– Вы так думаете? – скептически произнес президент. – Хотите сказать, что ваши люди спокойно откроют огонь по толпе?
– Я хочу сказать, что наши люди готовы к любому повороту событий.
Президент повернулся к главе Комитета начальников штабов.
– Может, попытаетесь перебросить людей раньше, чем через два часа?
– Простите, сэр, – перебил его директор ФБР, заметно побледнев. – Мне только что сообщили, что на ВПП, на горе Ред Меса, прогремел взрыв и вспыхнул обширный пожар…
Президент молча уставился на него.
– Чего они добиваются? – воскликнул Локвуд. – Чего, скажите на милость, они добиваются?
– Вы прекрасно знаете, чего, – подал голос долго молчавший Гэлдон.
Локвуд приковал к мерзавцу взгляд. Жирный и довольный, будто в дремоте, прикрыв глаза, он сидел со скрещенными на груди руками и умиротворенно смотрел на остальных.
– Они жаждут уничтожить «Изабеллу». И убить антихриста.
Глава 62
Форд, схватившись за край стола, читал новое сообщение на визуализаторе. «Изабелла» работала на полную катушку, весь «мостик» дрожал, гора выла. Казалось, это не центр управления, а кабина самолета, который падает вниз, вращаясь по спирали.
Религия возникла как попытка объяснить необъяснимое, взять под контроль неуправляемое, вдохнуть жизнь в неживое. Вера стала самым мощно действующим изобретением в истории человечества. Религиозные племена опережали в развитии те, которые не веровали. Верующие шли к некоей цели, их жизнь была наполнена смыслом. Спасительная сила религии действовала столь безотказно, что желание во что-либо свято верить стало частью человеческой сущности.
Форд отошел от остальных чуть в сторону. Кейт взглянула на него вопросительно и, как ему показалось, печально. Теперь она стояла у блока Долби и в чем-то помогала ему. Половина команды – Долби, Чен, Эдельштайн, Коркоран и Сен-Винсент – снова с головой ушли в работу. Остальные стояли и неотрывно смотрели на визуализатор, будто загипнотизированные появлявшимися на нем словами.
Того, к чему стремилась религия, наконец достигла наука. Теперь вы умеете объяснять необъяснимое и управлять неуправляемым. И больше не нуждаетесь в «открытых с Божьей помощью» религиозных догмах. Человечество наконец повзрослело.
– К наружной двери подошла команда со взрывными устройствами, – спокойно сообщил Уордлоу с охранного пункта. – Сейчас ее взорвут.
– Сколько их? – спросил Хазелиус.
– Восемь.
– Вооружены?
– До зубов.
Команду охватила легкая паника.
– Что же нам делать? – воскликнул Иннс.
– Продолжать, – твердо ответил Хазелиус, перекрикивая гудение «Изабеллы» и указывая на визуализатор.
Религия столь же важна для человечества, как пища и вода. Если вы попытаетесь просто взять и заменить ее наукой, у вас ничего не выйдет. Предложите науку в качестве религии. Потому что, поверьте мне на слово, наука и есть религия. Единственно возможная и истинная.
Жюли Тибодо, стоявшая рядом с Хазелиусом, всхлипнула.
– Как замечательно… – Она содрогнулась и крепко обхватила себя руками. – До чего же замечательно… и как страшно.
Грегори утешительно обнял ее.
Невероятно, раздумывал Форд. Все члены команды прямо у него на глазах превратились в других людей. И свято верили экрану.
Наука предлагает не книгу истины, а метод истины. Наука – это поиск правды, а не ее сокрытие. Средство, а не догма. Путешествие, а не стремление к неясному.
Уайман больше не мог молчать.
– А что ты можешь сказать насчет людских страданий? Как наука, если говорить твоим языком, может превратить невыносимое в терпимое?
– Магнитная катушка на пределе, – ровным голосом сообщил Долби.
– Добавьте энергии, – пробормотал Хазелиус.
Медицина и технологии за последний век облегчили гораздо больше людских страданий, чем вместе взятые священники – за тысячелетие.
– Ты говоришь только о физическом страдании. А как быть с душевными муками? Они не менее ужасны.
Я ведь уже сказал: все на свете – одно. Любое страдание передается даже космосу. Никто не мучается в одиночку. К тому же у мук есть смысл. Даже болезнь воробья невероятно важна для всего остального. Вселенная знает обо всем.
– Нужно добавить энергии, – с тревогой воскликнул Долби. – Харлан? Еще пять процентов.
– Мы и так на пределе, – ответил Сен-Винсент. – Еще чуть-чуть, и все вырубится.
Теперь машина выла так громко, что Форд с трудом слышал даже собственные мысли. В полном смятении он вчитывался в надписи, возникающие на экране. Группа умнейших в стране людей полагала, что с ними общается Бог. По-видимому, неспроста.
Не отступайте, когда столкнетесь с недоверием! Вы – мои апостолы. В ваших силах перевернуть мир. Настанет день, и наука докажет, что она правдивее религии. Люди держатся за религию, потому что должны во что-то верить. Вы не отнимете у них веру, а предложите взамен старой новую. Я не стремлюсь отнять у человечества иудео-христианского Бога. Я хочу лишь дополнить его.
– Послушайте! – гаркнул Уордлоу. – На горе творится какой-то кошмар!
