Я молча слушал, одновременно сканируя его душу. Она грустила.
— Барти — представитель династии Тюдоров. Потомок Генриха Седьмого, короля Англии.
— Постойте-постойте, — сказал я, останавливая его жестом. — Династия Тюдоров закончилась на Королеве Елизавете.
Джон Лик глянул на меня и вздохнул.
— То, что вы знаете это, уже говорит о многом. Нет, сэр, не закончилась. Просто кто-то очень хотел, чтобы она закончилась. У Елизаветы были дети. От Роберта Дадли Первого графа Лестера и фаворита Елизаветы. Она страстно любила его и… как-то нарушила свой обет безбрачия. Родился сын Роберт, которого записали, как сына родственницы Елизаветы по материнской линии Летиции Ноллис и Уолтера Деверё.
— Может быть не стоит этих подробностей? Мне, действительно, это не особо интересно.
— Уже поздно, сэр. Да и смысла останавливаться на полпути нет. Но, если вы не желаете подробностей… Все документы о «вашей» династической принадлежности к Тюдорам имеются.
Я хмыкнул, услышав слово «вашей».
— Я вам удивляюсь, сэр Джон Лик. Вы почти уверены, что я приму это имя! Это имя, после того, что я о нём узнал, начинает меня не привлекать, а пугать.
— Почему-то моя душа подсказывает мне, что вы согласитесь.
Он снова пристально посмотрел на меня, а моя душа дрогнула в испуге. Он чувствовал её и прикоснулся к ней.
— «Мама дорогая!» — Воскликнул я мысленно, но не подал виду, что меня прошиб пот.
— Продолжайте уже, — махнул рукой я.
— Барти выкрали и передали в руки известного сейчас пирата, а раньше доброго капера, принёсшего славу Британскому флоту и приличные доходы короне. Его зовут Бартоломью Шарп. И сейчас он щиплет испанские колонии и испанских купцов, честно говоря, не без протекции короны.
— Его зовут также, как и вашего Барти. Совпадение?
— На самом деле настоящее имя Барти — Джон. Он взял псевдоним по имени своего патрона. Барти хорошо продвинулся на пиратском поприще и мы никак не могли представить, что нашего Джона Робертса нужно искать среди пиратов.
— Зачем искать? Кому нам? — Скромно спросил я.
Мне уже начинала нравиться эта история. Самое забавное, что Джон Лик ничего не выдумывал, потому что я собрал все убиенные нами души в мой амулет. Причём убрал так, чтобы они помнили когда и кем они были. Слушая Лика, я обратился к душе Джона Робертса и получил от него подтверждение рассказу капитана.
— Зачем? Посадить на престол. Кому? Тому, кому надоел династический хаос, засилье оранжистов, противостояние с Францией. И восстановление абсолютной монархии, наконец.
— А оранжисты, это кто? — Спросил я.
— Оранжевый — цвет Вильгельма Оранского.
— Ну да, ну да.
— Ну да, — повторил Джон Лик.
— И я вот так вот, вдруг, свалюсь на голову Вильгельму Оранскому и заберу у него корону? Да меня же знает… То есть не меня, а вашего Барти знало человек тысяча, как пирата, и вот он вдруг садиться на трон. А… Оп! Мальчик-то не тот.
Джон Лик ухмыльнулся и стёр с лица усталость, проведя по нему двумя руками.
— Бартоломью Шарпа приказано уничтожить. Вместе со всей его командой. Исполнители не в курсе причины. Корабль Шарпа будет взорван в океане.
— Серьёзная заявка на победу, — пробормотал я.
— Дело в том, сэр, что мне нельзя возвращаться в Англию без Барти. Я лучше останусь здесь. Но, думаю, они меня и тут найдут.
— Даже не стану спрашивать «кто».
— Не спрашивайте, сэр. Этой тайны вы, точно, не переживёте.
Глава пятнадцатая
Я понимал, почему Джон Лик предложил «должность» новоиспечённого короля Англии мне. А кому ещё он мог её предложить? От кого зависело, вернётся ли он вообще в Англию? И когда вернётся? И потом, когда бы он не вернулся, его удел предопределён, если он вернётся без потомка Тюдоров.
Для меня это предложение, эта ситуация, была не шансом, а шансищем. Если я вдруг стану королём Англии, то… Понятно. Есть возможность изменить историю в буквальном смысле. Не получу трон, возможно, выживу и тоже не в простом качестве. Кассу я им всю не отдам. Часть спрячу у индейцев, часть попытаюсь провезти в Британию. Индейцам и самим деньги пригодятся в будущем. За золото можно всю Америку выкупить. Кстати — мысль. Помнится, кто-то так половину Флориды выкупил за пару тысяч долларов.
Я перекатывал в голове предложение Джона Лика и так, и эдак, и всё больше и больше склонялся к тому, чтобы согласиться. Заодно я обдумывал вариант, что это «замануха», придуманная для того, чтобы отвлечь моё внимание от группы моряков, подготовленных к «списанию на берег». И для того, чтобы я поменял свои планы кардинально.
