Как Александр Владимирович поссорился с Борисом Николаевичем
Мятежный вице-президент
Руцкой поддерживал Ельцина против Горбачева, но уже в декабре 1991 года, во время визита в Барнаул, он резко раскритиковал программу «шоковой терапии».
Во-первых, он заявил, что либерализацию цен нельзя проводить при монополизме, так как это приведет к катастрофе.
Во-вторых, Руцкой заявлял — «конверсия» военно-промышленного комплекса становится «уничтожением достижений передовой научно-технической мысли и разрушением российской промышленности».
В этом же выступлении Руцкой заявлял, что в правительстве Ельцина маловато специалистов-практиков, само же правительство России (в том числе Гайдара, Бурбулиса и Шохина) он обозвал «мальчиками в розовых штанах, красных рубашках и желтых ботинках»[141]. Фраза о «мальчиках в розовых штанишках» сразу же стала крылатой.
Тогда же, с 17 по 22 декабря, Руцкой посетил Пакистан, Афганистан и Иран, — вел переговоры о выдаче советских военнопленных времен Афганской войны. Считается, что миссия Руцкого не дала особых успехов, но после встречи с Руцким пакистанские власти передали в Москву список из 54 военнопленных, находившихся у моджахедов. 14 из них на тот момент еще были живы[142].
Руцкой постоянно критиковал Беловежские соглашения и сравнивал их с Брест-Литовским договором 1918 года. С простотой военного человека он встретился с Горбачевым и убеждал его арестовать Ельцина, Шушкевича и Кравчука[143].
Реакция Ельцина предсказуема: 19 декабря 1991 года он подписал указ о переходе структур, подчинявшихся вице-президенту, в ведение правительства, а 22 февраля 1992 года поручил Руцкому «руководство сельским хозяйством страны». Становилось очевидно, что от мятежного вице-президента откровенно пытаются избавиться.
Руцкой же проявил не ожидаемую от него активность — разработал программу: привлечь зарубежные инвестиции, поднять сельское хозяйство юга России, а потом распространить достижения на всю страну. По его инициативе правительством был создан Федеральный центр земельной и агропромышленной реформы. Тогда же он собирал сведения о незавершенных объектах строительства на селе и искал западных инвесторов на них[144].
Способ борьбы с Руцким избрали самый типичный для революций — создание нескольких центров силы. К октябрю 1992 года были подготовлены сразу три программы сельхозреформ — официально принятая правительственная программа, программа Минсельхоза и программа Центра Руцкого. В итоге, как и следовало ожидать, аграрная реформа была провалена, Руцкой не смог реализовать свои замыслы. Развивая наступление на вернейшего еще вчера соратника, Ельцин 7 мая 1993 года в своем выступлении по телевидению заявил, что лишает Руцкого остальных поручений (в том числе и в сельском хозяйстве).
Борьба с коррупцией
В октябре 1992 года Руцкой возглавил Межведомственную комиссию Совета Безопасности РФ по борьбе с преступностью и коррупцией. 19 февраля 1993 года была опубликована развернутая программа Руцкого из 12 пунктов по борьбе с преступностью и коррупцией, названная «Так дальше жить опасно».
К середине апреля 1993 года Руцкой собрал «одиннадцать чемоданов компромата». Фраза Руцкого об «одиннадцати чемоданах компромата» тут же сделалась крылатой. 9 дел были сданы в прокуратуру.
16 апреля 1993 года вице-президент Александр Руцкой выступил в Верховном Совете с разоблачениями президента и его окружения[145]. Он вслух назвал имена высокопоставленных коррупционеров: бывший исполняющий обязанности премьер-министра Егор Гайдар, бывший Государственный секретарь Геннадий Бурбулис, министр печати и информации Михаил Полторанин, вице-премьер Владимир Шумейко, вице-премьер Александр Шохин, Председатель Госкомимущества Анатолий Чубайс, министр иностранных дел Андрей Козырев.
Безосновательные оскорбления? Ни один из названных в суд на Руцкого не подал, никаких разъяснений не дал. По результатам же проверки Генеральной прокуратуры, из 51 обвинения Руцкого были подтверждены 45[146].
29 апреля произошло сразу два события: была создана специальная комиссия Верховного Совета по расследованию коррупции высших должностных лиц. Тут же Руцкой был отстранен от руководства Межведомственной комиссией, и ему были запрещены встречи с представителями силовых министерств[147].
В марте 1993 года Ельцин освободил Александра Руцкого от всех полномочий. 16 июня Руцкой заявил, что передаст свои «чемоданы компромата» в прокуратуру. Результатов этого заявления было два: 23 июня Верховный Совет лишил депутатской неприкосновенности Владимира Шумейко. Его отстранили от должности первого вице-премьера «до завершения следствия».
На Шумейко завели «уголовное дело об исчезновении 9,5 миллиона долларов из 15-миллионного кредита, который по указанию Шумейко государственная компания «Агрохим» перечислила на счет фирмы «Теламон». Еще один эпизод того же дела — необоснованные льготы, которые Шумейко предоставлял ряду частных компаний, в том числе швейцарской фирме «Дистал ЛТД»[148]. В конце концов уголовное дело закрыли.
«За это» Ельцин освободил от должности министра безопасности Виктора Баранникова — обвинил его в помощи Руцкому в сборе чемоданов компромата.
1 сентября 1993 года специальным Указом Ельцина вице-президент Руцкой был «временно отстранен от исполнения обязанностей». 3 сентября Верховный Совет принял решение направить в Конституционный Суд ходатайство с просьбой проверить соответствие Основному Закону положений Указа Президента РФ от 1 сентября в части, касающейся временного отстранения от исполнения обязанностей вице-президента Александра Руцкого.
По мнению парламентариев, издав этот указ, Борис Ельцин вторгся в сферу полномочий судебных органов государственной власти. До разрешения дела в Конституционном Суде действие указа приостанавливается[149].
Эти события важно принять во внимание, чтобы понять — Ельцину противостоял не только Верховный Совет. Да, очень важен был вопрос вопросов — о власти. Но руководство страной разделяли и другие не менее важные вопросы.
К началу 1993 года окончательно сформировались две политические силы. Одна из них включала Правительство РФ во главе с В. Черномырдиным, Президента и его ближайшее окружение, мэра Москвы Ю. Лужкова, а из числа региональных руководителей и народных депутатов — сторонников Ельцина или сторонников «рынка» любой ценой.
На другой стороне баррикад оказались руководство Верховного Совета РФ во главе в Р. Хасбулатовым, вице-президент А. Руцкой, их сторонники из числа региональных руководителей и представителей законодательной власти. Сторонники как идейные, так и лично приверженные им люди.
Вне номенклатуры первую силу поддерживала «демократическая общественность». Была она очень разношерстной — от вчерашних коммунистов до политзэков и от «новых русских» до идейных анархистов и деятелей Демократического Союза Валерии Новодворской (не к ночи будет помянута).
Но это была еще монолитная сила в сравнении с «группой поддержки» Верховного Совета. В этих рядах шли казаки, часть предпринимателей — те кооператоры, которые упорно пытались что-то производить, а их так же упорно разоряли.
Члены патриотических организаций придерживались разных и, по существу, несовместимых убеждений. Среди них были коммунисты, почитавшие Троцкого, и монархисты, убежденные, что «жиды погубили Святую Русь», отставные военные и студенты философского факультета МГУ, члены «Трудовой России», которых неофициально называли «бабушками Анпилова», и здоровенные парни из Русского национального единства (РНЕ).
