— Хорошо, господин, — крестьяне поклонились мне и ушли на свои места.
Я тяжело выдохнул. Да, эти организационные вопросы выматывают похлеще хорошей потасовки.
— Антон, а ты кому письмо написал? К кому они должны поехать? — поинтересовался Иван.
— К Прохору, моему бывшему слуге, он живёт в колониях за средним кольцом.
— Ты с ним до сих пор держишь связь? — удивился Иван.
— А почему бы нет? Прохор меня с детства тренировал, он бывший охотник, служил до этого на западной границе империи.
— Так это он тебя фехтованию учил?
— Он начал, разглядев к этому склонность. А так он был единственным близким мне человеком. Мы вдвоём имение покинули, когда меня из рода выгнали. Прохор предан мне без меры, даже вольную брать не хотел, еле заставил, — усмехнулся тому, что все эти эмоции вместе с Антоном теперь и я чувствовал к Прохору.
— Так сколько лет прошло? Может, его в живых уже нет? — Ванька растянул ноги в проходе.
— Живой он, последний раз год назад переписывались. Служит на заставе, тренирует новобранцев, а ещё сестре помогает с хозяйством. Хвастался даже, что у него теперь целый фруктовый сад есть, а вот рабочих рук не хватает. Так что найдёт, куда этих крестьян пристроить.
— Пойду пока со своими односельчанами пообщаюсь, — Семён встал с места около окна.
— Сходи, сходи, — я сразу вытянул ноги на его место.
Вот хорошо! Я потянулся.
Может, вздремнуть?
До прибытия в столицу колоний оставалось ещё около часа.
Поправил на себе куртку и нащупал конверт от Уварова, который мне передал служащий телепорта.
Достал, сломал печать, из конверта выпал небольшой лист и визитная карточка доверенного князя Пестова.
Дорогой Антон!
Дела заставили меня срочно покинуть Чусовой. Требуется заняться организацией вашей встречи с Дмитрием Михайловичем Романовым.
Прошу вас в колониях показать визитку любому сотруднику железной дороги и попросить предупредить меня о вашем прибытии.
С уважением, Уваров Лев Николаевич.
«Что думаешь делать?» — поинтересовался внутренний голос.
«Приеду в Новгородск — свяжусь».
«Надо было это ещё на станции у телепорта сделать».
«Так напомнил бы про письмо, чего тогда молчал-то?» — естественно, в ответ была тишина.
Я посмотрел в окно. Светало.
Мимо проносились поля и луга. Их сменяли зелёные рощи. Деревни, которые по мере приближения к столице становились всё больше, перерастали в небольшие города.
У подъезда к Новгородску до самого горизонта тянулись производственные здания с трубами и складами. Потом начала появляться жилая застройка.
По широким улицам города с поражающей скоростью носились трамваи. Другого общественного транспорта не видно. Впрочем, ничего необычного — сейчас и пяти утра не было.
Поезд прибыл.
Я с друзьями вышел на перрон. Везде чисто и опрятно. Здесь даже на платформе росли деревья в кадках.
— Удивительно, что ни на прошлом вокзале, ни на этом я не вижу бродячих собак, — удивился Иван.
— Думаю, это не всё, чем тебя сегодня удивит «Точка», — сказал я.
— На большой земле бродячих животных на вокзалах так много, что иногда было страшно пройти по технической зоне.
— Вань, ты не забывай, это колонии, возможно, привычные нам животные тут попросту не выживают, — я подмигнул ему, — вместо них здесь бродят монстры. Так что держи револьверы наготове.
Давыдов положил одну руку на револьвер, но буквально сразу же перехватил пистоль, висевший на поясе.
Я улыбнулся, Ванька, похоже, уже был начеку.
К нам подошел невысокий мужчина.
— Антон Всеволодович Минский? — обратился ко мне мужчина.
Я осмотрел его: одет в длинное кожаное пальто, высокие сапоги до колена, на голове кожаная кепка, поверх которой красовались здоровые очки. Мужчина был небольшого роста, мне по плечо, плотный, лицо загорелое, вот только возле глаз заметны белые круги от ношения очков. Взгляд добродушный, веселый, словно он был готов выдать запасённый анекдот.
— Да, Минский это я. С кем имею честь? — поинтересовался я.
— Шофёр я, — мужчина широко улыбнулся, почесал затылок, и кепка слегка съехала на лоб.
— Шофёр, — я кивнул, — замечательно. И что от меня хочет шофёр?
Мужчина явно растерялся, замотал головой.
— Я служу в доме Пестова, за вами послал Лев Николаевич, — на одном дыхании выпалил он.
— Позволь узнать, — поинтересовался я, — как Уваров выяснил, что я уже прибыл?
Шофёр развёл руками.
— Ну тогда, может, скажете, как вы среди всех, выходивших из поезда, узнали меня?
— Мне сказали, что у вас две сабли на поясе, — мужчина демонстративно оглянулся, — других таких не наблюдаю.
— Хм… Ну пойдёмте, шофёр, — усмехнулся я.
— Можно просто Аркадий или Аркашка, как вам будет угодно, — мужчина прошёл вперёд, предлагая последовать за ним.
При выходе из здания вокзала на площади нас ожидал чёрный Волго-Балт Е-класса.
