Если хотите предупредить, не раскрывая себя, напишите с левого аккаунта. Ну а дальше человек волен выбирать сам.
Если вас слушают, можно лаконично рассказать, что, по вашему мнению, происходит в его жизни. Не обвиняя его. Никаких «разуй глаза, девочка» – человеку будет неприятно, что вы считаете его глупым, наивным, «не разбирающемся в элементарных вещах». Избегайте позиции «сверху».
Если человек отрицает факт насилия, говорит, что вы все неправильно понимаете – отступите. Я считаю, что важно уже то, что вы заронили в ее голову зерна сомнения. А теперь есть шанс, что мыслительный процесс пойдет поживее и туман газлайтинга начнет рассеиваться.
Но не давите! Не настаивайте! Не пытайтесь «открыть глаза» тому, кто к этому пока не готов. Если вас не хотят слышать – не становитесь оголтелым Спасателем, не «причиняйте добро». Одна моя читательница – энергичная женщина с обостренным чувством справедливости – взяла под «патронаж» жену абьюзера и за ручку повела ее к разводу, считая, что спасает ее. И очень удивилась, когда та начала от нее прятаться и всячески уклоняться от расторжения брака.
Поэтому убедитесь, что это не вам одной нужно. Увидели встречное движение – продолжайте общаться, если считаете нужным. Но если в ответ вам прилетает агрессия или же вас игнорируют – например, не отвечают или кидают в черный список – не ломитесь в закрытую дверь и успокойте себя тем, что сделали все, что могли.
Важно и то, что жертва теперь знает, у кого, в случае чего, он найдет понимание и ответы на вопросы. И это уже очень много. Многие из нас в аналогичной ситуации тыкались как слепые котята, не зная, где получить информацию.
Очень хорошо работает «предсказание». Нам, «бывалым», да еще знакомым с теорией, не представляет труда прогнозировать поведение абьюзера. Два-три сбывшихся прогноза – и жертва слушает вас уже внимательнее. Она начинает понимать, что вы не «несете феминистический бред», а действительно что-то да понимаете в жизни и в людях.
…Как быть, если в токсичные отношения затягивает или уже затянуло близкого? Мягко предложите ему информацию об абьюзе, но не настаивайте на немедленном «прозрении» и решительных действиях. Важно не потерять контакт с человеком, ведь изоляция жертвы очень на руку агрессору. Пусть близкий знает, что всегда может к вам обратиться и не встретить осуждения, не услышать: «А я тебе 100 раз говорила, какой гад твой Витя…»
Если не хотите разочарований, не ждите от предупрежденных людей благодарности. Часто первая волна признательности сменяется холодом или даже агрессией. Будьте к этому готовы и отдавайте себе отчет в том, что в своем просветительстве вы не ищете личных моральных выгод. Например, чтобы вам били поклоны за «чудесное спасение» и неукоснительно следовали вашим советам.
Но по большому счету…
«Никто не может “спасти” своего ближнего, сделав за него выбор. Все, чем может помочь один человек другому, – это раскрыть перед ним правдиво и с любовью, но без сантиментов и иллюзий, существование альтернативы», – считает Эрих Фромм.
…Нередко бывает, что человек, попавший в абьюз, разительно меняется, и от этого страдают ваши отношения – дружеские, приятельские, рабочие. Он становится необязательным, вспыльчивым, непредсказуемым. Он в последний момент срывает договоренности. Он выбегает из кафе поговорить с абьюзером и больше не возвращается, и вот вы ждете его полчаса, безуспешно пытаетесь дозвониться, а потом со вздохом оплачиваете общий счет. А когда высказываете недовольство, вам в ответ прилетают упреки и даже оскорбления.
Общаться становится все сложнее. Жертва абьюза сфокусирована на своих проблемах, и вы начинаете чувствовать, что она потеряла к вам интерес. Ваши разговоры теперь однообразны и поверхностны. Но от вас ждут непомерно много: ежедневно подолгу беседовать по телефону, принимать среди ночи и утешать до утра…
«Мы гуляли с Ирой и познакомились с двумя классными парнями. Пошли в кафе. Ира с одним из них вышла покурить. Вдруг слышим крики с улицы, выбегаем – а Ира с остервенением молотит Илью. Мы ее оттащили, Илья в шоке: «Что это с ней такое?» А Ира такая: «Ой, мне показалось, что это Андрюха, и во мне такая ярость поднялась!» А Андрюха – это ее абьюзер, с которым она уже 2 года сходится и расходится», – пишет читательница.
А вот рассказ другой:
«С Юлей я дружу давно, она была с закидонами, но в целом нормальная. Но встретив Пашу, слетела с катушек. Они 3 года сходятся и расходятся, по очереди бухают, изменяют друг другу и устраивают разборки при всей компании. Недавно ездили в лес, там Паша разорался, бегал за Юлей с шампуром, а она ткнула ему бычком в щеку. Мы их еле растащили.
