Подробно об этом я расскажу в заключительной главе «Курс на счастье».
Ловушка № 11. Решить, что вы ошиблись и расстались с хорошим человеком
Наверно, мало кто хоть раз бы не усомнился в том, что, уйдя от абьюзера, свалял дурака. И даже те, кто полностью уверен в своей правоте, бывают подвержены ностальгическим настроениям. И то, и другое – нормальная реакция психики, которая «торгуется», прежде чем окончательно принять данность: вы расстались навсегда.
Сомнения и колебания усугубляются нашими личными страхами. Кто-то очень пугается того, что «очереди не выстраиваются», и начинает думать, что в лице мучителя потерял последний шанс на отношения.
Другими овладевает самонадеянность, и они решают, что, вернувшись к абьюзеру, теперь смогут держать его в узде и «вертеть» им. Ведь они прочитали столько статьей о нарциссах и даже прошли пару марафонов, поэтому знают их, как облупленных.
Третьи чувствуют себя «злюками» и «обиженками», переживая естественные процессы горевания, и им нестерпимо жить с таким представлением о себе. Куда приятнее считать себя мягкой, гибкой, мудрой, великодушной и благословляющей врагов своих. С такими настроениями некоторые вновь возвращаются к абьюзеру.
На четвертых производит неизгладимое впечатление «сахарное» шоу или ложнопокаянное письмо мучителя, его слезы и всхлипывания, манипуляции с разводом на жалость.
Память пятых фокусируется на «том хорошем, что было между нами». И начинается ностальжи по букетикам и дифирамбам, а унижения и даже побои «забываются».
Шестые, еле сбежав от параноида-ревнивца, вдруг начинают искаженно толковать его поступки. «Он это делал, потому что сильно любил меня. А я не оценила, оттолкнула. Встречу ли я еще когда-нибудь такое сильное чувство?»
Седьмые начинают сомневаться, а все ли сделали, чтобы наладить отношения, не проявили ли слабость, «отступив»?
Чем опасно дать волю подобным сомнениям? Под их влиянием вы можете:
– совершить импульсивный, необдуманный поступок – например, позвонить, написать оставленному абьюзеру. Или притормозить на улице в ответ на его «Привет!» и втянуться в разговор. Или принять приглашение в компанию, где может появиться он;
– ответить на его пинг и вернуться в опасные отношения. Мыло и мочало, начинай сначала…
Что может поддержать вас в минуты сомнений?
Самое главное – уверенность в своей правоте, уважение к своему решению. Спросите себя: неужели бы вы ушли от человека (и часто – любимого человека!), если бы на то не было веских причин?
Далее. Трезвый взгляд на вещи, смелость назвать их своими именами. Тотальный контроль и допросы с пристрастием после пятнадцатиминутной отлучки в магазин – это поведение абьюзера, а не безумная любовь и страх вас потерять. Агрессивный секс с неприятными вам практиками – это изнасилование, а не «он такой страстный, неистовый, безумно меня хотел». И так далее.
В-третьих, неустанный самоанализ и работа над собой – самостоятельная или с толковым (!) психологом.
…Почему я так боюсь не быть в отношениях?
…Почему я готова годами прикладывать титанические усилия, чтобы отремонтировать то, что изначально было «бракованным»? Почему я считаю, что это мой долг и моя ответственность?
…Почему мне настолько важно быть любимой, что ради этого я готова обманывать себя и называть насилие любовью?
…Почему я не доверяю своим решениям и колеблюсь, уже приняв их?
…Почему мне не по себе, если я злюсь, не готова прощать направо и налево, и я могу успокоиться, лишь став «хорошей», «настоящей женщиной»?
…Почему я таю даже от самых примитивных и наигранных комплиментов?
…Почему я так спешу с важными решениями?
…Почему мне жизнь не жизнь без «ярких эмоций» и «сильных страстей»?
Все это – большая и длительная духовная работа, но без нее сложно начать жить осознанно, «качественно», счастливо.
Глава четвертаяСледи за собой, будь осторожен
Знания – обоюдоострое оружие, которое только обременяет и может поранить своего хозяина, если рука, которая держит его, слаба и плохо умеет им пользоваться.
Нужно не только овладеть мудростью, но и уметь пользоваться ею.
Есть ли «иммунитет» против абьюза?
Выздоровевших людей интересует, выработается ли у них иммунитет к перенесенной болезни. А нам хотелось бы знать, станет ли опыт, пережитый с агрессором, своеобразной вакциной, которая защитит нас от подобных «попадосов» в будущем. И да, и нет.
«По прошествии лет все, что хоть как-то напоминает жертве о том, что ей пришлось испытать, обращает ее в бегство: травма развила в ней способность лучше других видеть извращенные элементы в отношениях, – считает французский психиатр Мари-Франс Иригуайен, автор книги «Моральные домогательства».