Над митингами сторонников Верховного Совета вперемежку реяли красные знамена, причем порой с разной символикой, российский триколор и императорские бело-золото-черные знамена. «Трудовики» обращались друг к другу «товарищ» и обсуждали здоровье приболевшего Соломона Моисеевича, а боевики РНЕ в черной форме с редуцированной свастикой- «коловоротом» на рукаве щелкали каблуками и вскидывали руку с ревом «Слава России!»
Глава 4Как и зачем «началось»?
Кризис марта 1993 года
12 марта 1993 года в Москве начал работать VIII Съезд народных депутатов. Он сразу же отменил постановление «О стабилизации конституционного строя» и начал прописывать функции правительства и Верховного Совета.
Демократическая пресса подняла вой: «коммунистический переворот», «превращение Президента в английскую королеву», «захват власти Советами»! «Радио России» вполне серьезно заявляло о том, что депутаты пытались сделать свой статус вечным и наследственным.
А Ельцин начал боевые действия. 20 марта 1993 года он выступил с телевизионным обращением к народу, в котором объявил о приостановке действия Конституции и введении ОПУС — «особого порядка управления страной». Что это за порядок, не разъяснялось, а текста Указа никто не видел[150].
21 марта Верховный Совет обратился в Конституционный Суд, назвав обращение Ельцина «покушением на конституционные основы российской государственности».
23 марта Конституционный Суд Российской Федерации, еще не имея подписанного указа, признал действия Ельцина, связанные с телеобращением, неконституционными.
26 марта собирается IX Съезд, обсуждает вопрос об отрешении Ельцина от должности. Но как раз в это время появляется «настоящий» Указ об ОПУСе. Он вполне конституционен, и можно до сих пор гадать — заменили ли текст Указа или 20 марта Ельцин просто понес какую-то отсебятину, вполне может быть, просто спьяну.
В результате 28 марта за отстранение Ельцина от должности Президента проголосовали «всего» 617 депутатов из присутствовавших 1033, при 268 голосовавших против. А для импичмента надо было 689.
Впрочем, Ельцин уже собрал митинг на Васильевском спуске и поклялся, что если даже Съезд решит отстранить его от власти, он все равно не подчинится. Верить клятвам Бориса Ельцина непросто, но на этот раз мог не соврать.
На случай, если бы депутаты все же проголосовали за импичмент, было решено запустить в зал для голосования едкий газ хлорпикрин. Нюхнув этой отравы, депутаты, предполагалось, мигом повыбегали бы из зала, забыв обо всяком импичменте. Наготове были и емкости с газом, и обученные чекисты, а также и указ об особом порядке управления в стране — без депутатов[151].
29 марта Съезд народных депутатов назначил на 25 апреля всероссийский референдум по четырем вопросам. Он и состоялся в этот срок, референдум, хорошо запомнившийся по рекламному слогану «да — да — нет — да»: так рекомендовали голосовать проправительственные СМИ.
Население же ответило так:
1. Доверяете ли вы Президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину? (58,7 % «за»)
2. Одобряете ли вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации с 1992 года? (53,0 % «за»)
3. Считаете ли вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации? (41,2 % «за»)
4. Считаете ли вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации? (49,5 % «за»)
По действовавшим законам, если большинство высказывалось «за», это имело юридические последствия. Как видите, по результатам референдума большинство доверяло Ельцину и голосовало за реформы, но переизбирать никто не хотел ни Ельцина, ни Верховный Совет. Опять пат.
После референдума Ельцин опять заспешил с конституцией.
30 апреля 1993 года в «Известиях» опубликован президентский проект новой Конституции Российской Федерации. Этот проект существенно отличался от реально принятого в декабре.
После референдума Ельцин практически прекратил все деловые контакты с руководством Верховного Совета, хотя какое-то время продолжал подписывать некоторые принимаемые им законы, а 1 мая временно отстранил от власти Руцкого.
1 мая милиция и ОМОН стали разгонять Первомайскую демонстрацию под красными флагами. Официально сообщалось о гибели одного человека и одновременно, что около 200 омоновцев получили ранения. К счастью, сохранились кадры, позволяющие хотя бы частично понять, что же делалось в Москве[152]. По неофициальным данным, только убитых было не меньше 20.
Озлобление сторон нарастало.
А Ельцин 20 мая объявляет о созыве Конституционного Совещания в Москве, и 5 июня 1993 года Конституционное Совещание начало работу.
1 сентября Указом № 1328 он отстранил от власти Руцкого под предлогом коррупции. Позже выяснилось — подпись Руцкого под представленными документами подделана.
Действовавшая Конституция и законодательство нормы о возможности отстранения вице-президента президентом не содержали. Поэтому 3 сентября Верховный Совет направил в Конституционный Суд ходатайство с просьбой проверить, соответствует ли Указ Президента Конституции. Ведь, издав этот указ, Борис Ельцин вторгся в сферу полномочий судебных органов государственной власти. Пока Конституционный Суд решает, Верховный Совет приостановил действие Указа.
И теперь непонятно, должен ли чиновник повиноваться Руцкому или нет. Для правительства он уже не вице-президент, а для парламента — вице-президент.
Взаимный разгон
Ельцин попытался вернуть Гайдара во главу правительства. Позже сам Гайдар так описывал политическую ситуацию в начале сентября: «Все говорит за то, что конституционные ресурсы исчерпаны. У народа на референдуме спросили, однозначный ответ получили, и теперь, вопреки его мнению, коалиция коммунистов, националистов и просто проходимцев требует убрать Президента, которого еще совсем недавно убедительно поддержала Россия»[153].
18 сентября 1993 года Гайдар — первый заместитель Председателя Совета Министров — Правительства Российской Федерации. С 25 декабря 1993 года по 20 января 1994 года он — первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации. Одновременно с 22 сентября 1993 года по 20 января 1994 года он — исполняющий обязанности министра экономики Российской Федерации.
Как нетрудно догадаться, Верховный Совет не поддерживал этих решений Президента. И тогда 12 сентября Ельцин собрал в Ново-Огареве своих вернейших клевретов: министра иностранных дел Андрея Козырева, министра обороны Павла Грачева, министра внутренних дел Виктора Ерина, Председателя Совета Министров Виктора Черномырдина, и. о. министра безопасности Николая Голушко, начальника своей службы безопасности Александра Коржакова, начальника Главного управления охраны Михаила Барсукова. Заговорщики спорили только о дате предполагаемого разгона Съезда и Верховного Совета. Первоначально предлагалась дата 19 сентября. Но затем решили сделать это 18 сентября — это воскресенье и в Доме Советов никого не должно было быть. Планировалось перекрыть входы в здание и не пускать депутатов внутрь[154].
Почему героические реформаторы так все затянули, я не знаю. Знаю, что 16 и 18 продолжались совещания… И что характерно — ни один великий борец за демократию не возразил против введения диктатуры! Волновало только то, что против силовых методов возражает глава Администрации Президента Сергей Филатов и что силовики никак не могут согласовать свои будущие действия. Егор Гайдар, кстати, принимал в планировании действа самое активное участие.
Еще «силовики» спорили, заранее деля лавры победителей, а когда глава управления охраны Ельцина Михаил Барсуков уже предложил «провести командно-штабные учения для отработки взаимодействия между теми частями, которым, возможно, придется воевать в столице, Грачев встрепенулся: «Ты что, Миша, паникуешь? Да я со своими десантниками там всех порву». И Б. Н. (Борис Николаевич Ельцин) его поддержал: «Пал Сергеичу виднее. Он Афган прошел». А вы, дескать, «паркетные», помолчите»[155].
