аботы, и мы едем ужинать в какое-нибудь модное место, а после — к нему домой, где большую часть времени проводим, разговаривая и занимаясь сексом. В свою квартиру я заглядываю лишь на полчаса перед работой, и то лишь для того, чтобы переодеться.
Я чувствую себя по-девичьи счастливой, каждый раз когда одна из трех машин Саввы останавливается рядом со входом в мой офис, и одновременно не могу избавиться от приглушенного беспокойства, особенно часто посещающего меня посреди рабочего дня. Не слишком ли быстро у нас все происходит? Не теряю ли я себя? Что будет, когда яркий период новизны себя изживет? Я пока по-прежнему не способна представить рутинный быт рядом с такой неординарной личностью как Савва.
— Ты сегодня рано, — слышится охрипший шепот, и в ту же секунду ладонь Саввы прижимает меня к себе.
Прикосновение горячего тела обжигает кожу и промежность вспышкой огня. Я знаю, что за этим последует: Савва перевернет меня на живот или ляжет сверху, ну или это я буду сверху. У нас с ним все так или иначе заканчивается сексом: будь то разговор о расцвете хейта в интернете, или поздний кофе на кухне, или утренний душ. Возможно, меня должна пугать столь сильная физиологическая привязанность в наших отношениях, и то, что я начинаю ощущать зависимость от нее, но ничего менять мне пока не хочется. Сейчас я жадно наверстываю дни былой «замороженности».
Мягко уклонившись от настойчивости губ, я прижимаюсь поцелуем к шее Саввы. На ней так много его утреннего дразнящего запаха, распаляющего желание. Постель с ним — это отдельный мир, в котором теряются время, голод, жажда, мысли. В ней достаточно его одного и того, что он может мне дать своим телом и прикосновениями.
Поцелуй под ключицей, на твердом, подрагивающем под моими губами животе. Минет никогда не был моей любимой частью интимного процесса, но с Саввой я открываю себя заново. С ним я более безбашенная, более легкомысленная, более раскованная. Его мне хочется удивлять, покорять, привязывать.
Мне не требуется возбуждать его рукой — Савва полностью готов. Я не удерживаюсь оттого, чтобы посмотреть на него перед тем, как обхватить член губами. Савва, конечно, и не думает отводить глаза и разглядывать потолок в ожидании. В его расширенных зрачках застыл голодный блеск, яркие от сна губы приоткрыты.
Солоноватый вкус его возбуждения, коснувшийся языка, заставляет меня прикрыть глаза, и тихо выдохнуть. Между ног становится влажнее, по-кошачьи выгибается поясница. Я не собираюсь поражать его хлюпающим горловым минетом и катящимися слезами. Это мой ему ценный подарок, мой личный вотум доверия.
Вобрав его в себя, я осторожно выпускаю его изо рта и поднимаю глаза. Хочу знать его реакцию: в ней содержится главное наслаждение.
— Еще медленнее, — сипло шепчет Савва, отводя прядь волос, упавшую мне на лицо. — Мне нравится входить в твой рот.
Теперь я наверняка знаю, что именно мозг ответственен за удовольствие. Савва даже меня не касается: лишь говорит со мной и разглядывает, а я медленно тлею изнутри. Оттого, сколько первобытной жадности и чистого вожделения вижу в его глазах, и от прерывистого звука его дыхания.
Я даю то, что он просит: погружаю его в себя осторожнее и медленнее. Никогда не думала, что можно дрожать и истекать влагой, ощущая во рту член мужчины.
— У тебя красивый рот, — он опускает руку мне на голову, запутывая пальцы в волосах. Я же начинаю вдвойне сходить с ума от того, как натянут его голос, и что и без того твердая плоть под ласками моего языка превращается в камень.
Я хочу довести его до финала, и почти также сильно мечтаю о своем. Трогать себя не решаюсь — это кажется пошлым и неправильным.
— Иди сюда, — ладони Саввы тянут меня вверх, и через секунду его влажный от слюны член упирается мне в промежность. Глаза цвета чернил ласкают меня, завораживают. — Садись на него.
Пальцы непроизвольно впиваются ему в живот, а из горла вырывается облегченное всхлипывание. Да, это оно, оно — то, чего мне так сильно хотелось.
Его имя вылетает из меня по слогам, вязнет в стремительно растущем гуле крови. Я снова слабее, снова ему подчиняюсь. Ладони Саввы крепко держат мои бедра, опуская их на себя быстрыми короткими шлепками. Их требуется совсем немного, прежде чем комната с хлопком взрывается, погружая меня в темноту.
«Ждал меня», — легким перышком опускается на дно моего потухшего сознания, когда спустя секунды лоно заливает горячая сперма.
***********
В обеденный перерыв я набираю Вике с предложением встретиться после работы. Обычно мы видимся с ней в выходные, но сегодня я решила изменить традиции, напомнив себе, что помимо увлечением Саввой у меня есть и своя жизнь. Раньше я со скепсисом относилась к растворению партнеров друг в друге, списывая это на отсутствие самодостаточности, и вот теперь сама близка к тому, чтобы с головой уйти в синий омут по имени Савва. Отчасти мой звонок Вике продиктован включившимся инстинктом самосохранения.
