— Сколько вас? — Спросил он.
— Нас три руки, — ответил француз.
— У нас есть ещё один олень, но вы можете присоединиться к нам сейчас. Мяса хватит на всех.
Одинокий Бизон пригласил жестом гостей к костру и развернулся к ним спиной.
Французы не заставили себя ждать и высадились на берег. Лодка с двумя гребцами вернулась за остальными матросами и те вскоре присоединились к общему пиршеству.
Моряки вели себя шумно и вскоре отложили пистоли. Невозможно одновременно держать руками и кусок мяса, и оружие.
Стемнело быстро и незаметно. Так бывает, когда смотришь на огонь костра.
— Что ты отвязываешь? Что ты отвязываешь, марсовая обезьяна, бугель тебе на член! — Крикнул боцман. — Брас держи! Наворачивай, твою маму по имени! И вы там, курицы дикие, пошевеливайте крыльями.
Боцман метался по палубе и пытался держать ветер, но не сойти с фарватера. Мы спускались по Большой Реке, стараясь не проглядеть створы. Слабое течение позволяло управлять фрегатом парусами, но три лодки всё же «висели» за кормой и иногда боцман обращался и к ним.
— Одерживайте, одерживайте, животные! Заводи вправо, ватерлинию вам в зад!
Моряки истомились в нашей резервации от безделья, и когда увидели пропавшего два месяца назад боцмана, поняли, что что-то будет.
— Значит ты не поверил мне? — Усмехнувшись спросил Жан. — Убьёшь теперь?
— Зачем? Я тебе сказал, для чего ты мне нужен. Донести своим братьям и своему королю, что мы не отдадим наши земли. Но руки я тебе и твоим солдатам свяжу. Побудешь нашим пленником.
Парусник подогнала к устью «нашего» ручья команда Одинокого Бизона, обучившаяся мореходным премудростям у французского боцмана.
Я, просто-напросто, перекупил его и ещё несколько моряков, пообещав им некоторое количество золота, за контракт служить мне.
Когда Одинокий Бизон вернулся и рассказал, что они захватили не только фрегат, но и шестнадцать матросов, я отправил на корабль ещё двадцать взрослых воинов и французов — «контрактников».
За два месяца боцман обучил индейцев азам и пригнал корабль вверх по реке. Как раз начался паводок и уровень воды в реке поднялся больше, чем на три метра. Река разлилась широко, но корабль держался её левого, более крутого берега, и прошёл ни разу не зацепив дна.
Племя, узнав, что пойма устья остаётся не занятой, моё предложение переселиться к Большой Воде приняла хорошо. Даже шаман поддался на моё внушение.
Да. Я стал пользоваться своими вновь обретёнными способностями взаимодействия с окружающими меня душами, как имеющими материальную оболочку, так и свободными, не имеющими.
Причём, под оболочкой я имею ввиду не только телесную, но и просто материальную. Например, такую, как мой посох.
Я всё же раскрылся ему. Вернее, это он раскрылся мне.
Я много работал над собой, погружаясь во внутреннее и внешнее созерцание, и понял разницу между просто парной, и жреческим капищем.
В кромешной темноте, нарушаемой только искрами тлеющих углей очага, в нестерпимой жаре, от которой надо было телесно и мысленно отключиться, переход к созерцанию внешних сфер происходил мгновенно.
Уже через месяц после моего первого знакомства с ноосферой я стал чувствовать окружающие меня души и договариваться с ними. Они меня боялись. Боялись, что я перемещу, или поглощу их, и поэтому выполняли мои «просьбы».
Это не означало, что человек сразу подчинялся моей воле. Нет. Надо было заранее «договориться» с его душой и тогда, возможно, человек примет «правильное», по-моему, решение.
Так, я стал общаться с соплеменниками заранее, и в конце концов они сами, увидев корабль, пришли ко мне и убедили меня переехать в устье Большой Реки.
Когда я «нащупал» наги посоха и она испугалась, как и другие души, неожиданно увидевшие меня. Вернее, ОНИ. Душ в посохе было несколько. Мне сложно было понять, сколько. Наги прятались друг за друга, как малые дети в присутствии незнакомого взрослого, и поэтому я не мог сосчитать их. Но я не особенно старался. Я не хотел и боялся травмировать их. Они метались внутри материальной оболочки, как головастики в банке, и я отстал от них.
— Да успагойся, — сказал я, нарочито гнусавя.
Я не разговаривал с посохом после нашего первого и единственного разговора во сне.
— Это всего лишь я. Мы знакомы с тобой. Ты же просил меня раскрыться, вот я и раскрылся.
Наги посоха, что-то пропищал и попытался натянуть на себя материальную оболочку, но понял, что передо мной он открыт.
— Кхе-кхе, — наконец-то пришёл в себя посох. — Ты, э-э-э, мы надеемся, не станешь забирать нашу силу?
— Не буду, — ответил я. — Пока. Но очень соблазнительно.
Я почти облизнулся. Посох снова пискнул.
— Тут, я вижу, трое моих предков… Как я могу съесть их души?
— Пятеро, — сказал, снова откашлявшись, посох.
— А, вообще, сколько вас тут?