Позже неподготовленность введенных в Москву войск обернется огромным количеством ненужных потерь.
21 сентября, перед началом событий, примерно в 19 часов 30 минут великий реформатор, наследственный демократ и гениальный экономист Егор Гайдар вместе с членами правительства Шумейко, Шахраем, Козыревым, Чубайсом, Яровым совещался: как бы повернее удавить Верховный Совет? Планировалось перекрытие канала прямого выхода Верховного Совета в телеэфир, установление блокады Дома Советов. Одновременно — подавление любых проявлений неповиновения в органах исполнительной власти субъектов Российской Федерации. В. С. Черномырдин одобрил этот славный план.
Руководство Верховного Совета получило информацию из своих источников о том, что в 18 часов 21 сентября планируется выступление Бориса Ельцина по телевидению, в котором он заявит о роспуске Верховного Совета. В 14.00 в Доме Советов состоялось чрезвычайное заседание руководства Верховного Совета с участием Генерального прокурора Валентина Степанкова, начальника Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации Михаила Колесникова, генерала Владислава Ачалова.
Техническим сотрудникам Дома Советов было отдано распоряжение продолжать работу «до упора», хоть круглые сутки, в Белый дом доставлены диваны и постельное белье — готовились перейти на осадное положение.
В 17.30 на экстренном заседании Президиума Верховного Совета России Руслан Хасбулатов предупредил народных депутатов и избирателей о том, что «возможны любые события». Он призвал всех парламентариев быть в ближайшее время начеку, связаться со своими избирателями и в случае необходимости «встать на пути антиконституционного переворота».
Одновременно народные депутаты — сторонники «коалиции реформ», то есть Гайдара и Ельцина, провели пресс-конференцию, на которой сообщили, что скоро поставят на голосование вопрос об отставке Руслана Хасбулатова с поста Председателя Верховного Совета. Какой в том смысл, если их лидер уже упразднил Верховный Совет — вместе с Хасбулатовым и ими самими? Не ведаю…
Собственно говоря, все были готовы, когда за 5 минут до выступления Ельцина по телевизору, в 19 часов 55 минут, Председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов получил запечатанный конверт с грифом «Президент» Всенародно избранный и по заслугам уважаемый Борис Николаевич Ельцин сообщил по телевизору в 20.00: он только что подписал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации»[156].
Этот Указ заявлял о прекращении «осуществления Съездом народных депутатов и Верховным Советом Российской Федерации их законодательных, распорядительных и контрольных функций», о введении в действие временных органов власти. На 11–12 декабря назначались выборы в новый, создаваемый росчерком пера орган власти: Федеральное Собрание Российской Федерации.
Одновременно в Доме Советов были отключены связь, электричество, водоснабжение и канализация, силы МВД начали оцепление Дома Советов России.
В 20 часов 15 минут Президиум Верховного Совета РФ принял Постановление № 5779–1 «О немедленном прекращении полномочий Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина», в котором было констатировано прекращение президентских полномочий Ельцина с момента подписания Указа № 1400, переход полномочий президента к вице-президенту Руцкому, а также назначался созыв экстренной сессии Верховного Совета 22 сентября 1993 года с повесткой дня — «О государственном перевороте в Российской Федерации».
Дом Советов уже окружали силовики. Верховный Совет создал Штаб обороны, руководителем организации обороны Дома Советов был назначен народный депутат Российской Федерации генерал-полковник Владислав Ачалов.
Президиум Верховного Совета Российской Федерации принял Обращение к народным депутатам, военнослужащим Российской Армии, сотрудникам Министерства безопасности и Министерства внутренних дел, всем гражданам России с призывом пресечь государственный переворот.
Присутствовавший на том же заседании Председатель Конституционного Суда РФ Валерий Зорькин обещал поддержать позицию Верховного Совета на назначенном на ближайшие часы экстренном заседании Конституционного Суда.
Конституционный Суд тоже реагировал мгновенно: в ночь с 21 по 22 сентября он нашел в Указе нарушение ряда статей действовавшей в то время Конституции и выявил основания для отрешения президента от должности с 21 сентября согласно ст. 121–6 Конституции Российской Федерации. Данная статья Конституции и 6-я статья Закона «О Президенте РСФСР» гласили: «Полномочия Президента Российской Федерации (РСФСР) не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства Российской Федерации (РСФСР), роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти, в противном случае они прекращаются немедленно».
Пункт 11 статьи 121–5 Конституции РФ 1978 года (в редакции от 10 декабря 1992 года) гласил: «Президент Российской Федерации не имеет права роспуска либо приостановления деятельности Съезда народных депутатов Российской Федерации, Верховного Совета Российской Федерации»[157].
Буквально тут же с 20 часов 45 минут к зданию Дома Советов, «Белому дому», начали приходить граждане: не только москвичи, но оказавшиеся в Москве жители Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, других городов и областей России, даже иностранные граждане. Вокруг Белого дома стихийно образовался бессрочный митинг.
Состав участников был предельно пестрым. Казаки, чернобыльцы, шахтеры, общественные организации инвалидов, Союз офицеров, Союз социально-правовой защиты военнослужащих, военнообязанных и членов их семей «Щит», ряд организаций националистической, коммунистической и социалистической направленности и многие другие.
Около 21 часа на совещании народных депутатов в зале Совета Национальностей Верховного Совета Хасбулатов обратился к Советам всех уровней с требованием немедленного созыва сессий с целью дать оценку переворота, потребовать восстановления конституционного порядка и поддержать на всех территориях законную власть.
В те же часы и чуть ли не минуты ряд серьезных организаций заявляли о поддержке Ельцина… Правда, в основном на местах, мэрия Москвы пока отмалчивалась.
Примерно к 22 часам закончилось оцепление здания мэрии Москвы, развернута радиостанция, заблокирован гараж Верховного Совета Российской Федерации. В Парламентском центре на Цветном бульваре отключили телефоны, а само здание блокировано снаружи сотрудниками ОМОНа.
Прошло всего 2 часа с момента заявления Ельцина — и значительная часть Москвы уже превратилась в поле столкновения. Баррикад пока нет, но толпы людей уже стоят друг против друга.
События 22 сентября
В 00 часов, среди ночи, открылась VII (экстренная) сессия Верховного Совета, продолжавшаяся с перерывами до 19 часов вечера.
По представлению Конституционного Суда, Верховный Совет объявил о попытке государственного переворота и о прекращении президентских полномочий Ельцина «в связи с грубейшим нарушением» Конституции. По всем законам Президентом становился вице-президент Руцкой, и именно ему Верховный Совет передал временную власть Президента.
22 сентября 1993 года в 00:22 Руцкой принес Присягу Президента Российской Федерации и заявил: «Я, в соответствии с Конституцией, принимаю исполнение полномочий Президента России и отменяю его незаконный Указ».
Верховным Советом был принят и сразу подписан Руцким Закон Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР». Руцкой объявил, что приказывает всем органам власти исполнять только его указы, и предупредил, что те, кто будет нарушать распоряжения и. о. Президента, будут нести соответствующую уголовную ответственность в установленном законом порядке.
