Что молчишь? От страха спазм?
Или грамоты не знаешь?
Или вовсе впал в маразм?
Даниил
Правда, государь, твоя.
Отвечаю не тая:
кое-кто из нас в маразме,
только вряд ли это я.
Или вам себя не жаль?
Ты еще свинью поджарь
да используй вместо блюда
Моисееву скрижаль.
Надпись на стене дворца –
это приговор Творца:
Ты и взвешен, и подсчитан
и измерен до конца!
Валтасар
Как – измерен? Может, чтоб
обновить мне гардероб?
Даниил
Нет, увы! По этой мерке
выйдет разве только гроб.
Входит персидское войско во главе с царем.
Вавилоняне разбегаются. Персидский царь садится на трон
Персидский царь
Наших армий контингент
занял все в один момент.
Выражаясь по-персидски,
вышел полный хэппи-энд.
Придворные
(сбегаются к трону)
Ты велик и знаменит,
Дарий наш Ахеменид!
Много ли погибло в свите?
Может, это… заменить?
Царь
Да на кой вы мне сдались?
Р-р-разойдись от трона! Брысь!
У меня обжор придворных
и своих-то завались.
Сотворил бы между дел
я из вас мишень для стрел,
да стрелять по пьяным рожам
Заратуштра не велел.
Одного я тут видал –
хоть и стар, зато удал!
Объясни, мудрец Данила,
как ты надпись разгадал?
Даниил
Коль владыке все равно,
править или пить вино –
что Господь на это скажет?
Угадать немудрено.
Царь
Вот как?.. В этом есть резон.
Будешь в штат мой занесен.
Остальные расходитесь.
Кончить ПЬЯНКУ! Не сезон.
Придворные
Он колдун, обманщик, плут!
Он еврей – у нас их бьют!
Все евреи против власти,
потому что мало пьют!
Царь
Ка-ак? Яв-рей?..
Я, царь царей,
не встречал таких зверей,
ну а если попадутся.
сам решу я, кто еврей.
Даниил
Царь! На кой тебе такой
старый дедушка с клюкой?
Пусть послужат молодые,
мне бы лучше на покой.
Царь
Что покой? Мираж и миф.
Шевелись, покуда жив;
а покой нам только снится,
как писал известный скиф.
Возвращайся во дворец,
будешь главный мой мудрец.
Мудрость – и при персах мудрость.
Тут и сказочке конец!
БогословиеКарл БартЮмор[3]
…Ибо воссмеетесь.
Если у человека есть чувство юмора, значит, душа его не заснула, не застыла; она живет и находится в движении. Юмор возникает тогда, когда мы с особой отчетливостью чувствуем двойственность нашей природы: как дети Божьи мы принадлежим вечности; как люди мы живем и действуем во времени. Юмор выносит за скобки всю серьезность настоящего; юмор появляется в борьбе с серьезностью настоящего. Но в этой борьбе мы – дети Божьи – не можем всегда оставаться серьезными. Будущее, уготованное нам Богом, проявляется улыбкой – улыбкой грустной, улыбкой сквозь слезы; веселостью, с которой мы должны принимать серьезное и грустное настоящее – то, что находится в скобках. Эта улыбка, эта веселость – они несут в себе будущее. Поэтому настоящий юмор отличается от ненастоящего именно тем, что в начале его находятся знание и страдание. Мы внезапно видим скобки, в которых сами и находимся, – так начинается юмор; поэтому вполне естественно прежде всего обращать юмор на самих себя и только потом – на других. Тогда и только тогда в нашем юморе не будет яда и желчи, но будет утешение и освобождение, даже если мы обратим его на других. Только тот, кто от души посмеялся над самим собой, имеет право смеяться над другими; а тот, кто искренне смеялся, когда смеялись над ним, выдержал последний, самый трудный экзамен. На этом экзамене с позором проваливаются многие из тех, кто с гордостью называли себя юмористами.
