— Вот это ещё… Мы никогда не знали, как поделить бобы. Ты взял и предложил «меру», и, как ты говоришь, «счёт». Там, откуда пришла твоя наги, (свободная душа) все такие?
— Не все, но ваши потомки получат разные знания и станут другими. Не такими, как вы. Мы с тобой ещё не говорили об этом. Давай потом. Зачем тебе знать про твоих потомков. Нам надо жить здесь и сейчас.
— Правильно говоришь. Мудро. Я дам тебе один амулет… Дело в том, — сказал шаман, — что наги шаманов не уплывает к Песчаным Холмам, как наги простых людей, а перемещается шаманом в какой-нибудь предмет. И это очень важно, потому что Ваканка (Вечная Женщина) охотится на них и если поймает, то съедает, выделяя из себя нагийю (ложная душа). Ваканка вселяет нагийю в предметы или людей, которые вредят обычным людям и приводят их души к Ваканке.
А так как шаманы имеют свою силу и способности, то такие предметы: камни, деревья или животные, могут сильно навредить, потому что Ваканка усиливает их силу своей.
Поэтому почти каждый шаман, выбирая путь для души, добровольно направляет свою душу в амулет. Я дам тебе посох, который выведет тебя из подземного вигвама.
— Ты сказал — «почти каждый шаман».
— Есть те, кто направляет свою душу Ваканке, и тогда амулеты из этих душ становятся почти всесильными. Они служат людям, в которых вселились нагийи. Иногда Ваканка делает из них своих шаманов, но это бывает редко.
Шаман с помощью своей силы может освободиться от Ваканки и прожить ещё одну жизнь, а потом отправить душу в амулет или в сторону Песчанных Холмов.
— Эти амулеты, наверное очень сильные?
— Очень. Но так бывает не часто. Сложно обмануть Ваканку, — шаман рассмеялся и продолжил.
— Я почему тебе это рассказываю? То, что твоя душа дважды перешла из тела в тело, говорит о том, что ты сам шаман, а душа твоя ещё не нашла свой путь. Да, я помог тебе войти в тело Кохэна Лэнса, но ты и так бы переселился в другую душу. Я так думаю. Поэтому я предупреждаю тебя о том, что вещи предков могут иметь свои души, а какие они, сразу понять сложно. Будь осторожен. Не раскрывайся им. И посоху не раскрывайся. Думай только о том, что он покажет тебе обратный путь. Возле входа стукнешь по земле рукоятью, и когда обратно пойдёшь, тоже стукнешь рукоятью. Путь тебе и откроется.
— Спасибо, Охэнзи.
Глаза у меня слипались, спина требовала горизонтального положения. Шаман это понял.
— Пойду я, — сказал он.
В эту ночь мне приснился странный сон. Я шел по песчаным холмам, взбираясь с одного холма на другой. Шел, опираясь на подаренный мне Охэнзи посох. С ним идти было легко. Посох не проваливался в песок, как мои ноги, и я сожалел, что у меня не два посоха, чтобы я мог опираться на них обеими руками, как на лыжные палки.
Я упорно шёл всё выше и выше, но песчаные холмы не заканчивались. Сразу за вершиной одного холма начинался другой и, в конце концов, я остановился, чтобы отдышаться.
Но едва я опёрся на посох обеими руками, я услышал чей-то голос:
— Кто стоит на месте, тот движется назад.
Я оглянулся, но ничего, кроме песка не увидел. Даже сзади, откуда я пришел, виднелись только верхушки песчаных холмов. Зато я почувствовал, как, действительно, скольжу вместе с осыпающимся холмом. Сначала едва заметно, потом чуть быстрее, быстрее.
Я испуганно шагнул вверх раз, другой, и снова, теперь уже несколько торопливо, зашагал к вершине очередного холма.
— Ты кто? — Спросил я устало. — Я хотел только отдохнуть.
— Ты устал идти вверх? Тогда иди вниз. Промежуточного положения нет.
— Ты кто? — Повторил я вопрос.
— Наги, — сказал посох.
— Дух шамана?
— Я не помню, кем я был в твоём мире, и вряд ли я наги одной сущности. Я многолик.
Голос, как я его ощущал, исходил точно из посоха.
— Мне сказали, что наги нашего шамана перешла в посох, который указывает правильный путь.
— Путь? — «Голос» наги показался мне удивлённым. — Показать правильный путь? Всего-то? И ты не побоишься пойти путём, который я тебе укажу? Ты мне поверишь?
— Наги, переместившаяся в посох, принадлежала телу моего деда.
— Принадлежала телу? Это не верно. Тело принадлежит наги, а не наоборот. Не обольщайся смертный.
Теперь в интонациях наги слышались сарказм и высокомерие.
— Я вот вижу, что твоя наги меняет не первое тело. Но ты, наверное, этого не понимаешь.
— Не знаю, сколько моих тел ты видишь? Я вижу их несколько.
Посох замолчал, и я шёл на холм некоторое время в тишине.
— Значит ты — свободный наги? — Спросил меня посох, когда я стал взбираться на очередной холм.
Холмы как-то так переходили один в другой, что я не мог остановиться на вершине предыдущего.
— И ты ощущаешь своё тело? Ты видишь материальный мир?
— Ты, наверное, удивишься, но я даже понимаю, что я сейчас сплю, — сказал я смеясь. — И ты мне снишься.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь. Но я понимаю, что ты свободный наги. И очень сильный наги. В тебе сильно светлое начало и ты бы мог свободно уйти к Вакан Усака (светлая восьмёрка). Поэтому ты легко перемещаешься между материальным и не материальным мирами, не опасаясь тёмных сил.
— А ты?
— Во мне много наги, не нашедших свой путь, но не желающих идти в сторону тьмы.
— Так идите к свету.
— Если бы это было так легко, — почти вздохнул посох. — Я же говорю: «не нашедших свой путь».
Мы снова помолчали. Моя усталость куда-то делась. Может быть потому, что я перестал обращать внимание на своё тело, а просто шёл, и пытался почувствовать свою душу.
— А ты говоришь: «укажет правильный путь».
— Я говорил про путь в нашем, материальном мире, не среди душ.
— Не среди душ? Это как?
— Мне сказали: «Стукнешь по земле в начале пути и иди. Потом, когда захочешь вернуться, стукнешь по земле, и проявиться путь».
— И всё?! — Обиженно спросил посох.
— Что, всё?
— И это всё, что ты хотел взять от меня?
— Да.
Посох помолчал.
— Это как-то даже… оскорбительно.
Теперь удивился я.
— Почему?
— Получается, я сижу в этой оболочке только для того, чтобы указывать обратный путь? Не правильный, а обратный. То есть, — путь назад. Не вперёд, а назад! Не вверх, а вниз! О, Боги! Стоило-ли копить столько сил и запирать себя в…?! Я даже не могу представить этот предмет!
— А что ты ещё умеешь? — Спросил я.
— Я не умею! — Воскликнул посох. — Я сила! С моей помощью ты сможешь многое. Откройся мне и поймёшь.
Я отвлёкся от созерцания себя изнутри, в котором продвинулся достаточно, для того, чтобы начать видеть свою внутреннюю сущность, и потерял из своего внутреннего взора уже почти проявившийся образ.
— Открыться? Тебе? — Переспросил я. — Наш шаман предостерегал меня от этого. Он сказал, что ты можешь поглотить меня.
— Тебе это не угрожает. Ты нашёл свой путь.
Я этого не чувствовал, но удержался от того, чтобы начать на эту тему рассуждать. Скорее всего, мы говорили о разных вещах.
В подвале замка, а по-иному назвать то, где я был, не поворачивается язык, ничего интересного не обнаружилось. И не потому, что там ничего не было. Глиняно-земляные наносы покрыли подвал где-то на полтора метра.
Я провел раскопки рядом с проломом после того, как обошёл сто сорок восемь комнат, и ни в одной не нашёл ничего, лежащего на полу. Зато я наткнулся на кое-где торчащие из «пола» изделия: некие металлические и деревянные конструкции. В некоторых из них я узнал повозки, в некоторых что-то подобие пушечных лафетов.
Раскопки показали, что на глубине около полутора метров имеется каменный пол и множество различных предметов. Проверив глину на пластичность и содержание песка, я понял, что она прекрасно подходит для изготовления кирпича.
Полтора метра отличной глины и каменные помещения грех было не использовать для организации в одной из комнат кирпичного производства.
Индейцам я сказал, что будем строить новую медеплавильную печь. Местный «кузнец-металлург» подтвердил, что в подземелье печь станет плавить лучше. И за глиной для форм далеко ходить не надо. На том и порешали.
Мы начали обкапывать стену снаружи и освобождать помещение от глины внутри. И вот тут-то нам и стали открываться вещи древних. Странные вещи. Они были большие. Все: и инструменты, и оружие, и одежда, и доспехи. Стальные, между прочим, доспехи. И оружие стальное. Они не корродировали и были готовы к использованию, но они были очень большие. Примерно для Урфа.
Большие кувшины стояли плотно закупоренные и наполненные зерном, овсом и, вероятно, пшеницей, или рожью. Я в этом не разбираюсь.
Вода прошла по всем помещениям и повалила многое, стоявшее в них. И это «многое» теперь лежало погребённое глиной, перемешанной с песком.
Мы нашли проём, ведший наружу, откопали его с обеих сторон, и получили нормальный вход и даже с деревянными дубовыми дверями. Двери во время наводнения были открыты нараспашку и прикреплены к стенам большими крючками. Таким же образом были найдены и откопаны ещё несколько наружных дверей.
— Если поставить наверху стены, то можно вообще плевать на врагов, которые подойдут нас грабить. А со стрел метать в них камни и стрелы.
Мы с шаманом сидели на верхней площадке кургана и курили его трубку. Шаман нажевался с утра пежуты и наконец-то увидел посланника Вакан Танка (Великий Единый Дух). Посланник посоветовал ему слушаться меня и раскурить со мной чанупу (священную трубку). И вот мы сидели у костра и курили чинчушу (лыко красной ивы).
Как известно, красная ива — лекарственное растение, имеющее жаропонижающие свойства. Меня как раз познабливало, и, вероятно, Вакан Танка озаботился моим здоровьем. Я сказал это в шутливом тоне, но шаман воспринял это всерьёз и набил чанупу основательно.
— Со стрел метать стрелы? — Переспросил шаман.
— С каких стрел? Со стен. Поставить стены и метать, — прошамкал я. Язык мой перестал меня сл