Тут же прошла смена новых министров силовых ведомств. Министром обороны вместо Павла Грачева стал Владислав Ачалов, и. о. министра внутренних дел — Андрей Дунаев вместо В. Ерина, министром безопасности вновь стал Виктор Баранников вместо Галушко. Руцкой освободил Сергея Филатова от должности Руководителя Администрации Президента и поставил на должность главы своего секретариата Валерия Краснова.
Разумеется, все чиновники Ельцина остались на своих местах… Два президента — и два аппарата управления.
Верховный Совет объявил о созыве 22 сентября X (чрезвычайного) Съезда народных депутатов. По утверждению спикера Верховного Совета Р. И. Хасбулатова, некоторые органы исполнительной власти подчинились Ельцину; они всячески задерживали депутатов из регионов, препятствовали их прибытию[158]. Разосланные депутатам телеграммы с оповещением не были доставлены; эти депутаты узнавали о событиях в Москве только из сообщений информационных агентств. Депутатам из регионов не выдавали билеты, в некоторых регионах их задерживала милиция. Поступали угрозы физической расправы.
К 10 часам утра у Дома Советов РФ находилось до 1500 человек. К концу дня их было уже несколько тысяч.
Утром 22 сентября на экстренном заседании правительства Москвы под председательством мэра Москвы Юрия Лужкова было принято заявление о безоговорочной поддержке действий Бориса Ельцина.
Совет Министров заявил о поддержке и принятии к безусловному исполнению Указа № 1400.
Председатель Совета Министров Виктор Черномырдин вел селекторные совещания с руководителями республик, краев и областей, добиваясь неукоснительной поддержки действий Ельцина.
Во вторую половину дня впервые показали орудие и сторонники Верховного Совета. После категорического отказа министра связи В. Б. Булгака восстановить отключенную связь в здании Верховного Совета группа сторонников Верховного Совета, имевших при себе оружие, вошла на закрытый объект № 18 Государственного комитета по чрезвычайным ситуациям РФ — надеялись включить связь.
Они не применяли силу, да в этом и не было необходимости. Поняв, что объект как узел связи использовать невозможно, сторонники Верховного Совета ушли из него. «Демократическая» пресса тут же закричала о «прямой вооруженной провокации». Как будто милиция и ОМОН оцепляли Дом Советов не с оружием, а с пальмовыми ветвями в руках, распевая миролюбивые песни.
Первая кровь: нападение на штаб СНГ
Утром и днем 23 сентября война идет без применения оружия, словесно-административная. С 10 часов 33 минут продолжается заседание VII (экстренной) сессии Верховного Совета, ведутся споры с Генеральным прокурором, считать ли конфликт политическим или инкриминировать Президенту и его окружению простую уголовщину?
Б. Н. Ельцин издал указы, обещавшие депутатам, которые сдадут мандаты, материальные льготы и крупное единовременное вознаграждение. Он подписал указ о назначении досрочных выборов Президента Российской Федерации на 12 июня 1994 года (потом этот указ был отменен), о передаче имущества Верховного Совета администрации президента.
Комендант Кремля Михаил Барсуков звонит в Конституционный Суд, возмущается позицией КС, намекает на возможность силовых мер. После этого в суде была отключена правительственная связь и снята охрана, а в Дом Советов перестают подавать теплую воду и электроэнергию.
Вообще президентская команда ведет себя боле активно, наступательнее. Верховный Совет отвечает на ее агрессию, а сам почти не нападает.
Вот вечером, между 20 и 21 часами, некие вооруженные люди нападают на здание Объединенного командования Вооруженных сил СНГ (бывший Минобороны СССР). Благодаря внезапности нападения им удалось частично разоружить охрану, но другие открыли огонь. Нападавшие стремительно отступили, а говоря попросту — бежали.
В результате стрельбы погибли два человека — милиционер и мирная жительница, местная пенсионерка, наблюдавшая за происшествием из окна. Потом это будет повторяться много раз — гибель таких любопытствующих жителей.
Кстати, гибель случайных свидетелей сражений — тоже типичнейший элемент всех революций: ведь при революциях и гражданских войнах боевые действия ведутся прямо в населенных пунктах. Анатолий Мариенгоф очень хорошо описывает, как случайно погиб его отец: вышел посмотреть, кто на этот раз стреляет поблизости и в кого. Шальная пуля нашла бедренную артерию[159].
Еще одна типичная черта всех революций: в воцаряющемся бардаке «полевые командиры» только относительно подчиняются верховному командованию. Они то выполняют задания, то нет и к тому же постоянно занимаются какой-то самодеятельностью. Остановить их, проконтролировать, подчинить — почти невозможно.
«Демократические» СМИ сообщали, что это напали депутаты, кто-то даже видел среди нападающих Хасбулатова. Сами депутаты и члены Верховного Совета отрицали любую свою причастность, считали сообщения провокацией, чтобы создать повод для полной блокады Дома Советов и учинения последующей расправы.
Но тут с трибуны Дома Советов лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов сознался: это боевая группа главы Союза офицеров направилась на штурм здания армии СНГ и просит помощи. Как выяснилось, Терехов не только самовольно отправился штурмовать штаб Объединенных Вооруженных сил СНГ, но и сообщил о подготовке акции начальнику управления Министерства безопасности по Москве и Московской области Евгению Савостьянову. Встреча проходила без санкции Хасбулатова и Руцкого и назначенных ими министров обороны, безопасности и внутренних дел.
Никто не оказал помощи явно неадекватному полевому командиру, совершавшему самовольные поступки. Никакого отношения к этим действиям Верховный Совет не имел. Но многие считали, что Анпилов напрасно публично сообщил о Терехове. Никто ведь не разбирался, получил ли Терехов приказ и если получил, то от Анпилова ли. Важно было поднять как можно большую истерику. Ельцин и команда тут же использовали эту информацию для нагнетания напряженности и для усиления блокады и давления на сторонников Верховного Совета. Надо ведь было защищать жителей Москвы от «незаконных вооруженных формирований» Верховного Совета!
Пока разбирались с Тереховым, в 23 часа 10 минут открылся Х внеочередной (чрезвычайный) Съезд народных депутатов РФ. Повестка дня: «О политическом положении в Российской Федерации в связи с совершенным государственным переворотом». При этом кворума, для которого требовалось 689 депутатов, на Съезде достигнуто не было. По утверждению руководства Верховного Совета, присутствовало 639 депутатов, сторонников Президента — только 493. Тогда было принято решение лишить депутатского статуса тех, кто не явился в Белый дом, после чего объявили о достижении кворума[160].
Незаконно? В гораздо меньшей степени, чем Указ № 1400.
После этого съезд, верховный орган государственной власти в России, уже под утро принимает Постановление № 5807–1 «О политическом положении в Российской Федерации». Этим Постановлением утверждены решения Верховного Совета о прекращении президентских полномочий Ельцина с момента издания им Указа № 1400 и переходе их, согласно Конституции, к вице-президенту Руцкому, а действия Ельцина, согласно действовавшей на тот момент Советской Конституции и закону «О Президенте РСФСР», квалифицированы как попытка «государственного переворота». Ельцину же предложено «не усугублять свою вину перед народом и законом и добровольно прекратить свои антиконституционные действия».
Съезд назначил на март 1994 года досрочные выборы президента и народных депутатов, а пока Президентом будет Руцкой.
Параллельно и Ельцин объявляет о досрочных выборах Президента в июне 1994 года. Позже это решение было отменено, но пока-то правительство Ельцина — вот оно, нисколько не испугалось Постановления № 5807–1; действует, приказы издает.
