РУССКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ (1838)
6. СКАЗКА ОБ ИВАНЕ КРУЧИНЕ, КУПЕЧЕСКОМ СЫНЕ
У купца Кручины богатого был сынок Иванушка.
Не стало у Иванушки матушки; женился Кручина на другой жене.
Отдали Иванушку в науку; каждый день в училище он ходит, поздно ввечеру домой приходит, в праздники дома на приволье.
Нужда купцу прилунилась ехать в земли иные в дальние города луговые.
Купчиха была молодая, а муж седоволосый. Лишь только что он уехал, стали наезжать к ней гости на беседу, садятся они за одним столом, пьют и едят, пированье идет, а Иван смотрит да спрашивает: «Матушка, что у вас за люди?». Купчиха отвечает: «Все родные мои». — «Хорошо! — молвил Иван тихомолком; Батюшка приедет — расскажу ему».
У купчихи была клюшница-наушница и знала людей портить; подслушала Иванушку и сказала купчихе, что пасынок на уме держит обо всем отцу рассказать.
На конюшне купца стоял жеребец некупленый, а забежал он охотою. Иван за ними ходит кормит и поит, жеребца холит. Жеребец растет и стал пресильный конь, чудный конь; ржет на разные голоса, словно человек говорит, и все знает, понимает, что слышит.
Вот Иван домой из училища идет мимо конюшни и видит: конь повесил голову, опустил уши, понурился. «Что ты пасмурен? — спросил Иван. — Над собой иль тобой, — конь сказал. — Мачеха умышляет тебя извести, хочет тебе вина поднести; смотри не пей вина, вылей».
Иван пошел в дом, мачеха стала потчевать; он отговаривался, мачеха ну упрашивать; делать нечего, рюмку взял да к окошку придвинулся, сам как будто прикушивает, а тихонько вино за окно выплеснул. Под окном росла трава, и траву сожгло. Удивилась купчиха что ничего над Иваном не сделалось.|
На другой день опять Иван домой мимо конюшни идет, зашел погладить коня, смотрит — по-вчерашнему конь стоит невесел, голову повесил.
Спрашивает Иванушка, а конь говорит: «Испекли тебе лепешку на лютом зелье, станут тебя потчевать; смотри не ешь, а тихонько брось».
Так и сделалось. Иван лепешку тихонько оросил; бежала собака да съела; вдруг как начала она на стены метаться, как начала с визгом и лаем кидаться; металась, кидалась, — и разорвало собаку; а Иван здоровехонек, утром пошел в училище.
Клюшница-наушница догадалась, что не Иван узнает, а конь ему сказывает, и с купчихой задумали коня извести; настояли ведро воды лютым зельем: выпьет конь — прилетят тридцать три ворона — железные носы и расклюют коня. Работники взяли коня, повели поить; а конь вдруг вырвался, побежал к воротам, но ворота были притворены.
Работники погнали коня, набросили на шею узду, опутали веревкой за морду и за уши, тянут, а купчиха в окно кричит: «Смотрите, крепче тяните»; но конь бьет копытом, не могут с ним справиться.
На ту пору Иван идет из училища; жаль ему стало коня, кричит он работникам: «Что вы коня доброго мучите?» Они отвечают: «Поить ведем». — «Я сам напою его», — сказал им Иван и к колодезю пошел, воды чистой зачерпнул и коня он напоил.
Видит купчиха, что не удается ей ни Ивана, коня извести, и с досады притворилась больною.
Скоро купец воротился из-за моря, а купчиха лежит в постели и охает. «Видно, свет, нездорова?» — спросил купец. «Нечто, вся больна», — отвечала она с умыслом. «Послать бы за лекарем», — сказал муж. «Был лекарь, — говорила жена, — да сказал, что надо убить жеребца, вынуть из него желчь и ею лечиться». — «Ну, — молвил купец, — конь — дело наживное; пусть убьют жеребца».
Вот работники собрались, точить ножи принялись, а Иван пришел из училища, узнал, что хотят загубить коня, и к отцу побежал.
«Батюшка! — молвил он. — Позволь мне в последний раз коня покормить, по двору поводить». Отец позволил. Иван накормил коня ячменем, взял за узду, вывел на широкий двор, по спине гладит, а сам плачет.
Вдруг конь ударил его пятой, Иван удал и встал. «Прибыло ли в тебе силы?» — спросил конь Иванушку. «Прибыло», — отвечал он.
Конь ударил его в другой раз и опять спросил: «Прибыло ли?» — «Чувствую великую силу, — отвечал Иван. — Теперь я хоть с кем смогу». — «Попроси, отца, не отпустит ли тебя по мостовой разгуляться, в последний раз на мне покрасоваться».
Иван дошел к отцу; говорит ему: «Батюшка, позволь мне на коне прокатиться, в последний раз на нем повеселиться». Позволил отец, а Иван оседлал коня, сел на него, выехал за тесовые ворота и стал разъезжать взад и вперед, а купец стоит у ворот да смотрит. Вдруг Иван присвистнул, приударил коня, а сам молвил: «Прощай, свет мой батюшка, нам не житье у тебя, мачеха хотела меня извести и коня погубить». И, сказав, поскакал.
Выезжает он из города, а навстречу ему едет старуха с возом сена, худая, сухая, только кости одни. Вдруг, воз её повалился, а Иван смеется и говорит: «Старуха! Я подниму воз одною рукою», — соскочил с коня и стал поднимать. «С благословеньем ли ты выехал в путь?» — старуха спросила и из-под сена косу выхватила, Ивана подкосила. «Много на свою силу надеялся! Я свое взяла». Видно, что смерть была. Лежит молодец бездыханный; конь его поскакал в чисто поле.
