— И поэтому получили заслуженную награду, — вставила ремарку ведущая.
— Да. — Лыжин горделиво погладил свой новенький погон. — Меня повысили в звании и дали премию.
— И как же вам удалось распутать это сложнейшее дело? Ведь никто, кроме вас, и не думал, что самое простое решение окажется неверным.
— Нужно просто быть внимательным и уметь замечать неожиданные связи, а еще не бояться самых, казалось бы, странных гипотез. — Лыжин, покрасневший от гордости, расхаживал по студии павлином. — Я, к счастью, не побоялся и понял, что был прав.
— Так раскройте же нам тайну, кто все-таки отравил знаменитого ветеринара?
— Иногда лучше оправдать виновного, чем наказать невинного, — приосанившись, изрек Лыжин. — Это даже лучше, чем узнать, что виновный — кот…
Зал взорвался смехом и аплодисментами. Оператор дал в кадр крупным планом лицо Лыжина. Он, покраснев, улыбался, но глаза его были невеселыми и какими-то задумчивыми.
— Давайте тогда обратимся к самому чудом спасшемуся герою! — Ведущая обернулась: — Встречайте: Григорий Вощинский!
Из-за кулис появился ветеринар. Он медленно — отравление все же сказалось на нем — прошел к креслу и уселся в него.
— Итак, Григорий, — улыбнулась ведущая, — что вы хотели бы сказать нашему доблестному детективу?
Вощинский сдержанно улыбнулся и повернулся к Лыжину:
— Я очень рад, что дело удалось раскрыть и, как вы сказали, не осудить невинных. Поэтому я вам невероятно благодарен. И в честь своего выздоровления я хотел бы сделать вам подарок. Я знаю, что вы очень любите котов. И еще я знаю, что ваш котик, увы, убежал. Поэтому я хочу подарить вам котенка абиссинской породы — такого вы не в каждом доме встретите.
Лыжин побагровел и невнятно пробормотал слова благодарности.
— И какие у вас дальнейшие планы? — вмешалась ведущая. — Вы будете продолжать лечить зверушек?
— Конечно, — подтвердил ветеринар. — Я планирую открыть новую клинику на большее количество мест с самым новым оборудованием. Это все же дело моей жизни, и я не намерен его бросать.
Зал взорвался аплодисментами, а в это время вынесли корзиночку со спящим котенком, и Лыжин, отвернувшись от камер, протер кулаком глаза.
Ричи перевел взгляд с телевизора на Масю и вздохнул.
— Кажется, наш героический мистер полицейский теперь будет ходить к нам еще чаще, — откомментировала Мася.
— Конечно. Особенно если мы ему каждый раз будем помогать так раскрывать дела.
— Знаешь, а мне его даже немного жаль, — заметила вдруг Мася. — Он любил Прапора.
— Зато Прапор не любил никого, — парировал Ричи. — Кроме, может быть, Лыжина.
Котектив хотел еще что-то добавить, но ход его мыслей прервали звуки во дворе. Кто-то приехал на автомобиле.
Ричи увидел в окно, как из машины с трудом выбирается его писатель. «Двуногая» подхватила его под руку и повела в дом. У «двуногого» был довольно потрепанный вид: под глазом светился огромный синяк, он шел, поддергивая штаны и косолапя, так как ремня и шнурков на нем не было. В руках он держал большую картонную папку с надписью «Дело». Задняя сторона папки была исписана мелким и аккуратным почерком писателя. Зато лицо его улыбалось, прямо светилось от счастья разбитыми губами.
Ричард с Масей вышли в прихожую.
— Здорово, мистер кот! Привет, Масик! — вяло помахал им папкой «двуногий». — А меня вот только что вытащили из «обезьянника», представляете? Такой шум был!.. Кто б мог подумать, что тюрьма может дать столько впечатлений! Вот и дело на меня завели… Правда, пятнадцать суток еще не «ходка»… Зато все там встало на свои места…
Писатель добежал до столика, взглянул мельком в окно и начал быстро писать карандашом на обратной стороне своего дела.
«Двуногая» сидела в кресле напротив и с улыбкой смотрела на писателя влюбленным взглядом. А тот, не замечая ничего вокруг, продолжал строчить: похоже, «нетленка» вдруг решила родиться.
Ричи, поглядев на эту картину, метнулся к своему тайнику. Вернувшись, он подошел к писателю и положил ему на колени обгоревшую по краям фотографию. «Двуногий» рассеянно поднял карточку. Это была та самая семейная фотография: маленький писатель, его сестра, мама, папа, дедушка и бабушки. В руках у него букет — он идет первый раз в первый класс. Ричи успел спасти эту фотографию из жаркого пламени камина.
«Двуногий» поглядел на карточку посветлевшим взглядом, подхватил Ричи под мышки и крепко прижал к груди. «Двуногая» подбежала к креслу писателя и обняла его, Мася проследовала за ней и потерлась об его колени.
— Родные мои! — Писатель обнял всех сразу. — Спасибо вам! Спасибо, что верите в меня… Верите куда больше, чем я сам.
Глава последняя,которую неизвестно кто написал
Иногда кажется, что между взлетом и падением расстояние длиною в жизнь, тысячу морских миль или даже световых лет. Между любовью и ненавистью лежат тысячи дрянных поступков, пощечин, поцелуев, проведенных вместе ночей в дешевых отелях, на пляжах, на двуспальных кроватях с роскошными балдахинами. Между жизнью и смертью — детство, отрочество, юность, пятерки, полученные в школе, сданные или не сданные экзамены в институт, провалы на работе, увольнения, повышения, переходы в другой отдел, пенсия, больница и самоличная покупка чистенького недорогого костюма. Между надеждой и отчаянием — тысячи рукописей и изданных книг, отвергнутых синопсисов и автограф-сессий в детских библиотеках.
Между рождением и смертью — миллионы минут, часов, лет. Но пролетят они мгновенно. И что самое срашное — зря.
Все уйдут: мама, папа, бабушка, дедушка. Вы сами. Все уйдут. Никого не останется. И ничего. Останутся дети, внуки, но и они тоже уйдут.
Простоит и дом, пока не разрушит его время. Согнется дерево, которое ты сажал с отцом, и его разрубят на поленья и сожгут в печке, чтобы согреть других детей, не твоих.
И ты почувствуешь себя самым одиноким, самым отчаявшимся, пустынным, покинутым… Никого, никого, никого…
Никого. Только ты один… один.
Книги? Останутся ли они? Переживут ли они дом, по крыше которого ты с папой расстилал рубероид? Будут ли их читать, обсуждать, размышлять о тебе, даря тем самым жизнь тебе — давно умершему?
Воскресят ли они тебя, твою любовь, твои мысли, твою боль, веру и переживания, которые ты влил в каждую букву?
Это важные, возможно, самые важные вопросы, на которые я отвечу в своей книге. Я сумел их задать себе, а это уже полдела. Я помогу вам задать себе эти самые важные вопросы, и мы вместе на них ответим.
Но если вопрос вдруг не хочет задаваться, просто посадите себе на колени кота и гладьте его, пока он не начнет мурчать.
А потом вслушайтесь в этот звук.
Так может клокотать водоворот в бушующем океане, реветь лавина, слетающая с гор, урчать моторы космических кораблей будущего.
А это — кот, которого вы гладите.
Подумайте и послушайте.
Может, это и есть первый ответ на ваш вопрос?
Роман Матроскин.
Подмосковье, коттеджный поселок «Фауна».