30 сентября 1993 года Ельцин даже сформирует Центральную избирательную комиссию по выборам в Государственную Думу и назначит ее председателем Н. Т. Рябова.
Теперь в стране было сразу два Президента и два правительства. Одни представительные органы власти в регионах признавали временным Президентом Руцкого, в других продолжали считать Президентом Ельцина. Собственно, с этого и начались «октябрьские события 1993 года». А попросту — небольшая гражданская война. Ведь гражданская война, в отличие от революции, — это и есть война двух или нескольких правительств одной страны. Причем у каждого правительства — свои представления о том, как надо жить и какой в стране должен быть экономический и политический строй.
Сторонники Верховного Совета
Я не призываю читателя лояльно относиться к безумной коммунистической идее, внедрение которой в жизнь причинило столько горя России… и не только России. Но факт остается фактом — Коммунистическая партия РФ, пусть из соображений чисто политических, осудила Указ № 1400.
Впрочем, потом пути руководства и рядовых членов КПРФ разошлись: сам Геннадий Зюганов и еще один обер-коммунист, Тулеев, быстренько покинули Дом Советов еще 24 сентября. По словам Руцкого, «они… с Тулеевым заявили: мы поехали поднимать пролетариат, — и больше их никто не видел». А секретарь ЦК КПРФ Астраханцева прямо назвала Зюганова «охвостьем Ельцина» и говорила, что «будучи по натуре человеком трусливым», он «сбежал из Белого дома»[161].
Сам Зюганов объяснял все эдак возвышенно: «Мне нечего стыдиться за мое поведение в те трагические дни. Я исходил не из своих личных интересов. Я хотел упредить бессмысленную жертвенность. Я боролся за партию, которая только-только возрождалась. Она была выведена из-под ельцинского удара и смогла участвовать в дальнейшей политической жизни»[162].
Так что рядовые члены КПРФ, включая женщин, вышли на баррикады. Глава КПРФ «упреждал бессмысленную жертвенность».
22 сентября военные и гражданские лица, националисты и коммунисты сформировали «роту охраны Белого дома». Часть из роты была вооружена автоматами. Оружие получили и часть из примерно 300 казаков, приехавших на защиту Дома Советов[163].
Боевые дружины сформировал и «Фронт национального спасения», с конца 1980-х объединявший патриотические и левые организации[164].
Уже говорилось о Союзе офицеров Станислава Терехова, как и о «бабушках Анпилова» из «Трудовой России».
Поддержку Белому дому оказали и национал-социалисты — члены Русского национального единства А. П. Баркашова.
В отличие от Зюганова, Баркашов не «избегал ненужной жертвенности». Его отряды были и в самом Белом доме «для поддержания порядка и пресечения провокаций» на территории, прилегающей к зданию парламента[165], но еще большую часть своих людей Баркашов оставил за пределами Верховного Совета — «для того, чтобы действовать «с тыла»… чтобы «раскачать» народные массы на поддержку Верховного Совета».
Уже 4 октября у здания Верховного Совета были убиты два соратника Баркашова.
Правда, часть руководителей РНЕ на местах повторили подвиг Зюганова — в Белый дом не поехали.
Приехал из Приднестровья[166], причем бо-ольшой националист, Александр Лебедь, командующий 14-й армией, стоявшей в Приднестровье, явился к Председателю Верховного Совета Приднестровской Молдавской Республики Григорию Маракуце и потребовал извинений за вмешательство во внутренние дела России, выразившееся в отправке добровольцев в Москву на помощь Руцкому и Хасбулатову.
После категорического отказа Лебедь в знак протеста сложил с себя полномочия депутата Верховного Совета ПМР[167].
Есть сведения, что на защиту Дома Советов прибыли отдельные люди из Рижского и Тираспольского ОМОНа, люди из Абхазии и Нагорного Карабаха[168].
Были отряды дружинников из Воронежа, Белгорода, Красноярска, Новосибирска, Ростова-на-Дону. Были студенты философского факультета МГУ из организации «Российский коммунистический Союз молодежи». Были молодые «неформалы» из коммуны «ПОРТОС», что расшифровывается как «Поэтизированное объединение разработки теории общенародного счастья»[169].
При этом, конечно, все это были в массе своей ополченцы. Люди решительные, но плохо вооруженные и никак не подготовленные. Конечно, «Баррикады были очень примитивные, из всякого рода железок и деревяшек. Кажется, любой бульдозер, не говоря уже о танке, может запросто их снести. Около баррикад тоже костры, потому что там дежурят круглые сутки. Оружие — железные и деревянные палки, аккуратно сложенные в кучки булыжники, вывороченные из мостовой, да несколько бутылок с бензином на случай, если ОМОН начнет атаку, ведь у них автоматы. Из наших автоматы имеет охрана внутри здания и те из защитников-добровольцев, которым дано право носить оружие. Как объяснял Руцкой на одной из пресс-конференций, где присутствовало много иностранных журналистов, оружие выдавалось в обмен на паспорт и регистрировалось в специальном журнале»[170].
Еще оговорим: защитники Белого дома не называли себя «оппозицией». Ведь они защищали высшую, согласно Конституции, государственную власть — Съезд и Верховный Совет. За ними были две из трех существующих ветвей власти — законодательная (Верховный Совет) и судебная (Конституционный Суд).
Мятежником был скорее уж Ельцин.
Сторонники Ельцина
Часть московской интеллигенции, в том числе люди пожилые, обнищали в 1991–1992 годах и в победе парламента видели свой шанс вернуть достойную жизнь.
Другие же интеллигенты, особенно сделавшие карьеру, склонны были продолжать революцию. К тому же их бесило любое упоминание национальных интересов или «непочтительные» отзывы о Зарубежье. Первое они тут же называли «фашизмом», второе — «ксенофобией».
«Власть Ельцина казалась одновременно и слабой, и грубой, и бестолковой, но при мысли о «победе парламента», то есть кучки безответственных депутатов и окружавшей их разъяренной толпы, пересыпанной прямыми фашистами, волосы вставали дыбом»[171].
Что же касается позиции «ответственных», то ее хорошо описал тот же персонаж, автор скверных и лживых околоисторических произведений: «Помню, как самым главным условием карьеры тогда (1992–1993) считался правильный ответ: ты «наш» — или враг? Так было по обе стороны баррикады — и в команде Ельцина, и в команде ВС. Так обстояло дело и в СМИ, которые вели жестокую войну. Свободы слова внутри команд не было — какая свобода у пропагандистов (хотя в ходе этой войны у читателя и зрителя действительно была полная возможность сравнивать). Силы были, конечно, неравны — Кремль вел огонь с 1-го и 2-го каналов (правда, на 1-м канале были некоторые оппозиционные Ельцину программы) — у его противников из ТВ-оружия была, кажется, только программа Невзорова «600 секунд». Правда, у ВС были свои радиопрограммы, а в печатных СМИ (тогда еще читали газеты) вообще было равенство сил. «День» Проханова, «Советская Россия», «Правда», еще некоторые газеты вели настоящую тотальную войну против Ельцина, не было ругательств, которыми бы его ни осыпали»[172].
Во всяком случае, от сторонников Ельцина потоком лились «красно-коричневые», «коммуно-фашисты», «путчисты», «мятежники»[173], а то и просто «фашисты» и «нацисты».
Другая сторона была в целом сдержанней, но и со стороны защитников Дома Советов, в том числе на митингах, Бориса Ельцина и его сторонников именовали порой и «предателями», и «жидами», и «инородцами, оккупировавшими Святую Русь», и «пидорасами»[174]. Но все же такого политического многоцветия не было.
