Она была высокой, полной и очень немолодой. Но больше всего Ленара поразило то, как она выглядела: в длинном пестром платье-балахоне, с распущенными длинными седыми волосами, на шее, руках и даже щиколотках – множество украшений. И самое невероятное: в этот морозный январский день она стояла на каменном заснеженном крыльце босиком. От одного взгляда на ее босые ступни Ленара пробил озноб. А странная Нонна стояла совершенно спокойно, даже не ежилась и с улыбкой смотрела на приближающихся гостей. Она расцеловала Марго, протянула руку сначала Борису, потом Ленару и представилась:
– Нонна Станиславовна. Прошу в дом, чай вас ждет.
В таких домах Ленару доводилось бывать только в Казани, когда родители брали его с собой в гости к своим высокопоставленным друзьям. Здесь, в Москве, круг его общения был куда проще. Они уселись на мягкий угловой диван вокруг большого, но очень низкого стола, и Нонна Станиславовна приступила к церемонии. Это была именно церемония, поскольку хозяйка поставила на деревянный поднос глиняную лягушку и, прежде чем разливать чай в крохотные пиалушки, полила из чайника ей спинку. Ленар решил, что оказался в сумасшедшем доме. Да-да, именно, он вспомнил, что читал когда-то: сумасшествие частенько проявляется и в том, что человек, во-первых, не чувствует холода, а во-вторых, совершает понятные только ему одному ритуальные действия. Полный дурдом на колесах!
– Поливать лягушку чаем – это своего рода жертвоприношение, – стала объяснять ему Нонна Станиславовна, видимо заметив, как изменилось его лицо. – Лягушке отдается первый глоток чая, самый ароматный, чтобы боги были милостивы и послали здоровье и благополучие. Это восточный обычай.
И все это она произносила на полном серьезе! Ленар с трудом сдержал нервный смех. Это уж вообще ни в какие ворота не лезло! И куда Марго с Борисом его завезли? В секту, что ли, заманивают? Надо быстро делать ноги из этого роскошного дома с такой чудной хозяйкой.
– Нонночка, нам нужна помощь твоего зятя, – проговорила Марго, сделав несколько глотков душистого напитка.
Так, еще и зять какой-то нарисовался… Черт, и куда его угораздило вляпаться?
Марго повернулась к Ленару и улыбнулась:
– Зять Нонны – адвокат Никольский. Слышал о таком?
Еще бы не слышать! Весь город пестрит рекламными щитами, на которых огромными буквами написано, что адвокатская контора «Никольский и партнеры» – гарант защиты прав и законных интересов. Надо же, какие у Марго, оказывается, знакомства! Ленар устыдился своих недавних мыслей и особенно подозрений. Устыдился и смутился. А вдруг они заметили, вдруг поняли, о чем он думал?
– Тот самый Никольский? – едва слышно пробормотал он.
– Тот самый, тот самый, – рассмеялась хозяйка дома. – А в чем проблема? Кто-то попал в неприятную историю?
Борис, кинув быстрый взгляд на Ленара, сам в двух словах изложил суть проблемы, и Ленар удивился тому, как складно, точно и – главное – коротко у него получилось. Сам бы Ленар не сумел так здорово все рассказать, ни слова лишнего, но и ничего не упущено. Он подумал, что ему-то самому сегодня ночью потребовалось куда больше времени, чтобы поведать свою историю.
– Ясно, – кивнула Нонна Станиславовна. – Но я не советую вам связываться с моим зятем.
– Почему? – вскинула брови Марго.
– Это сто двадцать килограммов самовлюбленности и самомнения. Вам с ним будет трудно и некомфортно. Я, конечно, золотая теща, но не страдаю чрезмерной лояльностью к мужу своей дочери, хотя и отдаю ему должное как профессионалу. Но человечек он малоприятный, уж вы мне поверьте. Обратитесь лучше к… – Она задумалась, подняв глаза к потолку, и вдруг усмехнулась. – Лучше всего – к Виталику Киргану, это будет правильно.
– Почему? – снова спросила Марго.
– Виталику сейчас очень нужен толчок, который заставит его выйти из бездействия, он утратил интерес к работе и начал попивать. Виталик – хороший мальчик, я его давно знаю, он коллега и приятель моего зятя и часто бывал у нас. В последнее время, правда, появляется реже, и я это расцениваю как плохой признак. Виталик нравится мне куда больше, чем мой собственный зятек, ни дна ему ни покрышки.
– А что, у вашего Виталика какая-то беда? – озабоченно спросил Борис Леонидович. – Почему он утратил интерес к работе? Почему начал попивать? Нам адвокат-алкоголик не нужен. Да еще такой, которому не интересна его работа.
– По-моему, он впал в депрессию, – задумчиво ответила Нонна, – у него просто руки опустились, что-то там произошло, я в точности не знаю, что именно, какая-то личная драма. В последний раз он мне очень не понравился. Мальчика надо спасать, протянуть ему руку помощи, а то он совсем скисает, дела не ведет, сидит дома или на даче, пробавляется консультациями. А за серьезную работу не берется. Только такой человек, как Марго, может найти слова, чтобы уговорить его и подвигнуть к каким-то действиям. А адвокат он очень хороший, можете мне поверить. Если вам удастся сдвинуть его с мертвой точки, вы не пожалеете, слово даю.
– Не знаю, не знаю. – Марго с сомнением покачала головой. – Выказать доверие тому, кто совершил ошибку и испугался, это правильно, а вот заставлять работать человека, который работать не хочет, а хочет напиваться, это, по-моему, пустая затея. Может быть, ты порекомендуешь кого-нибудь другого, понадежнее? Что-то мне не очень нравится этот твой протеже.