Проблемы современной церквиСвятейшему Синоду Русской Православной церкви от Вальсамонова братства[4]Рекомендация по введению новых дисциплинарных мер
Занимаясь в течение ряда лет историко-каноническими изысканиями в целях дальнейшей разработки новых правил церковной дисциплины, а также придания уже действующим канонам и просто церковным обычаям большей эффективности, члены нашего братства, носящего имя величайшего византийского канониста Феодора Вальсамона, патриарха Антиохийского, сделали немало достойных внимания наработок. При всей своей необычности они, бесспорно, сохраняют верность отеческому преданию и отвечают вкусам традиционного благочестия. Частью этих наработок мы заблагорассудили поделиться незамедлительно со священноначалием Русской Православной Церкви, усматривая возможную их пользу в нынешней непростой ситуации, когда своеволие и непослушание со стороны многих клириков принимает массовый характер и превышает допустимую меру. Посему смиренно предлагаем их милостивейшему рассмотрению Святейшего синода.
Не секрет, что нехватка клириков и опасность лишить большое число верующих их архипастырей и пастырей не позволяют широко применять к провинившимся архиереям и иереям столь естественно диктуемые каноническим правом меры, как извержение из сана или даже временное запрещение в священнослужении. Однако возможны и иные способы наказания клириков, не отнимающие у верных церковных чад пастырского окормления и тем не менее побуждающие клирика не только живее ощутить свою вину, но и указать пастве на недостоинства ее пастыря, а также укрепить ее уверенность в бдительности священноначалия.
С давних пор одной из основных форм поощрения священнослужителей за заслуги и просто за беспорочную службу были дополнительные предметы и детали богослужебных облачений и иные богослужебные атрибуты (набедренник, украшенный крест, палица, митра, отверстие царских врат, второй крест, вторая панагия и т. п.). Значит, вероятно и обратное: средством наказания может стать лишение на тот или иной срок последней полученной награды или даже нескольких наград.
Можно в этой связи восстановить и древний чин пения «анак сиос» – этим публичным священнодействием, воспроизводящим рукоположение с точностью до наоборот (предметы облачения снимаются с расстригаемого со словом «анаксиос» – по-греч. «недостоин»), иногда сопровождалось в Византии извержение из сана. Сейчас можно ограничиться снятием лишь отдельных предметов облачения: важна публичность и торжественность.
Подобные меры наказания могут оказаться весьма действенными ввиду того, что способны уязвлять тщеславие клириков; принимая во внимание то, что большинство фактов преслушания со стороны духовенства происходит по причине тщеславия и гордыни, позволительно с известной долей уверенности предположить, что введение подобной практики будет способствовать как профилактике церковных послушаний, так и скорому исправлению провинившихся священнослужителей.
Может возникнуть вопрос: как быть с тем, кто находится на «нулевой ступени», то есть не получил еще ни одной награды, причитающейся его сану, либо оных уже лишился в результате предшествующих наказаний? Ответ прост: таковой лишается одного или нескольких обязательных атрибутов. Например, епископ X (Y) за то-то и то-то запрещается в служении литургии с открытыми царскими вратами после херувимской песни. Облачения желательно снимать последовательно, начиная с верхних, например, иерей Z запрещается в служении в наперсном кресте и фелони и т. п. Высшей мерой подобного наказания должно стать, на наш взгляд, священнодействие в гражданской одежде и без бороды.
ДиалогДекларация ревнителей великой Схизмыим. Кардинала Гумберта и Патриарха Михаила Керуллария[5]
ПРАВОСЛАВНЫЕ! КАТОЛИКИ!
Настало время постоять за свою самобытность! Кучка авантюристов хочет лишить нас самого ценного, что есть в наших конфессиях, – монополии на истину. Предаются забвению судьбоносные решения июльской 1054 г. встречи в Константинополе, когда православными и католиками четко и ясно были обозначены заблуждения друг друга и невозможность дальнейшего сосуществования в каноническом, сакральном и молитвенном общении. Сейчас, девять веков спустя, находятся среди нас такие, кто пытается ввести нас в заблуждение заведомо ложным толкованием слов Спасителя и апостолов о единстве, мире, согласии и т. п. Цель таких инсинуаций ясна: извлечь из этого материальный и духовный капитал. Между тем последствия могут быть самыми плачевными. Неужели православным действительно хочется оказаться под пятой у папы? Или католикам стать всего лишь одной из автокефальных Православных Церквей? Мы не должны этого допустить. Однако экуменисты, затесавшиеся в наши ряды, не дремлют. Они рыщут, хищники, в жажде обольстить новые, еще не окрепшие души. Они проникают в высшие сферы иерархии и с высот церковной власти навязывают честным верующим свою пагубную политику. Они объединяются, проводя позорные для своих конфессий форумы и конференции, на которых все самое ценное в традиции объявляется незначащим и второстепенным.