О поддержке действий Бориса Ельцина заявили деятели культуры Леонид Ярмольник, Аркадий Арканов, Кирилл Лавров[175].
26 сентября на Красной площади состоялся симфонический концерт Мстислава Ростроповича и руководимого им Национального Симфонического Оркестра США. На концерте присутствовал Борис Ельцин, генерал армии Павел Грачев, мэр Москвы Юрий Лужков, москвичи и гости города.
Концерт планировался заранее, он был приурочен к 100-летию со дня смерти П. И. Чайковского. В программе звучала увертюра Чайковского «1812 год». При исполнении увертюры прозвучали колокольные перезвоны звонниц соборов Кремля и Храма Василия Блаженного, пушечные залпы.
Концерт рассматривался как акт поддержки Ельцина. И получалось, что подготавливаемый разгон парламента — как бы продолжение славной истории России.
В тот же день, 26 сентября, движение «Демократическая Россия» совместно с такими же демократическими организациями «Живое кольцо» и «Август-91», Общественно-патриотическое объединение добровольцев — защитников Белого дома в августе 1991 года провели митинг и манифестацию в поддержку Ельцина. В этом действе участвовали несколько тысяч человек[176].
Участие творческой интеллигенции — серьезная сила, но и сама власть планомерно вела информационную войну. Верховный Совет эту войну с самого начала проигрывал.
23 сентября правительство Черномырдина издало постановление, передающее в ведение правительства издания, учредителем которых являлся Верховный Совет. То есть правительство Ельцина захватило «Российскую газету», «Юридическую газету России», журнал «Народный депутат», теле- и радиопрограммы «РТВ-Парламент», издательство «Известия Советов народных депутатов Российской Федерации».
Оно остановило издание «Российской газеты», а другие печатные органы выходили с белыми пятнами или рекламными объявлениями на месте материалов, снятых цензурой[177].
Несколько газет подавить не удалось: «Советская Россия», «Правда», «День», «Гласность», «Русское дело», «Русское воскресенье», «Русские ведомости», «Русский пульс», «Русский порядок», «За Русь!», «Наш марш», «Националист», «Русское слово», «Московский трактир», «Русский союз», «К топору» высказывались на стороне Верховного Совета. После штурма Белого дома эти газеты были запрещены приказом Министерства печати и информации РФ от 14 октября 1993 года № 199 и начали выходить только через несколько месяцев после принятия новой Конституции и выборов в Госдуму.
Но в целом цензура после октября 1993 года только усилится[178].
На центральном телевидении, руководство которым находилось в руках сторонников Б. Ельцина, сразу после начала конфликта была закрыта телепрограмма ВС РФ «Парламентский час» (РТР), еженедельные авторская программа А. Политковского «Политбюро» и ток-шоу А. Любимова «Красный квадрат», «Времечко» — в них высказывались критические замечания в адрес Ельцина. Есть сведения, что председатель телекомпании «Останкино» В. Брагин заявил весьма прямо: «Нам вся правда сейчас не нужна, а когда будет нужна, я скажу».
Только одна «оппозиционная» телепрограмма, «600 секунд» Невзорова, выходившая на телевидении Петербурга, работала на Верховный Совет и была закрыта сразу после штурма Белого дома.
Свобода слова?
Бывший пресс-секретарь Ельцина П. Вощанов сказал, что хорошо знает многих людей из президентской команды и поэтому берет на себя смелость утверждать: «Этому режиму не нужна свободная пресса»[179].
Официальные средства массовой информации России в ту пору врали, как никогда. Восставших пытались представить «пьяными погромщиками», «вооруженными хулиганами», «фашистами» и т. п. А вот что говорили в те дни «слуги российского народа»:
Черномырдин:
— Это же нелюди, зверье! Никаких переговоров!.. Надо перебить эту банду.
Гайдар:
— Это коммуно-фашистский мятеж!
Немцов:
— Дави, дави, Виктор Степанович (Черномырдин. — А. Б.), времени нет. Уничтожайте их!
Б. Федоров (министр финансов):
— Решение атаковать было абсолютно верным… Если бы выдали мне автомат, то я бы пошел расстреливать его (Р. Хасбулатова. — А. Б.).
Ю. Черниченко:
— Раздавите эту гадину!
События 24 сентября
Пока Верховный Совет и Съезд занимаются сотрясением воздуха, заместитель министра обороны К. Кобец от имени Ельцина около 5 часов утра предъявил Съезду ультиматум: немедленно сдать все имеющееся в Доме Советов оружие, распустить Съезд и очистить здание парламента от всех находившихся там лиц. На выполнение ультиматума были даны одни сутки. А в случае невыполнения указанных требований Ельцин и Грачев отдадут приказ о штурме Белого дома.
Этот приказ отдан был значительно позже, но уже и сейчас Дом Советов был полностью блокирован сплошным кольцом поливальных машин, БТРов и водометных установок, заграждениями из спирали Бруно. Тысячи вооруженных автоматами и спецсредством «Черемуха» военных из частей внутренних войск и ОМОНа, в бронежилетах и касках, с дубинками, «ограждали москвичей» от «вооруженных боевиков, засевших в парламенте». Вновь прибывали депутаты, ехали защитники и сторонники, но уже не могли попасть внутрь. Депутаты собирались в зданиях московских райсоветов, рядовые граждане — кто как мог. В этот день только вечером, в 22 часа, Дом Советов полностью отключили от тепла и электроэнергии: за это надо сказать спасибо министру топливно-энергетических ресурсов РФ Юрию Шафраннику.
…А в этом мертвеющем громадном здании, окруженном плотным кольцом, шла какая-то «параллельная» работа. Съезд утверждал принятый Верховным Советом в первом чтении закон «О порядке принятия Конституции Российской Федерации». Статья 7 закона гласила, что «умышленное нарушение должностным лицом Российской Федерации <…> установленного настоящим Законом порядка принятия Конституции Российской Федерации, принятие или подписание им документа, полностью или частично заменяющего Конституцию (Основной Закон) Российской Федерации — России, временное приостановление действия отдельных статей Конституции (Основного Закона) Российской Федерации — России с нарушением порядка, установленного Конституцией» являются «государственными преступлениями, направленными против безопасности, незыблемости основ конституционного строя, единства и целостности Российской Федерации…» без сроков давности.
Принятие этого закона очень напоминало чтение законов и назидательных историй льву-людоеду. Читать-то, конечно, можно и принимать законы тоже — да что толку? Лев жрет тебя не по законам, и плевать ему на назидательные истории.
Причем пресса продолжала вопить об ужасных мятежниках, а никто не организовывал боевиков и даже не пытался вести реальную войну с правительством Ельцина. Верховный Совет преспокойно дал себя блокировать, принимая законы, угрожающие всяческими карами за блокирование.
Около 18 часов Съезд принял еще одно Постановление: «О досрочных выборах народных депутатов Российской Федерации и Президента Российской Федерации», в котором постановил, в частности, провести выборы не позднее марта 1994 года.
А пока шло все это обреченное, уже не нужное законотворчество, Хасбулатову поступило реальное предложение: бежать. Ни опровергнуть, ни подтвердить эту историю не могу, но сама она очень в духе всего происходившего, и нет оснований не верить Хасбулатову. Суть же предложения в том, что Хасбулатову выплачивают 1 млн американских долларов, после чего он с семьей и помощниками выезжает в любую названную им страну. Если же он отказывается, то за его жизнь и здоровье никто не может ручаться.