Шофёр открыл нам двери, усадил, а потом и сам уселся за руль. Мы двинулись в путь.
— Аркадий, зачем тебе вся эта кожаная одежда, если ездишь на такой шикарной машине?
— Незачем, а водитель на этой ласточке другой, — он легонько погладил торпеду. — У нас просто в доме гости уже больше двух недель, и водитель сейчас как раз сопровождает их.
— А ты, выходит, не водитель, а?
— Пилот я, ваше благородие, — Аркашка даже повернулся, чтобы прочитать на моём лице удивление, но я его разочаровал.
— И на чём летаешь?
— Аэроплан. Слыхали о таком?
Я отрицательно покачал головой. Зачем раскрывать свои карты?
В принципе, как я и ожидал, этот мир, в который я попал пять лет назад, по прогрессу находился как раз на рубеже конца девятнадцатого — начала двадцатого века.
Через пятнадцать минут мы въехали на территорию огромного имения. Здесь было минимум гектаров сто двадцать, обнесенных по периметру высоким забором. Подъехали к двухэтажному дому квадратов на пятьсот. Таких зданий было три. Основной же дом стоял ровно по центру имения.
— Гостевые дома, — пояснил мне Аркадий.
— Какой выделен нам? — спросил Иван, осматривая с виду одинаковые строения.
— Вам выделен третий. Вечером должен вернуться из поездки Лев Николаевич. Княжна Таисия Николаевна, думаю, тоже появится тут. Вас ожидают к ужину.
Он подъехал к самому крыльцу третьего дома. На лестнице нас встречали пять милых девушек в белых передниках.
— Отдыхайте, — сказал напоследок водитель, бросив на девушек плотоядный взгляд.
Глава 21
Пять утра. Колония «Точка». Город Новгородск. Имение Пестова.
Я бы, наверное, предпочёл сначала помыться и попариться, а потом поспать, но ждать несколько часов, пока растопят баню, сил уже не было. К тому же на лицах ребят хорошо читалась накопившаяся усталость.
— По койкам, — скомандовал я, — а через восемь часов собираемся на водные процедуры.
Ребята поддержали меня дружными кивками.
— Готовьте баню, а ещё неплохо бы пригласить сюда парикмахера, — обратился я к служанкам.
— Не стоит беспокоиться, господин. В услужении у князя Пестова имеются два цирюльника, мы пригласим их, — сказала одна из девушек, поклонившись.
— А они в артели банщиков состоят? — задал неожиданный для меня вопрос Иван.
— Да, господин, естественно, — ответила эта же служанка.
Давыдов широко улыбнулся, засунув свою пятерню в засаленные волосы.
«Антон, объяснишь?» — поинтересовался я у своего внутреннего попутчика.
«Что именно?»
«Про цирюльников и банщиков».
«Да без проблем. В армии, которая служит в колониях, цирюльник — это младший медицинский чин. Чаще всего ими становились слабые маги жизни, у которых развитие магического источника остановилось на первом или втором уровне. Кроме стрижки и бритья личного состава они выполняли роль санитаров, а ещё способны поддержать жизнь в человеке до прихода магов жизни посильнее».
«Так, это я понял. А что касается банщиков?» — поторопил я Антона.
«Всё просто, в походных условиях, а ещё и в непредсказуемых колониях, очень важно следить за гигиеной личного состава, вот так и сложилось, что младшие медработники стали банщиками».
«Тут, наверное, и постоянный осмотр личного состава, и если какие-то незначительные травмы, сразу на месте вылечат», — предположил я.
«Да-да, именно, — согласился Антон, — но так как армия порядок любит, то у цирюльников каждые три года экзамены на новую квалификацию. Всего их семь. После увольнения они вступают в артель, где надо каждые пять лет подтверждать свой уровень. Так как опыта много, на гражданке открывают свои цирюльни или банные, ну или так, в услужение идут. Профессия востребованная».
«Ну теперь понятно, спасибо», -по благодарил я внутреннего попутчика.
Сон творит чудеса, а здоровый и непрерывный, длительностью более восьми часов, сотворил магию. Всё же больше недели из-за постоянных неприятностей в Чусовом поспать удавалось только урывками.
Конечно, приходилось пользоваться стимулирующими зельями и услугами мага жизни, но это изматывало организм, откладывая последствия на потом. Сейчас можно было расслабиться, и мы это сделали.
Выйдя из спальной комнаты, я был приятно удивлён. Нас ожидала не просто большая растопленная баня, а настоящий банный комплекс с русской, финской и турецкой парной. Ещё тут был небольшой бассейн с тёплой водой и три холодных купели, в каждой из которой вода была холоднее предыдущей.
Зайдя в баню, я понял, что владелец усадьбы явно знал толк в хорошем отдыхе. А какой отдых без бани?
В этом банном комплексе было всё, даже массажный стол, находившийся в соляной комнате. Банщиками оказались два дядьки лет за пятьдесят.
Они по очереди нас охаживали вениками, которые кроме стандартных для меня берёзовых и дубовых были ещё из каких-то из местных лиственных пород.
После экзекуции в парной нас ждала холодная купель, небольшой отдых с кружкой холодного кваса, и всё начиналось по новой.