Оставшись в гарнизоне, жены командиров не сидели сложа, руки. Наоборот, с удесятеренной энергией они принялись за работу, заменяя ушедших бойцов и своих мужей там, где это было возможно.
Из сообщений ТАСС мы узнали о новой провокации японской военщины. Наши сердца загорелись беспредельной ненавистью к самураям. Мы поняли, куда страна послала наших мужей, и готовы были стать с ними рядом.
Перед лицом нависшей опасности войны мы вместе со всей страной проверили свою боевую готовность. В наших рядах было 16 значкисток ГСО 1-й ступени, 11 значкисток 2-й ступени, две медицинских сестры, 11 значкисток ПВХО и несколько "ворошиловских стрелков".
Тут же на митинге постановили провести практические занятия по ПВХО, собственными силами оборудовать газоубежище, усилить работу оборонных кружков.
На второй день приступили к оборудованию трех газоубежищ, чтобы в случае нападения врага спасти свою жизнь, жизнь детей и стариков. Закончи" оборудование газоубежищ, провели практические занятия по ПВХО.
С 5 августа мы приступили к наведению порядка и войсковом хозяйстве части. Всю эту работу возглавила тов. Колесникова. Под ее руководством одна группа женщин произвела уборку в овощехранилище, побелила стены, перебрала и проветрила картофель.
В вещевом складе все имущество просушили на солнце, помещение проветрили, навели образцовый порядок, произвели починку неисправного обмундирования и полушубков.
Как только стало известно, что на франте есть раненые и часть из них поступит в наш госпиталь, мы все свое внимание переключили сюда. В помещении госпиталя произвели покраску оконных рам, косяков и подоконников, вымыли полы, пошили занавески и шторы на окна, а также чехлы для коек.
Все до одной жены командиров нашей части изъявили желание работать в госпитале в качестве санитарок и медицинских сестер. В день приезда раненых мы с цветами пришли встречать героических защитников родины. Помогли им уютно расположиться в госпитале и сразу же заступили на дежурство. Всю теплоту своего сердца мы отдавали раненым, окружали их материнской заботой, делали все для быстрейшего их выздоровления.
В своих письмах на фронт мы призывали бойцов и командиров оставаться верными сынами социалистической родины, призывали их беспощадно уничтожать обнаглевших японских бандитов, рассказывали о своей работе в тылу.
В середине августа было получено извещение: "В бою с японскими самураями героически погиб лейтенант Прохоренко..." Потеря любимого человека была для меня большим гор"м.
В эти дни мы послали коллективное письмо на фронт.
"Мы - жены, дочери, сыновья и матери - с великой гордостью следим, с какой отвагой и доблестью вы громили японских самураев. Как истинные советские патриоты, вы, не щадя сил и жизни, бились за нашу счастливую родину, и в боях за неприкосновенность наших священных границ вышли победителями", - писали мы в своем письме.
"Мы с глубоким прискорбием узнали о смерти наших товарищей - бойцов и командиров, погибших в бою при защите родины. Память о них всегда будет жить и наших сердцах. В эти дни мы жили одной жизнью, одними мыслями с вами. Наши сердца горели одним желанием - дать сокрушительный отпор зарвавшимся самураям. В любую минуту по первому зову партии и правительства мы готовы к защите нашей цветущей родины.
Мы написали призы" ко всем женщинам нашего гарнизона о вступлении добровольно в санитарные дружины...
Сейчас оборудуем комнату для выздоравливающих бойцов нашей части, чтобы доблестные герои могли скорее отдохнуть и возвратиться к вам. Мы обязуемся произвести ремонт квартир и красноармейского общежития, произвести починку и просушку зимнего обмундирования, приготовить овощехранилища, убрать урожай овощей с огорода и помочь командованию в заготовке сена..."
Свои обязательства мы выполнили. Ко дню возвращения частей с фронта мы навели образцовый порядок в красноармейских общежитиях и своих квартирах.
Лучшие вышивальщицы Варфоломеева, Емельянова, Михайлова, Калинникова, Бочкарева и Серых на алом шелковом полотнище вышили советский герб и надпись: "Участникам отпорных боев у озера Хасан от боевых подруг части". Это знамя мы преподнесли героическим защитникам советских границ при встрече.
- Красное знамя - это знамя свободы. Храните его и защищайте свободу, - такой наказ мы дали мужьям при вручении знамени.
* * *
Как ни велико было мое горе, сколь ни тяжелы мой переживания, я утешаю себя тем, что мой муж был преданным сыном социалистической родины.
Да, мне не стыдно за своего мужа. Вдумчивый и чуткий товарищ, он никогда не был трусом, никогда не терял своих большевистских качеств.
В 1937 году, выполняя серьезное и опасное задание на границе, он писал:
"Что бы со мной ни случилось, будь готовой ко всему. Всегда в любых обстоятельствах оставайся членом партии".
Он говорил мне, что командир-пограничник каждый день подвергается опасности и что, если ему придется погибнуть, я должна воспитать нашу дочь в духе ненависти к врагам, в духе преданности нашей великой социалистической родине.
