— Чем же они торгуют?
— Орудиями для убийства всяких тварей, которые благодаря колониям уже не прорываются на центральную часть Евразийского материка.
— Зачем же семья Скабелей держит здесь магазин? Не легче ли держать его там, где такая продукция действительно нужна?
— А кто их знает? Они вообще семейка загадочная.
Я махнул служащему, и тот подлил моему говорливому собеседнику ещё пенного из кувшина.
— Расскажи, что в них такого загадочного, на твой взгляд? — я подтолкнул полную кружку к ладони собеседника.
Мужчина тряхнул головой, словно пытался избавиться от видения, но нет, кружка перед ним была полной. Он коснулся её, потом резко убрал руки, вытер их о край рубахи и снова схватил кружку двумя руками, наполовину осушив её.
— Ходят слухи, — продолжил булочник, озираясь по сторонам, — что в магазине семьи Скрабелей есть вход в большие оружейные склады, расположенные под остатками безымянной скалы, которая опоясана переулком.
— То есть Безымянный переулок идёт вокруг скалы, а во внутренней его части все дома принадлежат семье Скрабелей?
— Большая её часть, — сказал подпитый булочник, шандарахнув пустой кружкой о столешницу.
Он попытался встать с лавки, икнул и сразу сел обратно. Посмотрел на меня ошалевшим взглядом.
— А ведь Безымянная скала принадлежит им, и продавать её не планируют. Уж как их только власти и другие коммерсанты не подкупали. Видно, у Скрабелей там что-то ценное, — добавил он.
Булочник ещё пару секунд посидел без движения, а потом плавно завалился на лавку. Ещё немного, и послышался громкий храп.
Семён с Иваном внимательно слушали, не перебивая нашего информатора.
— Что думаете насчёт идеи охранять магазин? — спросил я друзей, доедая остатки картошки на своей тарелке.
— Мутный этот оружейник какой-то. Может, ну его? — сказал Семён.
С Семёном всё понятно, по мне, он просто хочет отмазаться, чтобы я не узнал о нём чего-то важного. А вот что, интересно, думает Иван? Его бывший род знал, как приумножить богатства. Иван примерно минуту ничего не говорил, он крутил кружку с пенным то по часовой стрелке, то в противоположную сторону.
— А мне кажется, очень даже перспективная работёнка нарисовалась, — сказал наконец Иван.
— Перспективная? — переспросил я.
— Да, я только сейчас вспомнил, что семья Скрабелей действительно славилась в своё время отменным оружием, но последние лет двадцать о них ничего не слышно.
— В смысле не слышно?
— В прямом, у них было много всяких мануфактур и магазинов по всей империи, а потом всё, заглохло дело. Ходили слухи, что во всём твой приятель Пестов виноват, со своим антимагическим веществом.
— Хм… — задумался я, — интересно получается. Так выходит семья Скрабеля пала жертвой товарной войны?
— Скорее войны товарного дома Пестова с товарным домом Скрабеля, — уточнил Иван.
— Ладно, подкрепились и хватит, — я посмотрел на сытых и довольных друзей, — теперь можно заняться делом. Пойдёмте.
«Егор, что ты думаешь насчёт всего этого? А то Иван и Семён мнение высказали, сам-то как считаешь?» — спросил меня внутренний голос.
«Мне кажется, что стоит идти, всё-таки город скоро полыхать начнёт. А в оружейном магазине, я думаю, безопаснее будет. Там тебе и оружие, и снаряга, и еда».
«Еда?» — переспросил меня Антон.
«Конечно, всякие сухпайки, походный рацион. Да многое там найти можно», — ответил я.
Восемь часов вечера. Город Чусовой. Безымянный переулок.
Сойдя с проспекта Петра Великого, мы свернули в Безымянный переулок. Нечётная его сторона была внутренней, огибающей одинокую скалу, стоящую за домами. Скала была почти лысая, если не считать одинокую сосну, которая вгрызалась в неё не один десяток лет.
Судя по нумерации, тринадцатый дом был где-то в дальнем углу. Странно, конечно, на месте собственника оставлять себе для торговли самый дальний дом. Но, видимо, на это были свои причины.
Фонари в переулке были прикреплены к нечётной стороне, на уровне второго этажа. И что удивительно, горели только ближайшие к проспекту, остальные же были разбиты. Мы шли, и наши шаги гулким эхом разносились по переулку.
«Там кто-то есть!» — раздался у меня в голове голос Антона.
Я поднял правую ладонь, останавливая этим жестом ребят.
— Там кто-то есть, — сказал я, — идём осторожно.
«Сколько их и кто они?» — спросил я Антона.
«Ну, как минимум трое. Может, больше, остальные пока не выдали себя», — сказал в голове Антон.
«Значит, три на три, можно и врукопашную», — улыбнулся своим мыслям я.
— Здравствуйте, молодые люди! — едва не выкрикнул я, сделав ещё пару шагов.
Послышались шорохи, неуверенные шаги.
— Кто такой? — спросил один из прятавшихся во тьме.
— Охрана этого переулка, — громко сказал я. — Представьтесь!
— Макарка, что за ерунда творится? Ты меня уверял, что никакой охраны тут нет, — раздался хриплый голос.
— Киря, зуб даю, не должно тут никого быть, лично с утра всё караулил, — послышался более тонкий и молодой голос.
— Ребята, а вы чьи будете? — спросил меня хриплый голос.
— Минский я, так что гуляйте, ребята.
«Егор, что ты творишь?» — спросил меня Антон.
«А что я должен был сделать?» — удивился я.
«Хоть бы накостылял им».
«За что? За то что фонари перебили?»
«Для начала хотя бы за это. А потом можно и за то, что сюда они явно не просто так пришли, а грабить».
«Рано ещё грабить, думаю, они только на разведку пришли, а фонари побили, чтобы понять, есть здесь охрана или нет», — ответил я внутреннему попутчику.
— Впервые слышу о каком-то Минском, — сказал хриплый голос.
— Ну, значит, запоминай, а пока проваливайте, ребята, — сказал я.
Послышался какой-то шорох, и вскоре группа из пяти парней покинула тёмный угол, выйдя на свет фонарей. Я посмотрел им вслед, стараясь по их очертаниям в полутьме выяснить что-то полезное. Четверо парней были обычные, только разного роста. А вот пятый был как колобок, на его поясе угадывалась рапира.
— Мы бы им с лёгкостью накостыляли, — сказал Иван.
— Возможно, а толку-то? — спросил я.
— Ну как, теперь они знают, что нас трое. Подготовятся и придут сюда. А фамилию свою зачем им сказал?
— Пускай приходят, больше трофеев принесут, а то как-то даже странно пятерых втроём уделать, — я усмехнулся. — Что касается фамилии, пускай теперь голову ломают, что это за Минский такой, и что он здесь забыл.
Мы подошли к дому номер тринадцать. Похоже, как раз в этом месте ошивались те горе-бандиты. На земле возле двери в магазин валялось с десяток окурков, и ещё один был с красным огоньком, а наверх поднималась струйка дыма. Ну почему им так нравится курить? Это же дурная привычка, по которой любой, даже самый слабый криминалист, сможет определить, кому принадлежит сигарета. Хотя в этом мире для таких целей есть маги жизни, способные легко распознать ложь.
Я подошёл к двери, взял кольцо и постучал.
— Пошли вон! — раздался за дверью встревоженный возглас владельца.
— То есть охрана тебе не нужна? — спросил я.
— Какая охрана? — на этот раз голос уже был удивлённый.
— Мы с тобой встретились сегодня днём около проходной, где ты пытался пробраться в управление пограничной стражи, чтобы повидаться с братом.
— А куда ушли эти…которые тут ошивались последние часа два-три?
На уровне глаз в двери открылась смотровая щель.
— Правее в конце дома дверь, подходите к ней, — раздался голос за дверью.
Здание было сложено из камня, большие окна витрин закрыты деревянными ставнями. Я провёл рукой по доскам. В их гладкой поверхности местами чувствовались углубления. Такой характерный рисунок был только у одного дерева, оно произрастало в колониях и называлось железным. Использовали его в большом мире только из-за того, что его древесина была прочная и к тому же практически не горела. Однако вес её приводил многих в ужас. Стоимость одной такой ставни была сопоставима с ценой за хороший револьвер.
А тут все восемь окон первого этажа были закрыты такими ставнями. Хозяин дома явно не бедствовал.
На окнах второго и третьего этажа были установлены решётки. Здание было узкое, не больше шести метров в ширину. Оно вплотную прилегало к скале. Строения, словно мидии, облепили скалу со всех сторон. Дома же с противоположной стороны переулка были выше — от четырёх до пяти этажей и значительно шире.
Мы подошли к краю здания. Там была небольшая лестница вниз, из восьми ступенек. Неприметная дверь через минуту открылась, перед этим оповестив округу лязганьем многочисленных засовов.
— Входите, господа, — владелец лавки поманил нас рукой.
Мы вошли и оказались в небольшом помещении, заставленном деревянными ящиками. Хозяин сразу прикрыл дверь и запер её на несколько засовов.
— Давайте знакомиться — сказал мужчина, так и не представившийся нам до этого.
Я кивнул.
— Скрабель Евгений Викторович, владелец некогда процветающего торгового дома, — он слегка кивнул.
— Минский Антон Всеволодович, — я тоже кивнул.
Мужчина вновь покосился на мои сабли.
— Мастер клинка?
Я неоднозначно повёл головой.
— Клинки, насколько я понимаю, родовые, но после изгнания всё равно достались, вам? — поинтересовался владелец торгового дома.
Я повторил неоднозначный кивок головой, а потом показал по очереди на своих друзей.
— Давыдов Иван Андреевич, наш стрелок, — решил я более детально представить попутчиков.
— Давыдов? Из рода банкиров Давыдовых? — переспросил мужчина.
Ванька кивнул, а мужчина поморщился. Видно, какое-то не очень хорошее воспоминание связывало его с Ванькиной семьёй.
— Знаком я был с вашим батенькой, знаком.
— По бизнесу? — переспросил Иван.
— Лет двадцать назад он меня здорово подвёл, ну да ладно, — он прикрыл глаза ненадолго. — Как там говорится: кто старое помянет, тому глаз вон, — а потом еле слышно добавил, — а кто забудет, тому оба.