– Какой кошмар? – спросил Хазелиус.
Специалист по безопасности в тревоге смотрел с экрана на экран.
– Сигналы тревоги поступают отовсюду… Наверху люди… целая толпа. Что за черт?
– Толпа? – Хазелиус чуть повернулся, глядя по-прежнему на визуализатор. – О чем ты?
– Я не шучу! Настоящая толпа! Господи… это же невозможно… Они ломают ограду, разносят ее на куски… Там какой-то бунт. Бунт в прямом смысле слова. Откуда они взялись?
Форд повернулся и взглянул на главный экран охранной системы. На нем крупным планом отображалось то, что творилось наверху. Со стороны Дагуэй в закрытую зону «Изабеллы» вливался поток людей с факелами, фонарями и примитивным оружием в руках. Забор разлетался на части просто под напором людской толпы. Где-то в районе взлетно-посадочной полосы вдруг прогремел взрыв, и в небо устремились языки пламени.
– Ангары и ВПП горят, – проревел Уордлоу. – Кто эти люди и как, черт возьми, они тут очутились?
Глава 63
Расположив взрывные устройства перед титановой дверью, спецназовцы подсоединили их к детонатору. Действовали они невообразимо спокойно и уверенно, будто взрывали горы каждый божий день.
Вульф отошел подальше, вцепился в сооруженную из стальных труб прохладную ограду и осмотрелся по сторонам. Вокруг на десять тысяч квадратных миль простиралась пустыня и чернели горы. Однообразную темень не освещал ни единый фонарь. Свежий ветер пах пылью и ароматом какого-то растения. Вульф по-глупому радовался, что смог спуститься с горы. Будет что рассказать ребятам, когда вернусь в Лос-Аламос, думал он.
За его спиной послышалось шипение раций и торопливый говор. Ученый повернулся и увидел, что люди, занимавшиеся взрывными устройствами, оставили их и, сойдясь вместе с Дерфлером в группку, что-то взволнованно говорят в рации. Вульф прислушался, но так ничего и не понял. Стряслось явно нечто непредвиденное.
– Эй, в чем дело? – спросил он, подходя к спецназовцам.
– На базу, наверху, совершено нападение. Кем – неизвестно.
Только этого не хватало, подумал Вульф.
С горы доносился шум и странные хлопки. Темное небо вдруг озарилось огнем.
– Что происходит?
– Они подожгли ангары, – сказал Миллер, бросив на Вульфа быстрый взгляд. – И окружили вертолет.
– Они? Кто они такие, черт их всех дери?
Миллер покачал головой. Остальные продолжали в смятении разговаривать по рациям с теми, кто остался наверху. Хлопки теперь звучали громче. До Вульфа внезапно дошло, что это выстрелы. Ночной воздух пронзил чей-то вскрик. Все, как по команде, задрали головы и уставились наверх. Мгновение спустя с края горы со сдавленным воплем полетело темное пятно. В отсветах полыхающего на горе огня Вульф рассмотрел человека в форме. Тот с негромким стуком шлепнулся на землю и резко умолк. С бока горы, грохоча, обвалились камни.
– Что все это значит? – прокричал один из спецназовцев.
– Они сбросили Фрэнки!
– Смотрите! Веревки…
Вся компания в полном ужасе уставилась на веревочные системы, на которых уже спускались дюжины бунтовщиков.
Рассел Эдди пронаблюдал, как его воины скинули с края горы последнего человека в форме. Пастор всячески порицал насилие, но солдаты не пожелали принять волю Господа, за это и поплатились. Ничего. Скоро все обретут покой. Христос воскресит жертв из мертвых и отпустит им грехи. Скорее всего.
Забравшись на капот «хамви», Эдди осмотрелся вокруг и призадумался. Солдаты первыми открыли огонь по христианам. На что те ответили взрывом гнева: надвинулись на противников неумолимой волной и подогнали их к самому краю горы. Солдаты попадали в черную тьму.
Свершалась Его воля.
Пастор Эдди смотрел на происходящее перед его глазами и не мог поверить в это чудо. Люди все прибывали, горели фонари и факелы. Толпа прорвала ограду, заполонила всю закрытую территорию и ждала новых указаний. Позади, на расстоянии полумили, огонь от подожженных ангаров распространялся по всей взлетно-посадочной площадке, сжирая кусты и деревья и озаряя ночное небо зловеще ярким светом. Резко пахло бензином и горелой пластмассой.
Перед Эдди волновалось людское море. Солдаты оставили на краю горы массу оружия, а Доук определенно знал, как им пользоваться. Оказалось, он десять лет прослужил в войсках особого назначения. Поэтому теперь без труда объяснял товарищам, как надевать на себя веревочные приспособления, чтобы спуститься с горы, и уверял каждого, что это совершенно безопасно.
Люди и правда с легкостью отправлялись вниз. Хорошо, что специальных навыков для этого не требовалось, а управлять веревочными системами было предельно просто. Один Божий воин нырял вниз вслед за другим, веревочные системы снова и снова поднимались назад, и с горы во тьму внизу тек бесконечный людской водопад.
Доук отдавал команды громко и четко. Эдди поднял рацию, вышел на связь с группой, орудовавшей в районе ВПП, и произнес.