"Ты расскажи ей, - писал он, - кто был ее отец, что он делал, за что боролся. Укажи ей мой путь, направь ее по моему пути, по пути беспощадной борьбы со всеми врагами".
Я знала своего мужа с 1927 года. Еще в то время мы - молодые комсомольцы фабрики - привыкли по-большевистски бороться с трудностями. Никогда я не видала его нерешительным. Он всегда был рабочим-большевиком, ненавидящим врагов народа, и неуклонно шел по пути, который ему указывала партия.
Четыре года он был командиром. Командование всегда отзывалось о его работе хорошо. Командиры-сотоварищи по работе говорили, что они всегда учатся работать у моего мужа.
Я часто удивлялась тому, с какой аккуратностью он готовился к занятиям. Однажды вечером, придя домой, я застала его сидящим за столом: цветными карандашами он что-то наносил на карту. Я спросила:
- Обязательно ли для групповода чертить карту для каждого занятия?
Он ответил:
- Если не обязательно, то желательно. Я хочу, чтобы меня бойцы хорошо поняли, да и мне по карте легче объяснить им.
Работая в школе, я сама часто обращалась к нему за помощью, и никогда он мне не отказывал в ней. В свою очередь я всегда старалась создать хорошие условия для его работы...
Недавно брат мужа прислал на мое имя следующую телеграмму:
"Люда, вместе с тобой скорбим о гибели твоего мужа. Мужайся. Пусть знают проклятые самураи - нас еще два брата. Вместе с тобой мы отомстим самураям.
Виктор".
Я - жена героя, погибшего на боевом посту. О гибели наших товарищей, братьев, мужей скорбит весь советский народ, и память о них, о их героических делах навсегда останется в народе.
Я знаю, что социалистическая родина поможет мне воспитать мою дочку в том духе, в каком завещал мне воспитывать ее погибший отец герой-командир. Я никуда не поеду с Дальнего Востока. До конца своих дней останусь здесь и буду вместе со всеми крепить границы нашей цветущей родины. Так поступит каждая боевая подруга, каждая жена командира.
Красноармеец С. Апарцин
Боевые будни
Когда по сигналу "тревога" в проливной дождь части выступили на защиту советских границ, Филиппова обошла все квартиры и собрала внеочередное женское собрание. Никто не спрашивал, какая повестка дня, что будет обсуждаться на собрании. Все знали, что японские самураи нарушили границу, что их мужья отправились в бой, а им, боевым подругам, надо принимать свои меры. Собрание началось без опозданий. На трибуну поднялся "полковник" (так в шутку звали женщины своего жен орта Шуру Филиппову).
- Прежде всего, - оказала тов. Филиппова, - надо сохранить спокойствие. Мы не должны хныкать. Наша задача - подбодрять мужей, вдохновлять их на победы. А главное, что нам надлежит сделать - то обеспечить порядок в тылу, сделать гарнизон образцовым...
По рядам прошло некоторое волнение. Женщины ждали не этого. По пути к столовой, где назначалось собрание, каждая из них думала над тем, в качестве кого ей следует отправиться на фронт. Одни, не колеблясь, решили, что создадут женскую роту и самостоятельно выступят против японских самураев, другие, еще не успевшие изучить винтовку, решили отправиться на фронт в качестве медицинских сестер. Приближаясь к столовой, каждая из них считала себя уже на фронте.
Никому в тылу оставаться не хотелось.
Первой возразила тов. Романова:
- А мне кажется, что нам не здесь оставаться нужно, а быть на фронте. Мы и там можем. Если нельзя с винтовкой в руке, пойдем перевязывать раны...
Послышались голоса одобрения. Собрание заволновалось. Поднялся комиссар гарнизона тов. Михайлов:
- Это хорошо, товарищи женщины, что вы так рветесь на фронт. Но сейчас в этом необходимости нет. А когда надо будет, позовем.
Женщины согласились.
- Знаете что, товарищи, - обратилась к собранию тов. Филиппова, - если придется идти на фронт, так мы должны хорошо усвоить военное дело. У меня есть предложение: давайте изучим пулемет.
Предложение было встречено полным одобрением. Тут же произвели запись в пулеметный кружок, и комиссар выделил руководителя.
Обсуждая дальше, что и как им следует делать, женщины собрались поближе к столу. Прежде всего они решили написать коллективное письмо на фронт. Тут же был составлен текст.
"Дорогие наши мужья и товарищи! Мы вместе с вами разделяем глубокое возмущение по поводу наглой вылазки японских налетчиков и питаем жгучую ненависть ко всем врагам Советского Союза. Японская военщина готовит новую войну против нашей социалистической родины. Но нас, как и вас, не страшит никакая война. Никакие наглые налеты не заставят нас пасть духом. Наоборот, у нас у всех настроение бодрое. Мы гордимся вами, что вы стоите на боевом посту, выполняете государственную задачу - очищаете наш цветущий замечательный Советский Союз от японских бандитов..."
Обещав далее привести в полный порядок тыл и повысить свою революционную бдительность, женщины закончили письмо следующими словами: