– Не считается, - заявил Сноровский, спускаясь по узкой лестнице следом за матронармом. - Вас же я вытащил на свежий воздух…
– Вы… - Кирилл Мефодьевич неожиданно остановился. - Феликс, иди сюда. Я не могу понять. Здесь же не было этой стены! Или я что-то путаю?
– Странно, - Сошников протиснулся вперед и осторожно протянул руку к преградившей путь кладке. Даже в полумраке было видно, что она довольно свежая. Впрочем, коридор в этом месте заканчивался не настоящим тупиком, а чем-то вроде т-образного перекрестка. Налево шел длинный тоннель, освещенный всего одной далекой лампочкой, направо просто зиял черный проем, из которого несло сыростью и гнилью. Феликс приготовил пистолет. - Давайте-ка потихоньку назад…
Сноровский поступил так же, но к пистолету добавил еще и телефон.
– Тима! - негромко произнес он, отжимая матронарма назад к лестнице. - Нас обложили. Вернее - заложили. Нет, не в этом смысле… Кирпичом. Да, черный ход…
В створе смежных коридоров оставался только Феликс. Сначала он стоял, внимательно вглядываясь в темноту справа, но в левом коридоре что-то звякнуло, и Сошников, присев, обернулся и выставил пистолет влево. Никаких злодейских выстрелов оттуда не раздалось, зато темнота позади Феликса вдруг обрела плоть и протянула к плечу келла черный отросток, очень похожий на руку.
– Ухм, - только и смог сказать Сноровский, нажимая на спусковой крючок.
Сошников резко направил оружие на Ивана Павловича, но быстро сориентировался, что цель чекиста располагается где-то ближе к правому проходу, и завершил свой многоэтапный поворот на триста шестьдесят градусов. Темнота в проходе вновь стала обычной, нематериальной. После почти минуты неподвижного созерцания Феликс медленно повернул голову и вопросительно уставился на Сноровского.
– Кто-то был, - пробормотал Иван Павлович, опуская оружие. - Рука… черная…
– Черная? - Сошников скривился. - На черной-черной горе стоял черный-черный дом, в черном-черном доме стоял аналогичного цвета стол… Переутомились, Иван Палыч?
– Да не брежу я! Видел! Наяву!
– А вы, матронарм?
– Иван Павлович среагировал слишком быстро. Я успел заметить, что там было нечто темное, но рука это или нет…
– А может, у вас возрастные проблемы со зрением? - Сошников нервно щелкнул предохранителем и спрятал пистолет в наплечную кобуру.
– Ты не хами и оружие достань, - неожиданно строго приказал Сноровский, подходя к Сошникову почти вплотную. - Расслабился, старлей? - Он заглянул келлу прямо в глаза.
Для Феликса такие метаморфозы всегда мягкого и нарочито простоватого Ивана Павловича были в новинку. Как, впрочем, и для основной массы прочих знакомых Сноровского, исключая Андрея и Безносова. Преображение отставного чекиста произвело должный эффект, и молодой келл снова собрался. Правда, оружие достать он не успел.
– А где кладка? Дальше? - послышался голос Бондаря. - Эй, управленцы, вы что там, застряли? Что замерли, будто обмороженные?
Все трое «управленцев» разом повернулись к Тимофею, который стоял точно на том месте, где секунду назад была прочная кирпичная стена. Причем Бондарь не проломил ее одним могучим ударом и не опрокинул. Она просто исчезла.
– Чтоб меня… - изумленно проронил Феликс. - А как же… - Он взглянул сначала направо, затем налево и, зажмурившись, энергично помотал головой. Никаких боковых проходов, полных материальной темноты или освещенных одинокими лампочками, больше не существовало, так же как и стены. Был только прямой коридор, заканчивающийся новой лестницей. - Я же ее потрогал… На ощупь - натуральная стена. Кирпичи, раствор еще влажный…
– Чего ты потрогал? - удивился Бондарь. - Глюки свои? Стрелял тоже в них? Чуть в лоб мне не засветил.
– Это я стрелял, - смущенно признался Сноровский.
– И вас приплюснуло? - Тимофей озадаченно поскреб бородку. - Идемте-ка отсюда, граждане, да поскорее. Сдается мне, нехорошее тут местечко. Как в том дворике…
Долго упрашивать никого не пришлось…
*Новая база была поскромнее семиэтажного «загородного домика», выстроенного в качестве верхушки подземной стратегической пирамиды, но, так же как первая, именовалась «загородным пансионатом Министерства обороны». Несколько аккуратных однотипных избушек на четыре-шесть номеров и пара длинных хозяйственных построек. А вокруг весенний лес с талыми, но не темнеющими, а по-прежнему белыми островками снега, свежий воздух и звенящая тишина… Охрана всего этого зачарованного уголка состояла из десятка расслабленных мужчин пенсионного возраста. Если присмотреться, становилось ясно, что каждый из этих «старичков» стоит трех обычных солдат, но все-таки это были не «тунгусы», хотя к Бондарю, лично доставившему сотрудников Управления, «пенсионеры» обращались как к непосредственному начальству.
В уютной гостиной одного из домиков гостей встретила Вера. Частые прогулки от строения к строению придали ей свежести и какой-то не городской деловитости. Она не суетясь, но проворно накрывала чайный столик, не доверив таинство официантке. Растерянная девица зачарованно наблюдала за манипуляциями Веры, как за неким уроком хороших манер и изысканной сервировки стола. Федор расположился в диковинном плетеном кресле у настоящего, потрескивающего березовыми поленьями камина. В одной руке программист держал пузатый бокал с чем-то, напоминающим по цвету коньяк, а другой мерно поглаживал равнодушного пса, неизвестной, но крупной породы. Собака была плюшевой, а кресло не качалось, и шотландского пледа на ногах у компьютерщика не было, но в остальном идиллия была почти полной. Евгений вышел встречать гостей в джинсах и просторном свитере. В домике вообще было настолько уютно, что ни о какой работе думать просто не хотелось.
– Вот, - Сноровский указал на своих спутников. - Теперь почти комплект.
– А Пашкова почему не прихватили?
– А он нужен? Спирт глотать? Так мы и без него управимся.
– Тоже верно, - согласился Логинов. - Раздевайтесь, здесь тепло. Сейчас выпьем чайку, с морозца, а потом разместимся.
– Там морозец-то, - Сошников протянул ему руку, - минус пять без ветра. Как поживаешь?
– Нормально, - Евгений ответил на рукопожатие. - Что у вас произошло?
– Откуда ты знаешь?
– Знаю…
– Видения посетили. Из детских страшилок…
– Все черное?
– И до боли натуральное…
– Знакомое ощущение. Располагайтесь…
Он указал на диван и кресла вокруг низенького овального столика.
– Ой, - Вера всплеснула руками, - а варенье? Михаил Сергеич, шеф-повар, обещал черничное.
Она вопросительно взглянула на официантку. Та встрепенулась и покорно отправилась по скрипучей деревянной лестнице в подвальную подсобку.
Пока гости снимали верхнюю одежду, размещались за столом и обменивались предварительными, ничего не значащими репликами, прошло минут пять. Вера все это время косилась на дверь. При ее любви к порядку начинать чаепитие без столь важного компонента, как черничное варенье, было просто немыслимо. Наконец терпение девушки закончилось, и она незаметно ускользнула следом за медлительной официанткой.
Ступеньки скрипнули так тоскливо, что Вере стало их немного жаль. В подвале царил полумрак, но над шкафом с банками горела лампочка, и что там так долго разыскивала незадачливая помощница, Вере было непонятно. Тем более что черничное варенье стояло с краю, это она выяснила заранее.
Вера приблизилась к шкафчику и заглянула на среднюю полку.
– Вот же оно!
Официантка сидела на коленях, засунув куда-то в глубь шкафа и руку и голову. Вера неодобрительно пождала губки. На самой нижней полке хранились компоты. Хотя бы расстановку банок этой курице пора было запомнить - она работала здесь уже год.
Вера протянула руку, чтобы тронуть замершую девицу за плечо, но варенье в ее руке вдруг закипело, не нагревшись при этом ни на градус. Его темные потеки выползли из-под плотной крышки и закапали на спину официантке. Вера вскрикнула и отвела руку с банкой в сторону, но в этот момент крышка с громким хлопком отлетела и варенье выплеснулось почти целиком, украсив потолок огромной иссиня-черной кляксой. От неожиданности Вера разжала пальцы, и пустая банка разбилась о бетонный пол. Не сводя глаз с капающей на осколки кляксы, девушка попятилась к выходу, но, пройдя несколько коротких шагов, остановилась. Лестница уже давно должна была ударить нижней, самой скрипучей ступенькой ее по пяткам. Вера оглянулась и обнаружила, что никакой лестницы позади просто нет. Стены подвала были гладкими и черными, плавно переходящими в сводчатый потолок. В них не было ни дверей, ни окон, ни лестниц.
Вера испуганно вскрикнула и бросилась к официантке.
– Вставай! Эй!
Имени девицы Вера не знала.
На призывы официантка не отреагировала, она даже не пошевелилась. Вера толкнула ее в плечо, и девица безвольно завалилась на бок. При этом ее левая рука вывернулась под каким-то странным углом. Вера снова вскрикнула, но любопытство было сильнее страха. Она присела и заглянула туда, где должна была находиться правая рука и голова официантки.
– Эй, вылезай!
В шкафу было темно. Да, в шкафу было просто ужасно темно. Так решила для себя Вера. Маломощная лампочка освещала только верхнюю полку и часть средней… Нижняя была уже за гранью возможностей слабого осветительного прибора. Вера повторяла одну и ту же фразу в разных вариантах, как заклинание, искренне надеясь, что поверит в это сама.
В противном случае пришлось бы признать, что у официантки отсутствует одна из конечностей и голова, а вытекающая из-под шкафа темная лужа - не вишневый компот, а кровь.
Чтобы не завопить от ужаса, Вера закрыла рот рукой и сжалась в комок, прислонясь к распахнутой дверце злополучного шкафа. Когда сдавленный крик превратился в тихие всхлипывания, она начала различать и внешние звуки. В основном это были звуки падающих с потолка капель, но постепенно к ним присоединилось и что-то еще. Шуршание и легкий цокоток, словно кто-то очень легкий исполнял ритмичный танец…