В случае моего согласия сыграть роль потомка Тюдоров, я буду вынужден сохранить на борту весь экипаж и вернуться в Англию на «Бретани». Там меня «повяжут» и повесят, как пирата.
Однако, ещё раз просканировав душу Барни, я убедился, что Джон Лик не лжёт. Барни знал о своём происхождении. И Бартоломью Шарп тоже знал, кого принимает на борт. Потому и относился к Барни, как к сыну и даже лучше. Джон Робертс взял имя своего опекуна, потому, что полюбил его, как отца, которого на момент «похищения» уже не было в живых.
И Джона Робертсона не продали, а спрятали. Потому, что других Тюдоров, кроме Барни никого в живых не осталось. Барни был по настоящему последним Тюдором. И спрятали его те, кто сейчас послали сэра Джона Лика за ним. Тоже не раскрывая все карты. Джон Лик не был посвящённым.
— Вы, Вихо, удивительно везучий человек, — сказал Жан-Батист, когда поднялся на борт «Бретани». Захватить такой корабль и потерять одного индейца. Это восхитительно. Что вы собираетесь делать? Говорите, объявлена война?
— Я собираюсь вернуться на Миссисипи и отдать вам ваш корабль.
— Даже так? Неожиданно. Чем вызвано это ваше решение?
— Я не хочу становиться между молотом и наковальней. Это не наша война.
— Но британцы хотят захватить ваши земли! — Вскричал Жан.
— А вы? Всё, что я говорил, остаётся в силе. Это, — я обвёл берег, — наша земля, и если вы не будете за неё платить, — будете умирать. Тем более сейчас, когда придут бриты. Они будут вас убивать на море, мы на берегу. Все индейцы поднимутся. Это я вам обещаю.
— Правительство пришлёт корабли. Обязательно пришлёт.
— Я вижу, что британский король уже прислал, а ваши корабли где? Думаю, у вашего короля на своей земле дел хватает. Не до вас ему сейчас.
— А этот корабль? Что будет с ним?
— Я его верну бритам.
— Да как же так?! — Возмутился Жан-Батист. — Они расстреляют нас. Силы не равны.
— А мне-то какое дело до вашей войны и кто кого будет расстреливать? Почему я должен о вас беспокоиться? Вы мне кто? Вы мне враги, пришедшие нас уничтожать и захватывать наши земли.
Жан «повесил голову».
— Мы с англами обо всём договорились. Они отвезут нас на вашем корабле как можно выше по Миссисипи, потом спустятся в устье и пересядут на свой корабль.
— Они не пересядут! — Почти крикнул Жан, даже встав с кресла.
— Они обещали, — сказал я тихо.
— Они лжецы! — Сказал Жан. — Давайте мы вас поднимем к вашему городу. И вы дадите нам порох и ядра. Так хоть какой-то будет шанс.
— Я вам не верю, Жан, — усмехнулся я. — Извините. Это моё право.
— А-а-а… — Жан застонал, обхватив голову ладонями. — Вы — чудовище! Чудовище!
Жан чуть не плакал.
— Это потому, что я не делаю так, как хотите вы и как удобно вам? А поступаю так, как выгодно моему народу и мне лично?
— Вы ставите не на ту партию, — хмуро сказал Жан.
— Жизнь покажет. Вы будете заключать договор аренды?
— Что он нам даст, если рядом британцы?
— Вы, видимо не понимаете… Своих арендаторов мы будем защищать на нашей земле и в ближайшем море.
Жан встрепенулся. И огонёк надежды загорелся в его потухших глазах.
— Это возможно? Как это возможно?
— Есть мысли.
«Настоящим договором подтверждается, что вся земля в течении и притоках Миссисипи (Большой Реки) и вокруг них на расстояние… находится в собственности коренных народов Земли, называемой европейцами Америкой, представитель которых Кохэн Лэнса подтверждает факт передачи сроком на пять лет части береговой линии в размере…» и так далее и тому подобное.
Мы усадили на фрегат и англичан, и французов. Порох весь сгрузили на фрегат. И пошли вверх по Миссисипи. Паводок ещё не сошёл и мы поднялись почти до впадения в реку нашего ручья.
Я отдал индейцам всех лошадей, так измученных морским путешествием, что многие из них не могли стоять на ногах. А то… Провиси-ка в трюме на ремнях почти месяц. У любого ноги отнимутся.
— Всё-таки уходишь? — Спросил Охэнзи на прощание.
— Ухожу, шаман, но постараюсь вернуться.
— Но наши души всё так же будут рядом?
— Также, шаман. Я буду всегда с вами.
— Ты великий шаман, Кохэн Лэнса. И я рад, что ты пришёл к нам.
— Я позвал всех шаманов на Большой Совет. Готовьтесь встретить их. Я буду присутствовать. Вы почувствуете меня. Я сам скажу нужные слова.
— Спасибо тебе, Кохэн Лэнса.
Я попрощался с ним и обнялся с каждым воином нашего племени и каждому вложил в душу надежду и силу. Я попрощался с каждым из них, но они чувствовали, что наши души не расстаются. И мы были веселы. И мы кричали:
— Йо-хо!
Конец первой книги.