Летит мимо сокол, крыльями машет, а в когтях несет скляночки живой и мертвой воды. Видит сокол, что птицы середи поля слетелись, клюют белое тело; красавец пропадает задаром, сжалился сокол: влил ему в рот мертвой воды — тело срослось, спрыснул живою — Иван вскочил и думает, что спросонья встал. «Долго б ты проспал, — молвил сокол, — если б не я, век бы лежал ты, не встал».
Ивану не верится, а сокол на лету схватил вороненка, пришиб крылом мертвого бросил, спрыснул живой водой — вороненок опять полетел!
«Ну, видно, что так, — сказал Иван. — Спасибо тебе, ясный сокол. Где же мой конь?» — «Конь твой ушел в дальнее царство, в город, где мраморная ограда, хрустальная застава». — «Сокол, сокол! Покажи мне дорогу к коню моему». — «Ступай в ту сторону, куда я полечу».
Скоро сказка сказывается, а не скоро пришел Иван к мраморной ограде, к хрустальной заставе. Но ограда высока, в заставу не пускают. Только конь послышал его — запрыгал, захрапел и, ударив в плиту копытом, отвалил камень такой, что всему городу не поднять. Однако схватили коня, удержали, в обручи железные заковали, заперли в погреб белокаменный, а Иван прошел в город.
Все смотрят на красивого молодца и говорят: «Он не нашей земли, из чужого царства». И Ивана к царю привели. Царь спрашивал, кто он. «Не знаю», — отвечал Иван. «Откуда?» — «Не знаю».
Что ни спросят его — отвечает: «Не знаю!»
Царь было разгневался, но подумал: тут простота не без хитрости, а такие люди подчас пригодятся. «Будь же ты Незнайкин!» — сказал он Ивану и оставил его служить у себя. Иван служит верно, и царь дал ему ключи от своих кладовых, велел ходить в шесть кладовых, а в седьмую не ходить.
Много ли, мало ли прошло, ходит в кладовые и в раздумье подошел к седьмой кладовой. Вдруг слышит — конь заржал за стеной; не утерпел Иван, отпер дверь за семью замками и узнал коня своего. Окован конь двенадцатью железными обручами, привязан к столбу цепями; на столбе висят ключи от цепей. «Не чаял я дождаться тебя, — сказал конь, — выручал я тебя, теперь ты меня выручи; дай побегать и ноги расправить».
Иван взял ключи, цепи распались, и конь, освободясь, сказал ему: «Никому, кроме тебя, не давал я садиться на себя; сряжайся скорей, накинь узду и обратуй меня, да сними со стены голичок [5] и щетку. Они тебе пригодятся».
Иван снял с крючков голичок и щетку, оседлал коня, накинул уздечку шелковую, и конь взвился как стрела, копытами бьет, камни топчет — искры сыплются, и пролетел за городские ворота, сквозь заставу хрустальную.
Немного погодя говорит конь Ивану: «Слезь да послушай, не гонятся ли за нами? У царя есть конь-ветер да конь-молния, на них нас догонят». Иван припал к земле и слушает. «Скачут! Скачут!» — закричал ой. «Брось же голичок позади себя!» Иван бросил голичок, и вдруг поднялся из земли частый, дремучий лес и загородил путь. Едет Иван, между тем лес срубили и опять за ним гонятся. «Брось за…собой щетку!» — кричит конь. Иван бросил, и поднялись горы каменные, крутые, заслонили Ивана стеною.
Долго ли, скоро ли, Иван приехал в другое царство, в широкие луга, коня пустил на траву и молвил: «Слушай, мой конь, верный конь, прибеги по первому свисту». А сам пошел в сад.
Там за серебряной решеткой росла заповедная яблонь с румяными яблочками наливными, сквозными; прельстился Иван и сорвал что ни лучшее яблочко. Но к яблоньке той молодой были проведены золотые струны, и зазвенело по всему саду; набежала стража, схватили Ивана, к царю привели.
Царь его спрашивал о роде и жмени, волею ли пришел иль неволею? Иван простотой полюбился ему; велел ему царь смотреть за царским садом и дал ему прозванье Незнайка. У царя того были три дочери, две в замужестве, а третья не замужем. Прекрасная царевна вышла в сад и, видя садовника молодого, пригожего, сказала ему: «Что ты, садовник, в саду ходишь, а мне цветов не приносишь?» Жалко Ивана царевне, взяла она тонкий шёлковый плат, обвязала руку Садовнику.
В ту пору разнеслась весть, что соседний неправославный король пришёл воевать царские земли, подступил под город с несметною силою. Началось побоище великое. Иван срубил липку, обтесал дубняку, вышел на луг и крикнул громким голосом, богатырским посвистом. Откуда ни взялся чудный конь его; конь бежит — земля дрожит. Иван скачет, на врагов налетает у одного выхватил меч боевой, у другого сдернул шишак золотой, надел на себя и закрылся наличником; побил Иван силу великую.
Царь дивится и не знает: что за витязь? Откуда взялся? В мысль не придет, что ратует садовник Незнайка. Все думают: не Егорий ли храбрый на белом коне? Неприятели бежали, шатры побросали, а богатырь поскакал, из виду пропал.
Царь, возвратясь во дворец, хвалился воином незнаемым и говорит дочери: «Кто бы ни был он, я за храбрость пожалую; рад отдать за него и дочь свою!» А садовник Незнайка у окна стоит да слушает.