Смелые люди передавали это предложение! Я лично не решился бы его сделать чеченцу… Независимо от степени его цивилизованности.
«Нулевой вариант»
24 сентября в первый раз в прессе начали обсуждать так называемый «нулевой вариант» решения политического конфликта. Григорий Явлинский распространил заявление, в котором говорится, что «отправным пунктом является общее согласие относительно необходимости досрочных выборов».
А вообще «нулевой вариант» очень прост: все нормативные акты и решения противостоящих сторон откатываются на период «до издания Указа № 1400», а для разрешения конфликта объявляются внеочередные одновременные перевыборы Президента и Съезда народных депутатов России по действующей Конституции.
Эту идею поддерживали и большинство региональных органов власти, и большинство вооруженных формирований. Такая позиция пользовалась все большей поддержкой в народе и силовых органах.
Однако обе активные стороны она категорически не устраивала… Совершенно очевидно, почему.
События 25 сентября
В этот день к Дому Советов на грузовиках подвезли несколько бетонных блоков для укрепления баррикад. Еще подходили люди… ОМОН и милиция имели приказ: не впускать в здание никого, но всех желающих выйти — выпускать. Народных депутатов пропускали в обе стороны, поэтому они часто выходили к оцеплению, проводили через него людей.
Примерно в 14.30 Руцкой и несколько десятков его сторонников вышли к оцеплению, призывали военнослужащих «не выполнять преступные приказы Ельцина, Грачева, Ерина», «защитить Конституцию и Закон». Никакой реакции не было, люди угрюмо молчали.
Словно в ответ к ночи Верховный Совет получил информацию: готовится ночной штурм. Видимо, это была провокация, потому что никаких попыток штурма не было. В Белом доме раздавали противогазы, Руцкой доложил о готовности отражать штурм, а народные депутаты до 5 утра вели заседание в Большом зале.
Ждали штурма, но его не было.
События 26 сентября
В этот день с разрешения Хасбулатова Прокуратура Москвы прошла в Белый дом и выясняла — нет ли в нем оружия, с которым напали на Штаб СНГ. Прокурор Москвы Геннадий Пономарев и Генеральный прокурор Степанков рассказали журналистам, что прибыли в Дом Советов в связи с «проблемой оружия» и занимаются его изъятием для проведения баллистической экспертизы.
Узнав об этом, Александр Руцкой заявил прокурору Пономареву, что запрещает любые контакты людей из Дома Советов с его работниками, и сотрудникам прокуратуры пришлось удалиться.
Но бывший народный депутат Сергей Степашин от имени Бориса Ельцина сделал Александру Руцкому предложение, аналогичное полученному Хасбулатовым: в обмен на прощение и благодарность Ельцина покинуть Белый дом и приложить все усилия для самороспуска Верховного Совета и Съезда народных депутатов.
Они в Белом доме не дают вести следствие?! И тогда начальник ГУВД Москвы генерал-майор Владимир Панкратов приказал усилить оцепление вокруг здания парламента: а то вдруг начнется распространение оружия из Дома Советов?! К оцеплению примкнули в дневное время еще 500 военнослужащих в/ч 3111, в ночное время — 300 военнослужащих. К 18 часам кварталы, прилегающие к Дому Советов, были оцеплены усиленными нарядами милиции, ОМОНа и военнослужащих ОМСДОН. Жителей домов, попавших в зону оцепления, пропускали только при предъявлении паспорта.
Вечером Черномырдин предложил заместителю Председателя Верховного Совета Юрию Воронину начать переговоры. Воронин резонно ответил, что сначала надо возобновить подачу в Дом Советов воды и электроэнергии.
Ответ — новая информация о штурме, назначенном на 4 часа утра.
События 27 сентября
Штурма не было, и неизвестно, готовился ли он — возможно, сторонники Ельцина просто нагнетали обстановку. В этот день еще ужесточили режим блокады. Здание Дома Советов теперь было окружено сплошным кольцом сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск. Вокруг него установлено заграждение из колючей проволоки, внутрь не пускали людей, машины, даже машины «Скорой помощи». Подвоз продовольствия и медикаментов прекратился. С бронетранспортера со смонтированной на нем звуковещательной станции неслись требования покинуть здание.
Иногда большие группы людей прорывались к Белому дому. Сотрудники милиции время от времени открывали узкие проходы, в этих проходах возникали стычки, милиция применяла дубинки и газы.
События 28 сентября
В этот день напряжение прорвалось по меньшей степени двумя массовыми драками.
Между половиной седьмого и 19.00 группа людей — до тысячи человек пыталась прорвать оцепление. Неорганизованную толпу легко удалось рассеять и оттеснить.
Но около 19.00 толпа уже из трех тысяч человек (примерно) с кольями, дубинами, заточенными арматурными прутьями, ножами атаковала милицию у станции метро «Баррикадная».
Драка… или уже сражение? — шло почти до полуночи. В конце концов милиция оттеснила защитников парламента в вестибюль станции метро. На эскалаторе продолжалась массовая драка. Число раненых называют разное — чаще всего «до тридцати человек» и даже «не меньше сотни». В числе пострадавших — и совершенно посторонние люди.
А в ночь на 29 сентября пришла первая человеческая жертва: при попытке разобрать баррикаду возле Дома Советов погиб подполковник милиции, отец шестерых детей, заместитель начальника отдела УГАИ ГУВД Москвы Владимир Рештук.
Произошедшее объясняют по-разному.
1. По версии ГУВД Москвы, несколько защитников Дома Советов вытолкнули Рештука на проезжую часть Садового кольца в тот момент, когда тяжелый тягач пытался оттащить домик-бытовку, которым защитники парламента перекрыли Садовое кольцо[180].
2. По версии старшего специалиста Благотворительного фонда УГАИ ГУВД г. Москвы «Долг и надежда» Юрия Ветрова, Рештук «ценой своей жизни остановил строительный вагончик, который какие-то подонки катнули с горки на толпу людей»[181].
3. По версии газеты «КоммерсантЪ», инцидент произошел «вследствие неосторожных действий сотрудников милиции». Владимир Рештук находился в автомобиле, когда сторонников Верховного Совета вообще не было рядом. Просто от резкого рывка тягача на него опрокинулась тяжелая бытовка…
4. По данным газеты «Спецназ России», милиция потребовала от водителя «КрАЗа» оттянуть тяжелый электросварочный аппарат на резиновом ходу. Водитель отказался, за руль сел лейтенант милиции. Он, видимо, не очень умел водить; груз на скорости занесло и бросило на Рештука. Виктор Рештук в последний момент успел оттолкнуть находившегося рядом незнакомого ему пожилого мужчину, но погиб сам[182].
В общем, скорее всего погиб Рештук то ли случайно, то ли совершив смелый поступок. А потом уже его гибель истолковали в «нужном направлении, как целенаправленное убийство сотрудника милиции сторонниками Верховного Совета.
Утром 29 сентября примерно с 9:00 в здание Дома Советов перестали пускать журналистов. В городе стало совсем неспокойно. Центр города закрыт для доступа граждан, у прохожих на улицах проверяли документы, часто обыскивали. В органы власти нельзя было зайти: власти отменили временные пропуска.
К вечеру сторонники Верховного Совета начали возводить баррикады практически во всем центре Москвы, для чего даже переворачивали троллейбусы. Группы до 400 хмурых людей с дубинами и заточками скопились на площади Восстания и Белорусского вокзала.
