етила направленный на меня насмешливый взгляд. Видел! Я судорожно выдохнула и понеслась к себе в комнату, вода была забыта моментально. Как я завтра покажусь ему на глаза?
3 июля.
Он молчал, не подавал вида, что видел меня возле кабинета. А я уже не могла относиться к нему по-прежнему. После вчерашней сцены что-то во мне перевернулось, сломалось, даже не знаю, может, облетело как шелуха, обнажая потаенные желания. Мне семнадцать. Зов тела, как писали в средневековых романах, давно пробудился. Я до этого ходила на свидания, активно флиртовала и целовалась. Но не более того, и потом это были мальчишки, мои сверстники, а тут взрослый мужчина, который выглядит по-другому, пахнет по-другому и ведет себя не так как они. Каждый раз, когда я на него смотрела, перед моими глазами возникала картина неистовой страсти, и я безудержно краснела.
Но вот что странно, он сегодня отнесся ко мне по-другому, более мягко. Не было насмешек. Он просил с улыбкой, и я счастлива была ему угодить. Правда, скрывала, как могла, опуская голову и кусая губы. И как ни странно эта тренировка была более результативной, чем предыдущие. Я, наконец, смогла швырнуть через бедро Петра, пробежать уже шесть километров и ни разу не заскулить. Просидела в музыкальной шкатулке все четыре часа и ни разу не чертыхнулась. Только думала я не о медитации, а вспоминала его улыбку, которой Он наградил меня в конце тренировки.
17 июля.
Прошло две недели с последней записи, времени и сил написать хоть что-то, не было. Тренировки стали более жесткими, доводя меня до исступления. К чему все это? Не понимаю, недавно наметившаяся симпатия к Алексею ухнула в пропасть. Ненависть стала еще более оглушающей. За что он так со мной? Слава богу, Марина стала меня игнорировать, иначе я бы сорвалась. Не было сил выслушивать розовый сироп, который она старалась залить мне в уши.
30 июля.
Странный сегодня день, практически впервые после приезда в этот дом мне устроили отдых. Бассейн, сауна, загар, шашлыки и никаких растяжек, и пробежек. Алексея весь день не видела, он заперся у себя в кабинете и носа не казал. Развлекала меня Марина, но ради этого праздника я готова была терпеть и ее. Поздно вечером решилась прогуляться по дому. Не спалось, да и книга из библиотеки была бы кстати.
Дверь в кабинет, как и прошлый раз, была приоткрыта. Спиной ко мне в кресле сидела Марина, за столом Алексей. На настольной лампе в этот раз ничего не висело, поэтому рассмотреть его не составило труда. Он хмуро смотрел на огонь, полыхающий в камине.
— Что тебя тревожит? — тихо спросила Марина.
— Мне не нравится эта ситуация, — он повертел в руках стакан с чем-то спиртным, наверно виски. — Такое ощущение, что я сильно перегнул палку, и девчонка вот-вот сломается.
— Тебе ее жаль? — в голосе Марины слышалась насмешка.
— Представь себе, — эта фраза прозвучала на редкость агрессивно. — Я тоже живой человек и мне не всегда нравится то, что я делаю, даже если мне за это платят.
— Ты становишься сентиментальным, — опять насмешка, — стареешь. Раньше тебя ничего не смущало. Со сколькими пустышками ты работал?
— Какая разница? — он поморщился. — Это были парни, им это только на пользу. А Полина — девчонка, да еще и с такой матерью.
— Это все лирика, что ты предлагаешь? Не работать с нею? Только ты вспомни какова альтернатива. Или ты ее жалеешь сейчас, и она получает печать безмолвия, или ты с ней работаешь на грани — и у нее просыпается сила. Что для нее лучше? Как ты думаешь?
— Ты права, — он чуть пригубил стакан.
Быстро и тихо ретировалась к себе и вот сейчас сижу, пишу, пытаюсь хоть на бумаге привести свои мысли в порядок. Это что получается? Для инициации меня нужно было довести до грани. И Алексей это успешно делал, только вот пару раз позволил себе быть чуть человечнее. Неужели нельзя было мне все объяснить с самого начала, чтобы я понимала, для чего это все. Я бы старалась намного сильнее. Мне же тоже хочется быть как все, поступить в школу ковена, отучится там, работать, выйти замуж и так далее. А кому нужна пустышка? Да я бы за одну надежду вытерпела бы все-все. Как они этого не понимают?
А с другой стороны, может, я чего не понимаю? Ведь если я все знаю, то этой самой грани достигнуть будет намного тяжелее? Может, неведение в моем случае было благом? Не знала, злилась на него, ненавидела до посинения. Может, так оно получилось бы быстрее? А что теперь? Теперь, зная все, смогу я к нему плохо относиться? Наверное, нет. Да еще эти сны, хорошо хоть они бывают не часто. Мне снится, как мы целуемся, как он обводит губами мою шею, спускается ниже, к груди, трогает меня, гладит. На этом месте всегда просыпаюсь с громко колотящимся сердцем. А в жизни было бы так же хорошо?
7 августа.
В моей жизни так ничего и не изменилось, такое ощущение, что тот разговор мне приснился. Тренировки идут своим чередом, увеличивается нагрузка, только вот я уже не в состоянии на него злится. Выполняю все, что мне скажет Алексей, иногда робко заглядываю ему в глаза, и иногда кажется, что вижу там жалость. Только вот чувство это бывает столь мимолетным, что я не уверенна, что это не плод моего больного воображения.
Сегодня мне объявили, что из-за моих низких показателей Алексей вынужден пригласить еще одного специалиста, который приедет к концу месяца. Что от него ждать неизвестно. Вечерние шатания по дому особых результатов не дают, больше ничего стоящего я так и не услышала.
Сегодня звонила маман, сетовала на то, что я не стараюсь. Слова «позор семьи» не прозвучали, но подразумевались. За что она со мной так? Все же было так хорошо, я купалась в ее любви все детство. А теперь? Не думать об этом, а то разревусь.
15 августа.
Опять приехал Колька, побывал на одной из моих тренировок, смотрит на меня с сочувствием. А мне оно как нож в сердце. Не нуждаюсь я ни в чьем сочувствии, ни в чьей жалости.
Сегодня посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Мои великолепные волосы посечены и болтаются за спиной мертвой паклей, ногти на руках обломаны, кожа шелушится. Что такое крем, маникюр и маски для волос я уже забыла, такое ощущение, что это было в прошлой жизни. Разревелась. Вообще замечаю за собой в последнее время повышенную слезливость. Раньше такого не было. Может, ненависть держала в тонусе?
Николай позвал меня на вечернюю прогулку. Рассказывал о школе ковена, о том, что они с парнями учудили на последнем экзамене. Завидно. Я тоже так хочу. А он не такой плохой, как мне показалось в самом начале, только вот до дяди своего все равно не дотягивает.
Сны продолжают сниться и это меня беспокоит. Время от времени Алексей стал ловить на себе мои задумчивые взгляды. Надеюсь, он ничего не понял, и я не выгляжу в этот момент как влюбленная дура. Не хотелось бы, а то позора не оберусь. Кто он и, кто я. Он же на меня такую и не посмотрит. Ни к чему это, нужно прекращать, только вот как?
20 августа.
Он меня похвалил! Первый раз за все время! Я умудрилась улучшить свое собственное время пробежки на целую минуту. Да и вообще, он сегодня какой-то другой, провел пальцами по моей щеке и подбородку, и улыбнулся. Боже, какая это была улыбка и она была только для меня! Весь день порхала как на крыльях, не замечая ни Марину, ни Кольку. Все время трогала щеку, когда меня никто не видит, такое ощущение, что она горит. Приятно!
30 августа.
Приехал новый учитель. Странный, все время улыбается, а глаза холодные. Алексей гоняет меня, как и раньше, только вот злиться на него уже не могу. Хочется, чтобы он опять ко мне прикоснулся, похвалил, улыбнулся. Я за его улыбку готова на многое и это страшно. Кажется, я влюбилась. Нет, у меня такое было и раньше, но только никогда во взрослого, только в сверстников. Но их не сравнить, вообще, они как небо и земля, как заготовка и готовое изделие. Девчонки сказали бы, что он старый. Ничего подобного, он сильный и эта сила притягивает. Иногда эти мысли накатывают на меня во время тренировки, и я выпадаю из реальности. Сегодня чуть не расквасила нос. Было ужасно стыдно.
14 августа.
Пошли первые тренировки с Андреем. Он оказывается менталист, за меня решил взяться только по просьбе Алексея. Когда я это узнала — было неприятно. Все это время он совершенно спокойно читал мои мысли, видел всю подноготную. Стыдно то как! Я же прямо при нем разве что слюной не капала в сторону Алексея. Как я теперь ему в глаза смотреть буду? Радует только одно, что в кодексе менталистов четко прописано — любые мысли, не связанные с тем или иным преступлением, являются частной собственностью и не подлежат разглашению. Надеюсь, он из тех, кто свято чтит букву закона, иначе я даже не знаю, как буду выпутываться из этой ситуации.
У Андрея совершенно другая методика работы — он не старается довести меня до ручки и пробудить огонь силой гнева. Нет, он как раз говорит о другом — инициироваться можно и силой сознания. Вот только удается это только единицам. Не совсем понимаю, как это. Он попытался объяснить, но увидев мои окосевшие глаза, рассмеялся и махнул рукой. Заниматься я с ним буду два раза в неделю, жить он тут не собирается и то хлеб.
Еще раз застала целующимися Алексея и Марину. Неприятно, что-то царапает внутри, хотя я и не считаю, что вправе на что-то претендовать.
21 августа.
Занятия с Андреем результатов пока не дают. Может, я чего-то не того жду? Не бывает же так, что начали заниматься и бух, все получилось. Наверно нужно все делать кропотливо, постепенно, увеличивая время медитации. Андрей говорит, что мне нужно найти внутреннюю точку опоры, заглянуть в себя, понять, что мне не дает двигаться дальше, почему огонь меня не принимает. Чего мне не хватает для полного слияния. Ведь что-то же не так. Понять бы что.
Опять приехал Колька. У него осталась неделя до школы, потом я его не увижу несколько месяцев. Юных магов во время семестра за стены школы не выпускают. У них обучение построено по образцу военных училищ — четкая дисциплина, тотальный контроль, подчинение младших старшим, жесткая муштра. Но с пиромагами по-другому нельзя. Спалят же все к чертям. Кольке завидую, очень хочу туда. Когда же, наконец, свершиться? Я так устала ждать. Кстати, друзьями мы так и не стали, он меня до сих пор страшно раздражает своими детскими выходками, но судя по всему — парень он хоро