Мы договариваемся встретиться в нашей кофейне, где есть моя любимая зеленая матча и круассаны. Несмотря на ее скорое согласие, Вика показалась мне немного напряженной, но я списала это на домашнюю обстановку. В последнее время она сетовала на частые ссоры с Семеном.
— Привет, — я ставлю сумку на свободный стул и с улыбкой смотрю на Вику. Нет, мне не показалось. Обычно цветущая и веселая, сейчас она выглядит серьезной и будто бы скованной.
Ее взгляд мажет меня по декольте офисного топа и губам, покрытым блеском, после чего подруга со слабой улыбкой замечает:
— Отлично выглядишь. Андреев наконец перестал задерживать тебя на работе?
— Матча и круассан, — говорю я подошедшему официанту, после чего полностью переключаю внимание на Вику: — Нет, конечно. Даже наоборот: Гордиенко попал в больницу, и на меня временно легла часть его обязанностей.
— Деньгами-то это хоть как-то оплачивается? — в голосе Вики прорезаются знакомые сочувственные нотки, и я немного расслабляюсь. Ироничной и неравнодушной она больше походит на себя.
— Оплачивается. Кажется, без своей правой руки Андреев почувствовал себя одиноким, потому что расщедрился не только на бонус, но и одобрил часть моих проектов.
— Я за тебя рада, — Вика улыбается, но в ее глазах по-прежнему читается напряжение. — Ну а в общем, как дела? Всю неделю тебя не слышала. Личная жизнь как? — опустив взгляд, она вращает в руках чашку с кофе. — Все еще с Саввой?
Меня немного коробит это «все еще», но я не подаю виду. Вряд ли меня можно упрекнуть в еженедельной смене парней, да и Савва не производит впечатление мальчика на одну ночь.
— Да, все еще с ним. — Рассказывать о своих отношениях вдруг резко перехотелось, хотя изначально я шла сюда с мыслью поделиться с Викой частью своих переживаний. Она ничего особенного не сказала — это скорее, мой личный заскок. — Как у тебя с Семеном… И с Сергеем?
Вика вздыхает.
— С Сергеем все по-старому: кино, секс и домино. А с Семеном — черт его знает… Иногда бесит меня невероятно. То суп ему, видите ли, двухдневный есть неохота, то зад с дивана в выходной поднять лень. Готов обняться со своим телеком и вообще никуда не ходить. С ним одним со скуки помереть можно.
— Может, он на работе устает? - осторожно предполагаю я.
Фирма Семена занимается оптовыми поставками строительных материалов, и несколько месяцев назад у него были серьезные проблемы с налоговой, включающие в себя блокировки счетов. Нельзя исключать возможность того, что все эти передряги его вымотали.
— Работа не причем. Сергей тоже много работает, но мхом же не покрылся? Находит время и в свет выходить и веселиться.
Вика подносит чашку к губам и делает гневный глоток, всем видом давая понять, что ситуация дома ее действительно злит. Мой долг - что-то ответить ей, но это "что-то" не подразумевает сочувствие. Различие в темпераментах было проблемой их пары с самого начала, но это не помешало взрывной, алчной до веселья Вике выйти замуж за закрытого, флегматичного Семена. Спустя годы они оба остались собой.
— Так может вам просто развестись? Андрейка в следующем году уже в школу пойдет. Не маленький.
— Ой, Мирр, только ты не начинай, — недовольно морщится подруга. — Думаешь, так легко спустя столько лет отношения рубануть? Свое же, родное, как не крути.
«Столько лет изменять «своему родному», выходит, куда проще», — не без раздражения думаю я, но повинуясь личному принципу невмешательства, молчу.
Немного повеселев, Вика заказывает еще один кофе и с энтузиазмом говорит о предстоящем круизе с семьей по странам Карибского бассейна и платьях, приобретенных в ЦУМЕ. Я же думаю о том, что зря сказала Савве забрать меня в девять, и на встречу с Викой вполне хватило бы и часа. Я даже понять не успела, когда мы настолько друг от друга отдалились? Раньше мы всегда находили общие темы для беседы, а сейчас будто плаваем друг возле друга в персональных герметичных пузырях. Неужели дружбе действительно не суждено существовать вечно?
— Мирр, я еще тебе по поводу Саввы твоего хотела сказать, — налет веселости исчезает с лица Вики, делая его серьезным. — Он не то, что тебе нужно. Хоть как это назови: предчувствие, интуиция. Мне кажется, он любит много на себя брать, а ты у нас девушка вольнолюбивая… Я ни в коем случае не хочу обидеть твой выбор, но, может, это после Никиты он выглядит для тебя сказочным рыцарем. А со стороны…
— Ты не хочешь обидеть мой выбор, но тем не менее, обижаешь. Ты действительно думаешь, что после неудачи с Никитой я потеряла самоуважение и готова броситься на первого встречного? Интуиция обычно подкрепляется фактами. Так расскажи мне уже, чем так плох Савва?
Я не в силах скрывать своего раздражения тем, что она повторно завела разговор о «неподходящем» мне Савве, и Вика, замечая это, теряется.
— Я же как лучше хочу, Мирр… — ее шея вдруг резко дергается, будто она поперхнулась, и за столом воцаряется молчание.
— Был рядом и решил заехать пораньше, — разносится сверху глубокий голос Саввы. — Не помешаю?