Мимо его уха просвистела пуля. Должно быть, его преследовал Уордлоу – у остальных здешних обитателей не было ни пистолетов, ни тем более глушителей.
Домчавшись до густой тени Накай-Рока, Форд резко свернул влево и понесся вверх, к невысоким холмам. Чуть в стороне, жужжа как оса, пролетела еще одна пуля. Форд преодолел остаток пути быстрее прежнего и принялся взбираться на верхушку холма, ступая на булыжники и стараясь не шуметь. Ноги жгло от напряжения. Наверху он приостановился и оглянулся. В двухстах ярдах вслед за ним быстро поднималась чья-то темная фигура.
Форд помчался по голому гребню холма. Тут не росло ни кустов, ни травы и было совершенно негде укрыться. С другой стороны, не оставалось отпечатков, а впереди темнело несколько небольших зигзагообразных оврагов, что вели к краю горы. Через считанные секунды он достиг первого оврага, спрыгнул вниз, что было мочи помчал вперед, резко затормозил, вжался в каменистую стену и оглянулся. Преследователь остановился у оврага, присел на корточки и принялся обследовать обрыв с помощью фонарика.
Да, это был Уордлоу.
Выпрямившись, охранник спрыгнул вниз и двинулся вперед.
Стараясь не попадать в поле его зрения, Форд вскарабкался наверх, где все же на миг обнаружил себя. Послышалось еще два выстрела. Одна пуля вонзилась в песчаник, откалывая мелкие куски.
Форд помчался по голой каменистой местности, надеясь достичь укрытия прежде, чем Уордлоу взберется на край оврага. Бежал он с такой немыслимой скоростью, что казалось, кто-то режет его легкие ножом. Участок был предельно опасный, однако впереди темнели причудливых форм камни, суля защиту и, возможно, избавление от верной гибели. Перепрыгнув через очередной бархан, Форд собрал остатки сил, но тут заметил еще кое-что и вмиг изменил свой план.
Немного в стороне, у основания невысокого холма, темнела глубокая яма, в которой можно было спрятаться. Форд резко свернул, прыгнул в нее и прижался ко дну. Укрытие не отличалось особой надежностью: Уордлоу стоило лишь посветить внутрь фонариком. Но вероятнее всего, он полагал, что Форд предпочтет укрыться за непробиваемой стеной камней.
Спустя несколько минут послышался звук шагов Уордлоу и его учащенное дыхание. Охранник пробежал мимо.
Форд досчитал до шестидесяти и осторожно выглянул наружу. За камнями, продвигаясь все дальше и дальше вглубь, прыгал с места на место луч фонарика «Мэглайт».
Форд выскочил из ямы и понесся назад, к долине Накай.
Проделав хитроумно запутанный путь, он подполз к черному ходу своего дома, огляделся по сторонам, с удовлетворением отметил, что Уордлоу поблизости нет, и бесшумно вошел внутрь. Луна побледнела, на востоке уже занимался рассвет. По всей горе раскатился отдаленный рев пумы.
Форд вошел в спальню, надеясь хоть самую малость вздремнуть перед завтраком, но замер возле кровати. На подушке лежал конверт. Крупным размашистым почерком на листке было выведено: «Хотелось тебя увидеть». Внизу стояла подпись – «Мелисса».
Форд отбросил записку и подумал о том, что настоящие сложности его задания лишь начинают о себе заявлять.
Глава 18
Часом позднее Форд пришел на завтрак. Ароматы кофе, бекона и оладий придали ему сил. На пороге он приостановился. Группа была не в полном составе. Некоторые дежурили в Бункере, у кого-то как раз брали показания. Хазелиус сидел на обычном месте во главе стола.
Глубоко вздохнув, Форд вошел в зал. Ученые и прежде выглядели изможденными, сегодня же, молчаливые, с покрасневшими глазами и устремленными в пустоту взглядами, они вообще походили на зомби. Особенно поражало осунувшееся лицо Хазелиуса.
Форд налил себе кофе. Несколько минут спустя появился Уордлоу. Форд стал краем глаза наблюдать за ним. Удивительно, но в отличие от остальных охранник казался вполне отдохнувшим, невозмутимым и необыкновенно приветливым. Проходя к своему месту, он приветствовал всех кивками.
Кейт то и дело удалялась на кухню и приносила новые блюда с едой. Форд старался не смотреть на нее. Завели отрывочный разговор на посторонние темы. Упоминать о Волконском никто не желал.
На свободный стул рядом с Фордом опустилась Коркоран. Он почувствовал, что она пристально смотрит на него, повернул голову и увидел на ее губах многозначительную улыбку.
– Где ты был ночью?
– Вышел прогуляться.
– Понятно. – Она усмехнулась и перевела взгляд на Кейт.
«Считает, что у нас интрижка», – подумал Форд.
Коркоран обвела коллег взглядом и громко сказала:
– О нас сегодня трещат в «Новостях». Слыхали?
Все замерли.
– Неужели никто не видел? – Коркоран торжествующе посмотрела на остальных. – Нет-нет, это не то, что вы думаете. О Петре Волконском не говорят ни слова. Во всяком случае, пока.
Она окинула всю группу взглядом, довольная, что к ней приковано всеобщее внимание.
– Речь совсем о другом. Вообще это очень странно. Знаете проповедника Спейтса из Виргинии? Он выступает по телевидению? На сайте «Таймс» сегодня появилась статья о нем и о нас.