Я несколько раз говорила с Юлей, но она грубит, а потом рыдает. А вчера она вернула мне платье, которое просила на банкет, – в виде клочьев. Они подрались с Пашей. Я спросила Юлю, что будем делать, но она наорала на меня, что я обнаглела с такими заявами. Я вижу, что она страдает, но ведь и я по ее милости – тоже! И как быть, вообще не понимаю».
Стоит признать, что рядом с Ирой и Юлей стало небезопасно. Их личные драмы рикошетят и по вам. Испорченные пикники и вещи, оскорбления – это предвестники серьезных проблем.
Что может случиться? Да что угодно:
– Вымещая зло, эти подруги могут совершить что-то противоправное, и если рядом в этот момент будете вы – визиты к следователю вам обеспечены.
– Агрессия может коснуться вас лично. Юля уже повела себя очень показательно, испортив ваше платье и отказавшись уладить неприятность. Где гарантия, что в следующий раз она не отколет что-то посерьезнее? Ее поведение говорит, что она импульсивна, гневлива и способна на физическую агрессию.
– Выходки ваших подруг могут задеть других, и за компанию наваляют и вам. Хорошо, что вам удалось уладить «недоразумение» с избитым Ильей, но велика вероятность, что другие люди ответят на агрессию еще большей агрессией.
…Иногда поддержание общения с проблемными людьми становится роковой ошибкой. Была на суде. Бандит-рецидивист попросил приятеля сопроводить его на беседу с должником, а на месте открыл стрельбу и уложил двоих. Убийца присел пожизненно, а невольный соучастник – на 9 лет. Ему не удалось убедить суд, что он не знал о готовящейся расправе и ехал «чисто поговорить».
Словом, если ваш знакомый стал вести себя неразумно, если чья-то «горькая луна» приносит вам переживания и материальный ущерб, правильнее всего отдалиться от таких людей. Выбор безопасного окружения – наша ответственность. В общем, как поет Вячеслав Бутусов, «если ты пьешь с ворами, опасайся за свой кошелек»[38].
Глава пятаяПсихологи: помощники и… вредители
Единственное зло в нашей жизни – это вина, а вины не бывает там, где случившееся не зависит от человека.
Тому, кто не постиг науки добра, всякая иная наука приносит лишь вред.
Редкая жертва абьюза хотя бы раз не появляется в кабинете психолога. Человек не понимает, что происходит в его жизни, одержим чувством вины и отчаянием, нарастающим презрением и даже ненавистью к себе, ощущает отчаяние и бессилие что-либо изменить.
Но, к сожалению, нередко бывает, что, вместо того чтобы получить помощь, он выходит от психолога еще больше сбитым с толку и чувствующим себя «сам во всем виноватым», и гораздо более проблемным, чем он о себе думал.
Почему так происходит?
Во-первых, в этой профессии, как и во всех других, есть хорошие специалисты, а есть посредственные и откровенно никудышные.
Во-вторых, специальное образование – это не защита от невежества или хотя бы от ограниченности. Человек может прекрасно знать теорию, иметь высокие квалификационные оценки… и при этом быть не способным на глубокое познание, самостоятельный анализ, критическое осмысление полученных знаний. А значит, он будет сводить терапию к навешиванию ярлыков-диагнозов и пытаться оперировать набором шаблонных инструментов.
«В профессии психолога, как и в профессии врача, нельзя быть отличным специалистом широкого профиля. Когда человек пишет, что он поможет решить проблемы и в отношениях, и с деньгами, и со здоровьем, когда специалист берется за любой случай – это значит, что он нахватался по верхам, не вникая глубоко ни в одну из тем.
Терапия травмы отношений имеет свои особенности, свои приемы и свою очередность этапов. Например, если человек приходит к психологу с запросом наладить отношения с партнером, при этом отношения в целом хорошие, партнер эмпатичный, но есть небольшие сложности, психолог может обучить клиента недостающим навыкам коммуникации, и все наладится. Но если применить тот же шаблон к абьюзивным отношениям, то подобные рекомендации заведут человека в тупик», – предостерегает психолог Наталья Рачковская.
В-третьих, специалист может быть мало информирован о деструктивных людях, не осознавать масштаба их разрушительного воздействия или относиться к теме абьюза скептически. Нарцисс «из учебника» может казаться ему существом скорее глубоко страдающим, чем опасным.
В-четвертых, стезю помощи людям нередко выбирают те, кто сам сильно травмирован. В этом нет ничего плохого, но есть нюанс. Поясняет психотерапевт Игорь Погодин:
«Как правило, психотерапевты – одни из самых травмированных людей. Предполагаю, что именно собственные травмы являются источником и их профессионального интереса, и личного интереса к человеку напротив. Конечно же, ввиду своей болезненности травматическая природа профессиональной мотивации находится за гранью осознавания, а звучит так: “желание помогать людям, испытывающим боль и страдания”.
Таким образом, предпосылкой успешного становления терапевта выступает, как бы это парадоксально ни звучало, наличие собственных психологических травм. А вот необходимым условием профессионализма терапевта является успешный процесс их осознавания и восстановления процесса их переживания. Именно поэтому любая профессиональная программа подготовки предполагает прохождение студентом своей собственной терапии».