«Кое-какой иммунитет приобретается. Потом мне встретился второй такой персонаж, который до меня уже довел свою девушку до депрессии и самоедства. Начал чары пускать, тонко подстраивался, а потом – раз! – и до боли знакомый закидон выдал. Я в ответ – резкую и агрессивную реакцию, а он в свою очередь – классику жанра: томные козьи морды, без объяснений, чтобы я догадалась, на что он обиделся. Ну, так с козьими мордами и остался».
Как видим, пережитый опыт не делает нас автоматическими и безошибочными распознавателями опасных людей. Тем более, все они разные. Поэтому многие из нас повторно вступают в плохие отношения. Так, читательница, побывавшая замужем за нарциссом, попала в «теплые объятия» социопата, а другая, у которой социопат отжал квартиру, вскоре пала жертвой обольщения нарцисса и пребывала в искренней уверенности, что в ее жизнь вошел долгожданный «тот самый». Я спрашивала их (разумеется, без осуждения, а в исследовательских интересах): а с самого начала вам не было понятно, что первый и второй типаж – это одно и то же? «Они поначалу были совсем непохожи», – отвечали читательницы.
Но это навскидку они непохожи. Когда четко знаешь список тревожных звоночков, скорее всего, сможешь отфильтровать на ранних подступах и социопата, и нарцисса, и параноида. И уже не обманешься длительной стабильной хорошестью психопата без явных обесцениваний и выраженных Ледяных душей, а дашь деру, едва услышишь о двух «неадекватных» женах с малолетними детьми, да еще и вкупе с цветистыми байками о его многотрудной жизни.
Словом, нужно научиться вычленять в деструктивных людях «общий нарциссический знаменатель»[30], какими бы разными на вид они ни казались.
У экс-жертвы обычно вырабатывается настороженность и даже предвзятость к людям. Некоторые становятся чрезмерно критичными к другим, видят нарциссов буквально в каждом. При правильном подходе это позволяет «расчистить» окружение от деструктивов, при неправильном – распугать людей.
Другие приходят к мысли, что верной стратегией будет минимизация контактов. Это тупиковый путь. Наращивание панциря – один из верных способов профукать жизнь.
«Один из путей развития, соблазнительный, но обреченный на неудачу – создание защитной оболочки. Живой организм может защищаться разными способами: с помощью маскировки, стремительного полета, мощной контратаки, он может объединяться для защиты и нападения с другими особями своего вида, но также может замуровать себя в костные пластины и покрыться шипами.
Почти всегда эксперименты с броней оказывались провальными. Существа, покрытые ею, в конечном счете становились громоздкими и неуклюжими. Они поневоле начинали медленнее двигаться. В связи с этим им приходилось ограничиваться растительной пищей и, следовательно, они проигрывали своим конкурентам – более подвижным созданиям, питавшимся животной пищей.
Повторяющиеся из раза в раз неудачи с применением защитной брони показывают, что даже на относительно низком эволюционном уровне разум торжествовал над материей. Именно этот тип триумфа в высочайшей степени проявился в Человеке», – пишет британский математик и ученый, который позже стал либеральным теологом и епископом, Эрнест Барнс в труде «Научная теория и религия».
Многие после тяжелого опыта озабочены «выстраиванием границ». Я же считаю, что такой подход нарушает причинно-следственные связи. Первично – вернуть себе целостность личности или же обрести ее, и тогда никакое специальное выстраивание границ не потребуется.
Здоровый, гармоничный человек не идет по жизни этакой арматой, вооруженной до зубов. Его арсенал по отражению атак – не высокие неприступные стены, не выставленные на них артиллерийские орудия, а «плотная», «не пористая» структура его личности, «пробить» которую очень сложно. По сути, на границах такой личности и стен никаких нет, но при попытке на них покуситься агрессор сам наталкивается на твердыню – вот эту самую «плотную» структуру личности. При этом здоровый человек расставляет границы не агрессивно.
• Да, жду вашего звонка завтра, только, пожалуйста, после 10.00.
• Нет, у меня никак не получится подскочить к вам через два часа – на ближайшие дни уже все распланировано. Как насчет следующей недели?
• Мы с тобой занятые люди, так редко видимся. Я ценю такие моменты. Видишь, как я внимательно тебя слушаю, что даже на звонки не отвечаю. Ты можешь сделать то же самое?
• Или же чуть более агрессивно – адекватно силе натиска:
Начальник: В отпуск на три недели? Но у нас все ходят максимум на две.
Вы: За две я не успеваю восстановиться. Мне нужно именно три недели.
• Или:
Взвинченная молодая мать в автобусе: Мне что, коляской вам по ногам проехать? Вы что, не видите, что у меня грудной ребенок? Сложно догадаться, что надо подвинуться?