— Нам сложно понять. Мы осознаем себя, как единую наги. Без противоречий. Сам разберись.
— Да как тут с вами разберёшься, если вы, как сперматозоиды под микроскопом.
— Мы тебя не понимаем.
— Ну и ладно. Ты лучше скажи, если я отрежу кусочек посоха, вы в какой части останетесь?
— Зачем это? — Подозрительно спросил посох.
— Хочу повесить его себе на шею, как амулет. Утомительно таскать посох, а сила у вас серьёзная, может и пригодиться.
— Кода скажешь, туда и вольёмся. Твоя сила больше нашей. Можешь и не в посох переместить, а во что-нибудь иное. Вон у тебя пустые побрякушки висят. В любую из них. Только смотри, осторожнее, не дави на нас. Мы сами перейдём, только укажи путь.
— Ты же говорил, что не видите материальный мир, как вы меня-то увидели?
— Ты раскрылся и мы тебя видим, и иной мир видим твоими глазами. Спасибо тебе.
— Не за что, пока. Тогда переселяйтесь вот в эту цацку.
Я тронул рукой висевший на моей шее медный амулет в виде шестиугольника с глазом в центре. Его я сделал сам, методом холодной ковки. Мысленно указав путь, я, на всякий случай, опутал посох нейронными связями, связав их с амулетом.
Посох невнятно пискнул, но ничего не сказал, и головастики стали перетекать из посоха в медальон. Их оказалось двадцать шесть душ.
— Ничего себе, — подумал я.
— А ты думал! — Горделиво произнёс амулет.
— Так ты и мысли мои сейчас будешь видеть? — Хмыкнул я.
— Если раскроешься, как сейчас. Но не советую. Большой отток силы происходит.
Я промолчал. Управлять силовыми потоками я уже научился. В ноосфере имелись излучающие и поглощающие сферы, подключаясь к которым можно получать или передавать информацию и энергию.
К ближайшим источникам, например к душам, можно подключаться напрямую, а к далёким, только через ноосферу.
То есть, можно, конечно и от ближайшего «источника» подпитаться, но я же не вампир. От ближайшего подпитка происходила мгновенно, из ноосферы много дольше. Я подключал себя каждую ночь, отходя ко сну. Заодно, можно было получать различную информацию, закачивая её как из глобальной сети. Сложно было научиться пользоваться несколькими источниками.
Ноосфера была забита информацией, которая поступала в неё как только чья-то душа покидала материальную оболочку. Некоторые индивидуумы добровольно передавали информацию в сеть, раскрывая себя, но многие умные люди не раскрывали свой разум для общего доступа. Но я справился и с такими. Сложнее было найти нужный источник знаний.
Мореходные знания я почерпнул из ближайших ко мне источников — Жана-Батиста и членов его команды. Мне понравилось.
Сначала я «подсосал информацию» у Жана и поутру, забыв о том, занимался своими делами. Потом мои мысли переключились на тему того, что мы будем делать с кораблями. И тут я понял, что прекрасно ориентируюсь не только в морских терминах, но и знаю, где и как лучше перехватиться, чтобы не сверзиться с мачты или реи.
Внимательно «пролистав» свои знания, я понял, что не помешает изучить и иные источники, так как суда сильно отличались друг от друга.
В следующую ночь я подключился сразу к двенадцати «первоисточникам» и потом весь день посвятил «просматриванию» скачанного.
Меня умиляло сходство с известной мне по прошлой жизни глобальной сетью. Только здесь и сейчас было намного круче.
На третью ночь, я, задавшись вопросом дальнейшего обучения морскому делу, вдруг получил из ноосферы ответ о наличии информации по судовождению семидесяти двух типов плавсредств: от досок, на которых передвигаются гавайцы, до громадных китайских парусно-колёсных посудин.
Причём, информация по запросу подавалась, как визуальная, так и краткая обобщающая. Для понимания, так сказать, предмета исследования.
Я выбрал из всего многообразия наиболее актуальные корабли и отправил себя в сон, а утром мог командовать любой флотилией.
Более того…
Получив доступ к чужим душам, я так же получил возможность не только отбирать, но и давать им и силу, и информацию. Я не стал перегружать знаниями индейцев, а просто перекачал им знания боцмана. Французский язык я передал им свой, поняв, что если я научу своих индейцев тем словам, что знает этот моряк, я буду смеяться с утра и до вечера, а это как-то не солидно для вождя.
Только поэтому через два месяца «учёбы» команда Одинокого Бизона легко пригнала фрегат по извилистой, как анаконда Миссисипи. Два месяца команда нарабатывала моторику, навыки и набирала необходимую мышечную массу.
Спустившись в дельту, я понял, что это не та река, по которой мы сплавлялись с Игрой и Сроком. Я подозревал это, но факт превзошёл все мои ожидания. Это была другая дельта. Только паводок позволил нам выйти в море.
Жан-Батист не соврал в одном, что два фрегата стояли возле форта Билокси. Я то думал, что их всего два, и один мы захватили, а их было два без моего, и стояли эти два под прикрытием пушек форта. А заглянуть в «душу» Жану я не догадался.
— Вот стервец! — С восхищением выразился я, разглядывая в трубу рейд форта.