал про записку. Не следовало ли рассказать о ней Биа? Нет, надлежало сначала дождаться вестей от Локвуда.
– А мне кажется, что как раз в этом нет ничего особенного.
– Вас смущает чемодан с вещами?
– И это для самоубийцы вполне характерно. Из жизни нередко уходят во внезапном порыве отчаяния.
– Так что же вас удивляет?
– Мистер Форд, а откуда вы узнали, что там, в овраге, машина?
– Увидел на асфальте свежие следы шин и примятую полынь на поле. Еще заметил канюков.
– Но самого оврага вы не видели?
– Нет.
– С дороги его и не заметишь, как ни приглядывайся – я проверял. Откуда же Волконский узнал, что там овраг?
– Ну… он был на грани срыва. Свернул с дороги, неожиданно решив уйти из жизни, увидел на пути овраг и подумал: брошусь в него, чтобы уж наверняка. – Форду и самому свои слова показались неубедительными. Он задумался, что о них думает Биа.
– Именно так рассуждают ФБР.
– Но не вы.
Полицейский выпрямился и снова дотронулся до края фуражки.
– Еще увидимся.
– Подождите, – воскликнула Кейт.
Биа взглянул на нее.
– Но ведь не думаете же вы, что его убил кто-то из нас? – спросила она.
Лейтенант смахнул с брюк сухую веточку.
– Скажем так: если Волконский не сам ушел из жизни, значит, его очень искусно «убрали».
С этими словами он в третий раз взялся за край фуражки, легонько ударил ногами по бокам лошади и поехал вперед.
Уордлоу, подумал Форд.
Глава 34
Блэкхорс казался еще непригляднее, чем когда Форд увидел его впервые: несколько жалких пыльных трейлеров между столовой горой и низкими желтыми холмами. В воздухе пахло змеиным корнем. На площадке, где в прошлый раз играла ребятня, лишь поскрипывали на ветру качели. Форд задумался о том, в какую школу ходят здешние дети. Возможно, ездят в Блю-Гэп, за тридцать миль отсюда.
При мысли, что кто-то взрослеет в этом забытом Богом местечке, брала тоска. С другой же стороны, было в невзрачных поселениях навахо и нечто притягательное. Индейцы, в отличие от других людей, не стремились нажить как можно больше добра. Даже их жилища поражали скудностью.
Форд и Кейт отправились к загонам. Форд заметил Нельсона Бегея. Индеец подковывал гнедого жеребца, привязанного к столбу. Стук разносился по всей округе.
Увидев гостей, Бегей с грохотом отложил подкову и молот и выпрямился.
Форд и Кейт остановились, спрыгнули с лошадей и привязали их к ограде загона. Уайман в знак приветствия поднял руку. Бегей жестом позвал их к себе.
– Познакомьтесь: доктор Кейт Мерсер, помощница руководителя проекта «Изабелла».
Навахо, глядя на Кейт, приподнял шляпу. Мерсер подошла и пожала ему руку.
– Значит, вы физик? – спросил Бегей, с сомнением рассматривая Кейт.
– Да.
Он удивленно приподнял брови, повернулся к гостям спиной, уперся плечом в бок лошади, поднял ее заднюю ногу и стал примерять подкову к копыту. Потом вновь положил подкову на наковальню и несколько раз ударил по ней молотом.
Форд молча наблюдал за работой индейца. Кейт же сказала его клетчато-синей спине:
– Мы приехали побеседовать с вами.
– Ну, и беседуйте.
– Хотелось бы смотреть вам в глаза, а не в затылок.
Бегей бросил подкову и выпрямился.
– Знаете что, мэм? Я вас не звал и сейчас занят!
– Я вам не мэм. У меня есть степень – кандидат наук.
Бегей кашлянул, отложил инструменты и с бесстрастным выражением лица повернулся к непрошеным гостям.