Нонна снова усмехнулась, и это почему-то вызвало у Ленара острое раздражение. Ну чего она все время усмехается? Что смешного-то? У человека беда, а она…
– Марго, я тебя уверяю, Виталик очень профессионален, он превосходный адвокат. Но по каким-то причинам отказывается работать. Заставь его, вынуди прервать свое затворничество и безделье. У тебя должно получиться. Потому что если не ты, то вообще никто. А парня жалко, пропадает ведь! Вы ему поможете, а он – вам. Главное – уговорить, встряхнуть, вытащить из трясины. Хочешь, я прямо сейчас ему позвоню?
Марго и Борис уставились вопрошающими глазами на Ленара, и тому ничего не оставалось, кроме как утвердительно кивнуть. Ему и самому не нравился адвокат с депрессией и пьянством, но никого другого у него не было.
Нонна вытащила из кармана своего необъятного балахона мобильный телефон, нашла в записной книжке нужный номер и включила громкую связь, чтобы все присутствующие могли слышать разговор. Долго никто не подходил, потом послышался глухой усталый недовольный голос. Через минуту стало понятно, что абонент с тяжкого похмелья, злой и страдающий головной болью.
– Пусть приезжают после праздников, – наконец пробурчал он, выслушав объяснения Нонны Станиславовны.
– Но это не может ждать, человек ведь под стражей. Ты хотя бы предварительно выслушай все обстоятельства, наметь ход работы, а сразу после праздников и начнешь действовать, – нажимала Нонна.
– Ладно, – нехотя согласился адвокат, – но только ради вас. Пусть приезжают завтра в контору на Маросейке.
– Ты же говоришь – праздники, – удивилась она. – Разве контора работает?
– Ну, кто-то обязательно дежурит, преступность-то не останавливается.
– Виталик, а если все-таки сегодня? – Нонна Станиславовна, оказывается, не умела сдаваться без боя. – Чего тянуть-то?
– Но меня нет в городе, я на даче.
– Ну и что? Значит, они приедут на дачу.
– Они не найдут, – вяло сопротивлялся Кирган. – А я не смогу толково объяснить, у нас тут сложно…
– Я знаю, где твоя дача, я же была у вас много раз, забыл? И я все отлично объясню, и схему нарисую, не заблудятся. Ну так что, Виталик? Ради меня, а?
Одним словом, она его додавила. Адвокат Виталий Кирган, скрипнув зубами, согласился принять в тот же день у себя на даче Ленара, Маргариту Михайловну и Бориса Леонидовича.
– А что все-таки с ним случилось? – участливо спросил Борис. – Из-за чего он впал в такое состояние, что даже дела брать не хочет?
Нонна пожала плечами.
– Не знаю, в чем причина, он сам ничего мне не рассказывал, и зять ничего не говорил. Но однажды я услышала, как Виталик сказал: «Я должен был оказывать помощь, а я вместо этого оказывал услуги. Это принципиальная разница. За это и поплатился». Только вы ему не говорите, что я вам об этом рассказала. Предполагается, что я ничего не слышала, он ведь не мне говорил, а зятю.
И снова они сидят в машине, и снова Ленар видит по бокам убегающие назад заснеженные деревья, многие из которых из-за прошедшего недавно ледяного дождя стоят согнувшиеся чуть не до земли, сверкая заледеневшими ветвями, и снова думает о том, что за него все решили, обо всем договорились и везут, как щенка в корзинке, неведомо куда. Нет, надо взять себя в руки и хотя бы у адвоката проявить себя настоящим мужчиной, владеющим ситуацией и принимающим решения.
Он собрался было опять молчать всю дорогу и настраиваться на встречу с адвокатом, но все-таки любопытство взяло верх. Ему ведь нужно собирать материал о людях, живущих в столице, и о том, как они делают деньги.
– У вас все клиентки такие богачки, как Нонна Станиславовна? – спросил он у Марго.
– Нет, что ты, – рассмеялась та, – в основном ученики у меня попроще, но с них я и беру поменьше. Конечно, есть и такие, как Нонна, но их меньшинство.
– А почему бы вам не завести себе всех клиентов таких, как Нонна Станиславовна? – не отступал Ленар. – Вы могли бы большие деньги зарабатывать. Какой смысл терять в доходах, если можно не терять?
– Голубчик, мудрец Конфуций говорил: «Стыдно быть бедным и занимать низкое положение, когда в государстве царит закон; равно стыдно быть богатым и знатным, когда в государстве царит беззаконие».
– Понял, – коротко кивнул Ленар.
Глядя на посетителей, Виталий Кирган с непонятным злорадством думал о том, как правильно сделал, что не стал приводить дачу в порядок перед приездом незваных гостей. Вот именно что незваных, а коль их не звали, то и нечего рассчитывать на то, что хозяин перед их появлением будет надрывать измученное многодневным употреблением алкоголя тело, пытаясь изобразить видимость убранного помещения. Помещение было откровенно неубранным, более того – запущенным, с явными следами безалаберности и неаккуратности. Во всяком случае, пустые бутылки Виталий Николаевич прятать и не подумал, оставил их стоять там, где они и были – на полу, на подоконниках, на буфете, одним словом, на всех горизонтальных поверхностях. Выпиты они были в течение последних месяцев, но до того, чтобы их выбросить, руки, конечно же, не доходили.