– Говоришь, Спейтс? – спросил с другого конца Иннс, немного наклоняясь вперед. – Это тот самый, которого застукали с проститутками? А мы тут при чем?
Коркоран улыбнулась еще шире.
– Прошлую воскресную проповедь он полностью посвятил «Изабелле».
– С какой это стати? – изумился Иннс.
– Он заявляет, что мы кучка ученых-безбожников, которые стремятся опровергнуть книгу Бытия. Эту проповедь, от начала и до конца, можно посмотреть в записи, на его сайте. «При-иветствую всех вас от и-имени нашего Го-оспода и Спаси-ителя, Иису-уса Христа!» – процитировала Коркоран, прекрасно имитируя протяжный южный говор.
– Ты что, шутишь? – спросил Иннс.
Коркоран легонько толкнула Форда ногой:
– А ты об этом не слышал?
– Нет.
– Ни у кого нет времени на блуждания по Интернету, – злобно проворчала Тибодо. – Лично мне и на работу-то его не хватает!
– Что-то я ничего не пойму, – произнес Долби. – Каким таким образом мы стремимся опровергнуть книгу Бытия?
– Мы исследуем Большой Взрыв – атеистическую теорию, которая утверждает, что Вселенная возникла без Божьего участия. Стало быть, мы объявили войну верующим. И считаемся ненавистниками Христа.
Долби покривился и покачал головой.
– Если верить «Таймс», проповедь вызвала взрыв негодования, – продолжала Коркоран. – Конгрессмены с Юга требуют провести расследование и грозят закрыть наш проект.
Иннс повернулся к Хазелиусу:
– Ты об этом знал, Грегори?
Хазелиус устало кивнул.
– Что же делать?
Руководитель поставил на стол чашку с кофе и провел рукой по глазам.
– По шкале интеллекта Стэнфорда-Бине умственное развитие семидесяти процентов человечества не превышает среднего уровня. Иными словами, две трети всего населения планеты – середнячки и круглые идиоты.
– К чему это ты? – спросил Иннс.
– К тому, что так устроена жизнь, Джордж. Нам остается лишь мириться с этим.
– Но ведь надо как-нибудь ответить на обвинения, опровергнуть их, – сказал Иннс. – Лично я убежден, что теория о Большом Взрыве прекрасно сочетается с верой в Бога. Одно не исключает другого.
Эдельштайн поднял глаза от книги. В них блеснули огоньки.
– Если ты в самом деле так считаешь, Джордж, значит, не понимаешь ни веру в Бога, ни суть Большого Взрыва.
– Подожди-ка, Алан, – возразил Кен Долби. – Но ведь можно доказывать теории, в том числе и о Большом Взрыве, и при этом верить, что произошло любое событие по воле Господа.
Эдельштайн перевел на него взгляд своих темных глаз.
– Если теория полноценная, то есть такая, какой и должна быть, тогда Бог тут совершенно ни при чем. Он представляется пассивным наблюдателем. А кому нужен совершенно бесполезный Господь?
– Может, выскажешь свои соображения, а, Алан? – с нотками сарказма спросил Долби.
– Вне всякого сомнения, – профессионально громким голосом произнес Иннс, – мир достаточно велик, чтобы вмещать в себя и Бога, и науку.
Коркоран закатила глаза.
– Лично я против любого заявления об отношении к Богу, сделанного от имени проекта «Изабелла», – заявил Эдельштайн.
– Хватит спорить, – сказал Хазелиус. – Никаких заявлений мы делать не станем. Пусть об этом позаботятся политики.
Открылась библиотечная дверь, и в столовую вошли трое не опрошенных вчера ученых, специальные агенты Грир и Альварез и лейтенант Биа. Воцарилось молчание.
– Хотел бы поблагодарить всех за содействие, – жестко произнес Грир, держа в руке блокнот и обращаясь ко всей группе. – Мои координаты у вас есть. Если что-нибудь потребуется или вспомните какие-нибудь подробности, пожалуйста, позвоните.
– Когда будет известно, что произошло? – поинтересовался Хазелиус.
– Через два-три дня.
Снова помолчали. Хазелиус спросил:
– Можно задать несколько вопросов?
Грир перевел на него взгляд.
– В машине было оружие?
Грир замялся, но ответил:
– Да.
– Где именно?
– Рядом с водительским сиденьем.
– Насколько я понимаю, доктор Волконский сидел за рулем и получил пулю в правый висок. Правильно?
– Да.
– А окна были открыты? Хотя бы одно из них?
– Нет. Все были закрыты.
– Кондиционер в салоне был включен?
– Да.
– Двери закрыты?
– Закрыты.
– Ключ был в замке зажигания?
– Да.
– На правой руке доктора Волконского обнаружили пороховой нагар?
Непродолжительное молчание.
– Мы еще не получили результаты анализа, – сказал Грир.
– Спасибо.
Форд сразу догадался, к чему клонит Хазелиус. Грир явно тоже мгновенно понял его. Агенты и детектив удалились, и завтрак продолжился в напряженной тишине. Казалось, в воздухе висит никем не произнесенное слово «самоубийство».
Перед уходом Хазелиус встал и обвел взглядом присутствующих.
– Позвольте, я скажу несколько слов. Прекрасно понимаю, что вы потрясены. Я тоже.
Ученые заерзали на стульях. Форд посмотрел на Кейт. Она выглядела не то чтобы просто потрясенной – на ней не было лица.