Как всегда и бывает при революциях, ситуация быстро выходила из-под контроля и Ельцина, и Верховного Совета.
Рассвет 30 сентября застал город напряженным, ждущим беды.
В этот день известный психолог, заместитель министра образования Российской Федерации А. Асмолов направил в Совет Министров разработанную им Программу первоочередных социально-психологических мер «Белый дом», предусматривавшую следующие меры.
1. Обращение патриарха к бывшим депутатам Верховного Совета, собравшимся в Белом доме, с просьбой о предотвращении войны в России, дальнейшего наращивания конфликтной ситуации.
2. Средствами массовой коммуникации создать видеоряд по схеме «обыкновенный фашизм — коммунизм — Белый дом». Первые ходы: демонстрация фильма М. Ромма «Обыкновенный фашизм»; повтор майских пленок с демонстрациями и жертвами.
3. Лично о спикере. Несколько раз прокрутить по телевизору программу Л. Радзиховского о Хаcбулатове.
4. Просьба к Д. С. Лихачеву с предложением о выступлении перед интеллигенцией России в данной ситуации[183].
Собственно, особого смысла в представлении этого документа не было… Информационная война уже велась.
Поздним утром, около 12 часов, прямо на Лубянской площади прошел не санкционированный никем митинг сторонников Верховного Совета. В числе его участников были сотрудники разведки и военнослужащие.
Все могло окончиться 1–2 октября
1 октября началось с переговоров в Свято-Даниловом монастыре при посредничестве Патриарха Алексия II. Со стороны Верховного Совета присутствовали председатели палат Верховного Совета: бывший ректор Красноярского университета Вениамин Соколов и Рамазан Абдулатипов. Со стороны ельцинистов: мэр Москвы Юрий Лужков, первый заместитель Председателя Совета Министров Олег Сосковец и руководитель Администрации Президента Ельцина Сергей Филатов[184].
Беснуется московская интеллигенция, требует расправы над «мятежниками».
Фонд «Общественное мнение» опубликовал результаты опроса: 50 % респондентов поддерживают «разгон президентом парламента и съезда»[185].
Начальник московского ГУВД Владимир Панкратов рассказывает, сколько оружия находится в Белом доме. По его данным, вооружить можно чуть ли не дивизию.
За баррикадами и на площадях стоят друг против друга напряженные люди, не решаясь начать… Руководитель службы безопасности Ельцина А. Коржаков лично проинспектировал окрестности Дома Советов и места скопления защитников Верховного Совета[186].
А переговоры уже дают некоторый результат: удается достичь соглашения. Около 2 часов 30 минут утра 2 октября после долгих переговоров при посредничестве Патриарха Алексия II был подписан Протокол № 1 о поэтапном снятии блокады и изъятии «нештатного» оружия в Доме Советов[187].
Протокол № 1 подписали руководители палат Верховного Совета Р. Абдулатипов и В. Соколов, первый заместитель Председателя Совета Министров О. Сосковец и руководитель Администрации Ельцина С. Филатов. При условии подключения энерго- и теплообеспечения к Белому дому участники переговоров, представлявших Верховный Совет, соглашались на формирование двусторонней комиссии по учету и складированию имеющегося внутри Дома Советов оружия.
После этого в Доме Советов включили электричество и отопление. В столовой стали готовить горячую пищу: макароны с сосисками или вареной колбасой, а затем даже котлеты и мясо с гречкой. В оцепленное здание пропустили около 200 журналистов.
Внутри осажденного здания, помимо народных депутатов, находилась значительная часть рабочего аппарата Верховного Совета: сотрудники протокольного, юридического, редакционно-издательского отделов, бухгалтерии, финансово-хозяйственного отдела, работники столовой и буфетов. Можно было свободно уйти из здания, однако на выходе всех обыскивали.
Но реализован Протокол № 1 не был: около 11 часов 2 октября Съезд народных депутатов по инициативе Руслана Хасбулатова денонсировал Протокол № 1. Вениамин Соколов даже сказал депутатам, что превысил свои полномочия, и был отстранен от дальнейших переговоров.
Причины называют разные… Ельцинисты говорят, что Хасбулатов боялся потерять власть в Верховном Совете[188].
Сам Хасбулатов объясняет свою позицию иначе, он не доверял этим переговорам, составу его участников и настаивал на том, чтобы он мог лично вести переговоры напрямую с Ельциным или Черномырдиным, а не через посредников: «Как только принесли мне указ номер 1400, я тут же звоню Ельцину. Поднимает Илюшин, говорит — сейчас соединю. Потом приходит через минуту и говорит — Борис Николаевич вам позвонит. Я жду-жду — нет. Я звоню Черномырдину, берет помощник, говорит — Черномырдин вам позвонит. А через час отключают все мои телефоны — абсолютно все. Никаких попыток связаться со мной, вести переговоры не было. Я говорю — дайте мне Ельцина, я — Председатель Верховного Совета, мне надо переговорить или с Ельциным, или с Черномырдиным. Нет, — мне говорят — давайте представителей. Я говорю — Сергея Филатова я знаю, он был у меня первым заместителем, дело не в этом, не он определяет ни все это, ни военно-политическую политику. Дайте тех людей, которые решают эти вопросы — нет, не хотят встретиться. Поэтому все это была ширма»[189].
Видимо, Руслан Имранович сумел убедить Съезд в своей правоте — решение принимал не он один.
Да, впрочем, никто ведь не хотел принимать «нулевой вариант»: ни правительство Ельцина, ни Верховный Совет. В результате и Ельцин, и Хасбулатов с Руцким отказались от мирного решения конфликта[190].
После отмены Протокола № 1 послабления, сделанные исполнительной властью в отношении лиц, находившихся в Доме Советов, были отменены: усилился пропускной режим, было вновь отключено электричество в здании.
Руцкой опять пишет Указ: «О Президиуме Совета Министров — Правительства Российской Федерации», в котором за поддержку антиконституционных действий Бориса Ельцина освободил от занимаемых должностей небольшую толпу: Виктора Черномырдина, членов президиума Совета Министров: Егора Гайдара, Владимира Шумейко и Олега Сосковца, секретаря Совета Безопасности Олега Лобова, заместителей Председателя Совета Министров Сергея Шахрая и Александра Заверюху, Председателя Центрального банка Виктора Геращенко, руководителя аппарата Совета Министров Владимира Квасова, министра иностранных дел Андрея Козырева, министра финансов Бориса Федорова, заместителей Председателя Совета Министров Александра Шохина и Юрия Ярова, Председателя Госкомимущества Анатолия Чубайса[191].
Смысл писать этот указ было не больше, чем если бы Деникин в 1919 году «освободил от занимаемых должностей» членов Совнаркома или Совнарком «освободил от занимаемых должностей» атаманов Войска Донского.
А на Смоленской площади сторонники Верховного Совета опять дерутся с милицией. Поле боя осталось за Верховным Советом, но есть много раненых: «Трудовая Россия» оказалась прижатой к зданию МИДа, а Фронт национального спасения был по другую сторону Садового кольца. На месте были воздвигнуты бутафорные площадки как будто бы для празднования 800-летия Арбата. Мы эту площадку использовали как баррикаду, но туда ворвался пьяный свердловский ОМОН и начал избивать жителей. И тогда я призвал людей взять в руки остатки монтажной установки, обрезки, какие-то железные уголки и обороняться, а не получать удары. Женщины схватили наше пролетарское оружие и вступили в бой. И мы там победили»[192].